Виктория Падалица - Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь

– Мм, руки! – она терла ладони друг об друга.

– У нас тут с канализацией не то, что у вас, но вода есть. И кстати, – говорила я, поливая Урсуле на руки из корчика, – вода тут чистейшая, ничем не обработанная, настоящие родники! Наклоняйся и пей!

Немка качала головой и улыбалась, делая вид, будто все понимает из того, что я говорю. Подав Урсуле полотенце, я повела ее к гостям.

Тем временем, старожилы уже запевали свои любимые частушки. Александр, внимательно слушая Николая, то и дело кивал, а впечатленная дворецким Нина, которая никак не могла отвезти глаз от нового предмета обожания, казалось, и вовсе забыла о том, где находится и зачем пришла!

***

После праздника я позвала Урсулу и Александра в свой дом, и они охотно согласились, любезно отказав председателю под видом того, что они приехали ухаживать за мной.

– Говорите, Маркус живет в Карелии? – решила, что сейчас самое время расспросить дворецкого о его хозяине.

– Да. – кивнул Александр. – Гирш и недели не пробыл в Берлине. Рванул, как пуля, а куда, не сказал. Правда, позвонил недавно, с неделю назад и сообщил, что более не нуждается в наших услугах. Пояснил, что нашел себе жилье в районе какого-то города под Петербургом, и поэтому предложил нам покинуть его дом, ведь он будет вскоре продан. Но мы с Урсулой настолько любим нашего строптивого господина Гирша, который, хоть и бывает порой невыносим, но все же наш хозяин. Да что там, он нам, как сын! Я помню Марка совсем маленьким, озорным мальчишкой, который любил лазать по деревьям и разгонять белок.

– Белок? – удивленно переспросила я. – Чем Гиршу не угодили белки?

– Гирш считал, что именно белки мешают ему спать! Они по ночам грызли орехи прямо под его окном! – Александр не смог сдержать смеха, а потом тихо добавил. – Но он и подумать не мог, что это все гувернантка пакостила. С виду приличная и чопорная, по ночам вела себя, как туземка, и поглощала то, от чего, якобы, воротила нос целый день!

– Маркус, он… – я покраснела.

– Да. – кивнул Александр. – Он знает о вашем положении. Я ему сказал. Господин бы забрал вас отсюда раньше, но появление ребенка заставило его переделывать часть дома, оборудуя еще и детскую.

– Он купил дом?

– У озера, очень красивый дом. Не в черте города, но в достаточной близости от него. Все это Маркус сделал ради вас. – мягко сказал Александр. – Не знаю, что тут такого могло случиться, – он вынужден был замолчать, прислушавшись к недовольным возгласам Урсулы, осваивающей принципы купания в летнем душе. – но Гирш сильно изменился. Да чего таить, его не узнать вообще! Сколько я знаю господина, но, чтобы он хотя бы раз подошел ко мне и напрямую спросил, назвав меня по имени, а не слуга, или принеси, – как ты считаешь, я действительно избалован? – цитировал он Маркуса. – Я, признаюсь, опешил! Но потом, решив, что эту мысль внушили ему вы, признался, как есть, в подробностях описав все его недостатки в общении с людьми. После нашего разговора Гирш сразу уехал.

– Значит, его задели мои слова. – мыслила я вслух. – А как же Алена? Они ведь прилетели вместе?

– Нет. Господин Гирш прилетел в Берлин один. И, кстати, он был приятно удивлен, увидев в вашей квартире незнакомого мужчину.

– Что Маркус забыл в моей квартире?

– Искал ваши документы, нельзя же родить ребенка без документов, да и жить как? Мало ли что может произойти!

– То есть, вы все решили переехать сюда? А как же Урсула? Маркусу было очень трудно свыкнуться с образом здешней жизни.

– Она привыкнет, не волнуйся. – Александр оглянулся на шум, изданный споткнувшейся о порог Урсулой, которая с небольшим отрывом, но все же одолела летний душ. – Мне будет очень любопытно наблюдать за этим! – и потер руки в ожидании очередного возгласа кухарки. – Что ж, – заключил дворецкий, встав с места, – Теперь я вынужден вас покинуть, чтобы совершить невероятный заплыв вслед за Урсулой.

Я кивнула и отправилась спать, услышав пожелания «доброй ночи» от Урсулы, разместившейся рядом со мной на кровати.

***

Ранним утром я подскочила от гула вертолета. Выглянув в окно, заметила людей, столпившихся у опушки, где стояло теперь два летающих средства, работающими лопастями поднимающие пыль с земли.

