Виктория Падалица - Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь

– А молодые уже здесь?

– Да, плескаются в озере с самого утра! – отвечал он, присвистывая. – А мы, старики, организовывай им тут все! Бессовестные!

Когда все было готово, и председатель, ринувшись к пляжу, вернулся оттуда с мокрыми молодоженами в купальных костюмах, все село уселось за длинный стол, ломившийся от угощений. Здесь были представлены и традиционные кушанья, и заморские, как я их называла, поскольку в окрестностях нельзя было купить, к примеру, ту же курицу-гриль или суши. Стол был настолько длинным, а число гостей давно перевалило за пятьдесят человек, поэтому председатель не прогадал, устроив пир во дворе своего немаленького имения. Кроме того, погода вполне позволяла, да и виноградник, раскинувшийся щедро по всему периметру двора, прятал сельчан от солнечных лучей. Но не спасал от белых паучков, спускавшихся по паутине в тарелки!

– Кушай, кушай! – Нина все время отвлекала меня от тоскливых мыслей и подкладывала закуски в не успевающую пустеть тарелку.

За время пребывания в селе я потолстела, причем сильно, но Нина говорила, что теперь я стала похожа на человека, поскольку раньше, кроме костей, обтянутых кожей, ничего во мне не было.

Поскольку магазины косметики располагались слишком далеко от села, я перестала окрашивать волосы, укрепляя их лишь народными средствами, отчего те за почти полгода отросли и стали в два раза длиннее. Теперь я была светлая и с выдающимися формами, а кроме того, еще и пузатая.

Я окинула тоскливым взглядом счастливых молодоженов. Когда-то и мое счастье могло было быть, если бы не воля случая.

– Кто там едет? – председатель Палыч встал из-за стола и направился к калитке.

Мы все подошли к забору, удивленно наблюдая за происходящим. У моста, который теперь был прочным и стойким остановилась длинная фура. Водитель вышел из фуры и что-то крикнул назад. Приглядевшись, я заметила целую колонну автомобилей, водители которых подошли к мосту и что-то теперь рьяно обсуждали.

Председатель направился к ним. Мы все ждали и волновались, не решаясь проронить ни слова. Он, о чем-то поговорив с водителем, повернулся к нам и махнул рукой.

– Наверное, не проедут через мост! – сообразил Сергей и поспешил к председателю.

Все мужчины, а следом за ними и женщины, двинулись в сторону моста. Водитель открыл прицеп, и нашему взору открылись ящики, которыми была забита машина от пола до потолка.

– Это что? – удивилась Нина.

– Материальная помощь! – пояснил председатель. – От старого друга!

Последующие машины были также загружены провизией, одеждой, медикаментами и прочей утварью. Каково же было удивление сельчан, когда, вслед за неповоротливыми фурами, к мосту двинулись трактора зеленого цвета, с черно-красными колесами, снятые с тягачей там же, на опушке, по другую сторону моста. Далее следовали машины со строительными материалами и хозяйственными товарами.

– Откуда это все? – спросила я одного из грузчиков.

Он ничего не ответил, только пожал плечами.

– Гирш? – смекнув, откуда могло прийти в наше село такое «несметное богатство», я произнесла фамилию Маркуса, нарочно сделав это с акцентом, поскольку парень, как мне показалось, вообще не говорил по-русски.

Грузчик, услышав знакомое слово на немецком, тут же принялся что-то мне бегло говорить на своём. Я так давно не слышала ничего на иностранном языке, что забыла, как он и звучит.

– Я Маргарет! – предположила, что он обязательно спросит мое имя.

– О! Маргарет! – грузчик развернулся и зашагал от меня быстрым темпом.

Я не понимала причины столь внезапного поведения, но, немного постояв и поглядев на автомобили, повернулась и пошла в сторону села.

– Маргарет! – крикнул вслед грузчик. Он тащил за спиной огромный короб, заднюю часть которого толкали другие работники.

– Что это? – удивилась я.

– Во ист дас Хаус?⁵⁰ Хаус! – он жестикулировал руками, изображая крышу дома.

– Ах, мой дом. – смекнула я и показала пальцем в сторону села. – Туда!

Когда все «подарки» были разгружены, я поблагодарила грузчиков любезным «данке» и предложила выпить чаю. Грузчики отказались, что-то пояснив, из чего я поняла, что им этого делать на работе не положено.

К вечеру, как только все продукты успели разместить и попрятать, мы всем селом снова уселись за столы, но, по-видимому, окончить ужин нам не было суждено. Нас снова ждал еще один нежданный сюрприз.

