– Тебе на русском или на карельском?

– На русском. Я тот еще дуб в иностранных языках!

– Ну, – Инна ослабила поводья и некоторое время молчала, – Знаешь, про сижу «я колодца, рядышком ведро с водой»?

– Нет. Впервые слышу.

– «У милого на коленях, а на уме другой»! – продолжила она быстрым темпом.

– Очень любопытно. А русские песни поете?

– Конечно! Особенно любима про цветущую калину! Это выше моего понимания! Лично я бы давно сменила репертуар и музыкальный инструмент! Вот что мешает Николаю петь бардовские песни под гитару? Ты скажешь, ничего? А я тебе отвечу: его упертость!

– Не все готовы бросить традиции!

– Какие?! – возмутила Инна. – Тут уже не осталось карелов! Русские одни кругом!

– Ты не права! Все равно нужно помнить о своих традициях, даже если ты останешься один карелянин среди остальных русских.

– Один в поле не воин!

– Еще как воин! – воспрянула я, – Нужно бороться всегда, даже когда опускаются руки! Я это знаю. У меня не было родителей. – призналась Инне. – И всего я добивалась сама. Если бы не мое рвение жить, вряд ли бы сейчас была здесь.

– О да! – заливисто подхватила Инна. – Здесь только и остается, что думать о вечном! Я рада, что ты приехала, не бери в голову! Скажи, а ты хотела б уехать, если бы появилась такая возможность? Например, в Петербург?

– Нет, наверное, нет. – думала я совсем не долго. Мне действительно хочется остаться. – Мне нравится здесь, а в Москве никто не ждет, я там всегда была чужая. Но, если бы условия тут могли быть чуточку лучше…

– У меня есть все, почему ты противишься?

– Потому что не брошу Маркуса! Это мой долг, я заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать! Мы не слишком далеко отъехали? – оглянувшись назад, я не заметила деревни. – Не наткнемся на медведей?

– Они в спячке сейчас. Тебе в тот раз повезло, от медведя просто так не сбежать, да еще если разбудить его посреди приятных медвежьих сновидений. Еще у нас очень популярны былички! Это невероятные истории, которые, якобы, приключались с кем-то из местных ранее, но лично я не верю в это. Поговаривают, – Инна снова наклонилась ко мне, – в этих лесах живет нечистая сила, которая так и норовит, да забрать кого-нибудь к себе!

– Да что ты? – испуганно покосившись на окрестности, восклицала я.

– Сегодня ты и так услышишь много чего, но я расскажу тебе, к чему примерно предстоит подготовиться. Вот, к примеру, излюбленная Николая, – Инна сделала глубокий вдох, – ты наверняка имеешь представление, кто такие лешие, русалки, черти, домовые, водяные? А слышала ли ты про Вытегорскую ведьму

– Нет. – мои скулы дернулись. Вместе с глазом. Я испуганно отвернулась от леса и теперь глядела на Инну. – А что с ней было не так?

– Жила тут неподалеку одна старуха, ведьмой слыла. За гадкие дела никто не хотел с ней связываться. И вот пришло время ей умирать, а священника звать ни в какую! Упиралась, и все тут! Ее дети тайно решили сделать так, как считали правильным по православным обрядам. А старуха-ведьма и узнала от своих рогатых прихвостней, что намеревались сделать ее сыновья. Как только священник пришел в дом, а она раз, и в сороку обернулась да в окно вылетела! Стоило священнику уйти, как ведьма тут же возвратилась. – Инна понизила голос и продолжала медленней. – Но, когда старуха умерла, ее похоронили по общим традициям. И за это она решила мстить! – громко бросила она. – В ее понимании, дети совершили над ней надругательство!

– И что было дальше? Как она мстила? – спросила я, но Инна ничего не ответила.

Приближающийся гул автомобиля заставил нас перевести взгляд на дорогу. На нас ехала старая машина, которую в обиходе кличут «таблеткой» или «бобиком». Остановившись в нескольких метрах посреди дороги, водитель вышел и направился к нам. Это был Николай.

Инна остановила повозку, приказной командой заставив лающих собак мигом смолкнуть.

– Как дела, Николай? – спросила она, спрыгнув с саней.

– Бог милует! – произнес егерь и кивнул мне в знак приветствия. – А вы куда намылились? Вон, сила нечистая по лесам бродит, так и норовит поманить!

В этот момент дверь автомобиля открылась, и оттуда вышел сосед Сергей и Маркус. Маркус, не поздоровавшись с Инной, посмотрел на меня удивленным взглядом, в котором я прочла немой вопрос. Я опустила голову, понимая, что он очень удивлен моему внешнему виду, а также тому, что я тут делаю.