Выскочив на улицу, кое-как успев умыться, я направилась к толпе. Разглядев среди всех них Маркуса, такого же, как и прежде, только вместо щетины его подбородок был гладко выбрит, а волосы зачесаны назад, я задержала дыхание.

Маркус Гирш говорил с Николаем. Только заметив меня, тут же направился навстречу, отодвигая людей, стоящих на его пути. Остановившись всего в нескольких шагах, он замер.

Маркус не сводил с меня глаз, теперь уже не хищных, а полных чувств. Он явно жалел обо всем, что произошло.

– Прости меня, Маргарет, – грустно сказал Гирш.

– Но ты же вернулся. – я заставила себя улыбнуться. – Поэтому я тебя простила.

Маркус, услышав мой ответ, тут же рухнул на колени, прислонившись ухом к моему животу и заревел, как ребенок. Слезы его безграничной радости и долгожданного счастья подхватило все село, и мне, сраженной наповал таким обилием чувств, ничего не оставалось, как тоже залиться крокодильим плачем в унисон остальным.

– Маргарет! – ошалелый Маркус Гирш носился по дому с дикими криками. – Маргареееет!!!

– Что случилось, господин? – поинтересовался дворецкий, по безвыходной невнимательности попавший в поле его досягаемости.

– Где эта адская женщина?! – сурово хрипел Маркус. – Куда ее черт понес?!

В это время я спускалась по лестнице со второго этажа на кухню, чтобы набить желудок. Но, услыхав краем уха разговоры, касающиеся полоскания меня, замерла у самых дверей. Спрятавшись там, я вытянула шею и принялась подслушивать. Нутром чуяла, опять натворила что-то! Но осознавала, пока я об этом не пронюхаю, лучше не попадаться разъяренному супругу на глаза.

Не могу сказать, что годы брака с немцем показались для меня каторгой. Вовсе нет. За несколько лет мы успели многого достичь, многое обрели и многому научились. Собака, трое детей, уютная лужайка. О чем еще можно было мечтать? Ах, да, об одной маленькой детали – гармонии в семье! К сожалению, об этом мы мечтали до сих пор. Вернее, мечтал Маркус, потому что я, поначалу, не нарочно «косячила», а потом стала это делать сознательно на зло его буйному темпераменту! Так, чтобы позлить!

Вы когда-нибудь видели разъяренного немца, который брызжет слюной и весь изводится, дабы вы сделали так, как нужно ему? Я вижу частенько. Но я-то русская, чем и горжусь! С чего бы мне уступать его прихотям?! И какая разница, что Гирш привык к другому?! В моей стране и моем мире все будет для него по-новому!

– Я в ужасе! – Маркус хватался за голову. – Почему в доме жарко, словно на африканском пляже?

– Ну вы же знаете, господин, – отвечал ему дворецкий. – фрау Гирш весьма теплолюбивое и вовсе не морозостойкое создание! Она настояла на том, чтобы я ей уступил и наболтал побольше температуру!

– Теплолюбивое? – рычал Гирш. – А еще она любит часами плескаться в ванне! Ты видел счета по оплате воды, света и отопления?! Я ни разу не замечал, сколько же на самом деле уходит средств на услуги! От меня эта история уходила, так и не раскрывшись!

– Гмгм… – Дворецкий прокашлялся, вспоминая, когда же он успел просчитаться. «Вероятно, почту принесли раньше, чем обычно. Странно, я всегда успешно прятал коммунальные платежки от Гирша.» – И много набежало? – как ни в чем ни бывало поинтересовался дворецкий, выламывая пальцы в нетерпении удрать от Гирша как можно быстрее.

– Не то слово! – взревел Маркус. – О, Scheiße⁵²! Эта женщина погубит меня!

– Господин, не стоит вам произносить подобные ругательства…– начал было дворецкий, но тут же отбросил идею перекричать Маркуса.

– Маргарет погубит меня! Неужели, она никогда не отключает воду и свет?! Маргарет!!! – похоже, это кричал сам дьявол, но никак не мой муж!

Я вздрогнула от столь грубого произношения своего имени, но продолжала стоять на месте. Чувствую себя спецагентом сейчас, которому выпала очень важная миссия! Не мешало бы научиться оборачивать время вспять или стирать память Маркуса, к тому же. На крайний случай!

– А мусор? – не унимался Гирш. – Я миллион раз говорил Маргарет о том, что мусор следует разделять! Бумага к бумаге, пластик к пластику… Так какого черта у нашего дома всего один мешок, забитый доверху?