– Это налет? – спросил Николай, заметив в небе вертолет.

– Не успели отблагодарить Маркуса, как он тут как тут! – восклицал председатель.

Я подняла глаза в небо, не надеясь больше услышать этот любимый сердцу шум, и его имя, произнесенное кем-то еще, кроме меня. Голос пилота что-то произнес на немецком. Вертолет шел на посадку.

– Он ищет место, куда сесть. – задумчиво произнес Николай. – Не похоже на Маркуса. Тот бы рухнул прямо на крышу.

– Если бы она не была столь покатая! – хихикнула я, нетерпеливо теребя пальцами ткань сарафана.

– Для него нет ничего невозможного! – Палыч посмотрел на меня. Его глаза сверкали. – Маркус горы свернет!

– Это ваших рук дело, да? – догадавшись, что Николай все же позвонил Маркусу и рассказал о моей беременной тайне, я тряхнула рукав рубашки егеря, которую он надевал по особым случаям.

– Я звонил туда, в Германию, но со мной говорил кто-то другой. Поначалу я не понимал, что несет этот Александр, а потом, как только сообразил, что он наш земляк, тут же все прояснилось! Только вот с Маркусом не удалось поговорить. Шурик сказал, что тот улетел в Карелию.

– Сюда? – удивилась я. – Маркус давно здесь?

– Похоже, что так! – отвечал Николай. – Но я звонил ему месяца с два назад. Больше не звонил, потому что куда-то задевал номер телефона.

– Вот как. Значит, и Гирш посетит праздник. – убаюкивающе заключила я.

– Он не знает о свадьбе. Я не смог его предупредить.

– Тогда разве то, что привезли водители, не в честь подарка на свадьбу?

– Это он так отблагодарил нас за гостеприимство.

Вертолет приземлился на той самой поляне, которая несколько часов назад была расчищена автомобилями.

– Кто это? – прокатилось по селу, увидев незнакомца, неуверенно ожидающего, когда вертолет перестанет шуметь. – Кто этот мужчина?

– Это Александр! – крикнула я, с чувством переполнявшего меня счастья направившись к вертолету. – Я знаю его!

Александр, увидев меня, сразу же осмелел и вышел из вертолета, помогая спуститься женщине в милой шляпке на голубых завязках. Я узнала в ней Урсулу, повариху Маркуса. Они направлялись к селу.

– Какими судьбами вы к нам пожаловали? – поинтересовалась я, не скрывая искренней радости видеть их. – Не надеялась, что когда-нибудь повстречаю вас вновь.

– Лично я догадывался! – дворецкий окинул меня любопытным взглядом, – А вот для Урсулы, похоже в диковинку то, что она видит сейчас.

– Муте готтес! – немка всплеснула руками, скрывая улыбку среди своих пальцев, – Frau wartet auf das Kind! Was für eine Freude!⁵¹

– Что она сказала? – я склонилась к Александру.

– Ничего такого, о чем бы вы не знали, госпожа!

– Ну какая из меня госпожа, ты посмотри на меня! – я провела рукой по сарафану.

– Добро пожаловать, гости дорогие! – торжественно произнес председатель, поравнявшись с нами. – Просим вас к столу, отведайте же с нами наших блюд за здоровье молодых!

– Кто-то женился? – тихо спросил меня Александр. – Надеюсь, не вы?

– Нет, – рассмеялась я, – дочка председателя! Кому я такая нужна? – жестом указала на большой живот.

– Тот, кому вы нужны, прибудет сюда только завтра. А пока, прошу вас, давайте забудем об этом. Считайте, что я ничего вам не говорил! Урсула, – Александр наклонился ко мне, чтобы председатель не слышал его слов. – хотела бы посетить дамскую комнату. Очень давно!

– Ну, с этим посложнее будет. – я скривилась, представляя, как отреагирует немка на скрипучий деревянный туалет, – Наши комнаты совместные, как и немецкие бани, и находятся они в огороде!

Александр передал Урсуле мои слова на немецком языке, отчего она, невольно поежившись, покосилась в сторону сараев.

– Я провожу! – взяв Урсулу за плечи, я отвела ее в конец огорода.

То недолгое время, которое кухарке удалось побыть в том странном для нее месте, именуемым сельским туалетом, я сдавливала смех, то и дело слушая причитания вперемешку с громкими рвотными позывами. Когда она вышла, и, вдохнув свежего воздуха и вытирая слёзы, посмотрела на меня, я повела ее за стол.