– Еще же не ночь! – воспрянула Инна, – И мы вдвоем, что нам будет?

– Все равно, вон Маринка – девка видная, хоть и высохшая! Ты ешь? – обратился Николай ко мне. – Того и гляди, черти утянут!

– Ем, – кивнула я, – но я не Маринка! – украдкой глянула на Маркуса. – Я Маргаритка!

– Гэнзельглюбхен47! – кокетливо произнес Маркус и закивал, теперь пристально разглядывая мою спутницу. – Маргаритка – цветок красивый. – пояснил он недоумевающей Инне.

– Вот еще, знаток-флорист нашелся! – бросила она, фыркнув в ответ.

Маркус насторожился и, подойдя к саням, подал мне руку. – Выходи, ты поедешь с нами! – грубым голосом сказал он мне.

– С чего вдруг такая уверенность? – запротивилась Инна, не желая отпускать меня с немцем.

– Пошли, Маргарет! – не обращая внимания на слова Инны, Маркус потянул меня за воротник бушлата. – Ты нужна дома, нам твоя помощь потребуется. – с его просительным выражением лица нельзя было спорить, да и Николай утвердительно кивнул в поддержку немцу.

Мне ничего не оставалось, как пересесть в машину, оставив Инну совершенно одну.

– Я не знала, что у вас есть машина! – сказала я Николаю, подавая руку Маркусу, чтобы залезть вовнутрь «бобика» без происшествий.

– Она стояла в сарае десять лет, пока Марк не намудрил что-то, и она не завелась! – смеясь, отвечал Николай.

Я удивленно посмотрела на Маркуса. Тот, широко улыбнувшись, произнес на ломаном языке: «И какой же русский не любит быстрой езды!»

Я в ответ опустила глаза, заметно покраснев. Ошиблась в Маркусе, полагая, раз он богач и не привычен к труду, то вряд ли сможет что-нибудь делать тут, что обычно делают простые мужчины. Но Маркус оказался гораздо более приспособленным к жизни вдали от цивилизации, чем я сама.

Инна, недолго думая, поехала вслед за нами. Она держала некоторое расстояние, чтобы собаки не дышали переработанным топливом, валившим из неисправной трубы. И злилась.

***

– Надо бы поменять тут кое-что! – Маркус заглянул под дымящий капот сразу, как только мы приехали.

– Да знаю, клапана совсем прохудились! Да все руки не доходят! —Николай в растерянности почесал волосы под шапкой.

– Транспорт любит заботу. – Гирш бережно погладил капот «бобика». – Как настоящая женщина!

Я вышла из машины и, посмотрев на старый двигатель, скривилась и пошла в дом Нины.

Нас уже давно ждали. Нина бегала, словно ужаленная, расставляя блюда. Марина ей помогала, сервируя стол. Она, как мне показалось, прежде никогда этого не делала. Махая вилками, долгое время вспоминала, в какую же сторону следовало их положить относительно тарелки, справа или слева.

– Вот, привез! – Николай указал на большую кадку. – Медвежатина! Промыл, замариновал, пальчики оближешь! И еще, – он хмуро покосился на Сергея и Гирша. – если бы не эти двое, пива было бы больше!

– Путь же не близкий! – отвечал ему изрядно охмелевший Маркус.

Теперь я поняла причину сверкающих глаз немца и широкую улыбку, подаренную мне, несмотря на вчерашние разногласия.

***

Мы сели за стол. Николай травил байки без умолку, рассказывая про былую жизнь деревни, как тут все раньше кипело и было хорошо. Маркус увлеченно слушал его, смакуя домашнее, приготовленное по старинному рецепту, пиво, и закусывая жареной картошкой.

– Что же мы… – Нина всплеснула руками, – Сесть сели, а рыбу не достали! Марина, принеси рыбу из погреба!

Я покосилась на Нину. Убедившись, что она обращается к своей дочери, а не ко мне, тут же расслабилась.

Марина вернулась довольно скоро, держа в руках огромную связку вяленой рыбы. Постелив перед Маркусом старую газету, Марина выделила ему самую большую рыбину из связки и любезно кивнула.

Маркус посмотрел на рыбу с некоторой опаской, а потом, повернувшись ко мне, спросил,

– Эта рыба сырая?

– Вяленая. – отвечала я, – ну знаешь, засоленная, подсушенная. Попробуй, очень вкусно!

– Нет. – он покачал головой. – Я не могу!

– Почему? – я взяла у него рыбу и принялась чистить. – Давай, помогу тебе.