Дай мне знать, что с тобой всё в порядке. Или просто:
Ты в порядке?
Вместо этого, в момент эмоциональной слабости, она раскрыла все свои карты.
— Это не сильно важно. Ты же знаешь, что такое написанные слова. Без интонации и выражения лица, они кажутся тяжелее, чем есть на самом деле.
— Я должен был написать тебе. Я должен был знать, что когда ты обо всё узнаешь, то будешь беспокоиться. Но огонь всё разгорался и... Мне жаль.
— Я даже не знала, что ты на работе. Когда Скотти сказал, что ты работаешь с этими парням, я испугалась.
— Всё произошло в последнюю минуту, — он крепко держал кружку, но не пил кофе. — Я не привык, что обо мне кто-то беспокоится. Люди, которые за меня переживают, обычно оказываются рядом, когда происходит какое-то дерьмо. Ночью всё было по-другому, и в этот момент, я просто не подумал об этом.
— Ты не должен мне что-то объяснять, — резко сказала Лидия, не желая копаться в своих чувствах, — или писать и звонить.
Он посмотрел на неё, нахмурившись.
— Ты сердишься на меня или на себя?
— Глупый вопрос.
— Не думаю, ведь у тебя нет оснований злиться на меня, поэтому я думаю, что ты злишься на себя и выплескиваешь всё это на меня. Я рад быть твоим плечом, на которое ты можешь опереться, но сейчас, я немножко устал и не в настроение быть мальчиком для битья.
— Прошлая ночь была одной из причин, почему я не хотела спать с тобой. Это основная причина, — она поставила кружку на столик и обхватила колени. — Я не собираюсь снова становиться женой пожарного.
— Если кто-нибудь и знает, каково жить с пожарным — так это ты. Я имею в виду, что ты, чёрт побери, росла среди них.
— Хорошо, позволь мне уточнить. Я не хочу снова быть женой пожарного, — она убрала волосы с лица. — Я должна прекратить использовать слово жена. Не жена. Я поклялась никогда не встречаться с другим пожарным.
— Ненавижу, что ты вот так сломалась, но ты всегда будешь в окружении пожарных. Твой брат, твой зять, твои друзья.
— Мой шурин? Думаю, что мы все видим, как это сказывается на Эшли.
— Думаю, что личность Дэнни ставит препятствия в их общении, а не работа, — он сделал глоток кофе без кофеина. — Мне кажется, что ты переживаешь несмотря ни на что. Держу пари, что, даже находясь в Нью-Гемшире и видя новости о пожаре в Бостоне, ты всё равно была вовлечена в это.
Она не могла этого отрицать, но всё было немного не так.
— Есть разница между беспокойством о парне из большой части и о человеке, которого ты знаешь и гадаешь, жив ли он.
— Ну, я не буду тем парнем, который скажет " я собираюсь спасти вашу жизнь, но задержите дыхание и попытайтесь не вдыхать дым, пока я пишу сообщение своей подружке о своём состоянии", да я и не хочу, — он пожал плечами. — Я ответил тебе так скоро, как только смог.
Слово подружка застряло у неё в голове. Эйден говорил о ней, или просто высказывал своё мнение?
— Теперь я кажусь эгоцентричной сучкой.
— Ты не эгоцентричная сучка. У тебя есть некоторые проблемы с отцом, с бывшим мужем, и прямо сейчас всё это кажется неразумным.
Она встала и посмотрела на него сверху вниз.
— Я пойду, потому что становится всё хуже, да и мы устали.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, Лидия.
— А я не хочу сидеть здесь и говорить о том, как мои проблемы заставляют меня стать равнодушной.
— Это нечестно. Слушай, ты была замужем за мудаков. Это хреново, но то, что тот парень был мудаком, не значит, что я точно такой же только потому, что у нас одинаковая работа, — он поставил кружку на стол. — Я не хочу нести на себе груз другого парня.
— Это мой багаж, — отрезала она. — Не волнуйся об этом. Я могу нести его сама.
— Стой, — сказал он, когда она направилась к двери. — Лидия, пожалуйста. Просто подожди.
Что-то в его голосе ослабило её гнев, и она повернулась к нему лицом.
— Что?
— Я ни о чём не прошу тебя, Лидия. Просто составь мне компанию хотя бы ненадолго, — он поднял руки. — Мы могли бы посмотреть фильм или ещё что-нибудь. Я просто не хочу быть один.
— Тебе нужно пойти поспать.
— Я посплю позже. Но я всегда возвращаюсь в свою пустую квартиру, а вчера всё было так отстойно, но когда ты сказал мне, что будешь здесь, я только о этом и думал. Что ты будешь здесь. А сейчас мы спорили, и я не хочу оставлять всё вот так, — она колебалась, раздираемая искренностью в его голосе. — Я друг, у которого была дерьмовая ночь и он нуждается в чьей-то компании.
— Даже в дерьмовой компании?
Он улыбнулся, и усталость в его глазах заставила её сжалиться.
— Меня не волнует то, в каком ты настроении. Я всегда рад твоей компании. А если ты будешь слишком вредной, я просто прибавлю звук на телевизоре, чтобы заглушить твой голос.
Она рассмеялась и снова уселась на диван.
— Ты не такой смешной, каким себя считаешь, Эйден Хант.
— Ты всё ещё смеёшься, — он просунул руку под подушку и переплёл их пальцы, прежде чем включить телевизор другой рукой. — Я даже позволю тебе выбирать, что смотреть.
Глава 12.
Два дня спустя Эйден удерживал свой взгляд на жёлтой светоотражающей ленте на форме Скотти и помогал в борьбе с огнём. Дым был тёмным и густым, а воздух, казалось, потрескивал вокруг них. Где-то там, кричала женщина, умоляя кого-нибудь спасти её.
Это было хорошо. До тех, пока она всё ещё кричала, её можно было спасти. Они двинулись вперёд, а их мир свёлся друг к другу, кричащей женщине и распространяющемуся пламени.
Они знали, что в доме была только она и примерно понимали, где её искать. Её муж подумал, что заснул в кресле с непотушенной сигаретой, потому что, когда он проснулся, его штаны слегка загорелись, и ему пришлось попытаться потушить их и броситься в окно. Его усадили в машину скорой помощи, но он попросил их найти его жену, которая, вероятно, должна быть в главной ванной.
— Я вижу её, — крикнул Эйден.
Он вытянул руку через плечо Скотти, чтобы указать направление. Когда его друг повернулся, распыляя воду в указанную сторону, Эйден прошел мимо Каттера, наступая на пятки Скотти.
Она почти выбралась. Огонь и вода ослабили потолок, который частично обрушился на неё, придавив ноги. Её просьбы о помощи были едва слышны, она кашляла.
Через секунду Эйден схватил её за руку и сжал, внимательно оценив ситуацию. Всё было не так уж и плохо, и если бы она была посильнее и помоложе, то легко бы смогла выбраться.
— Будь готов, — крикнул он Гранту.
Затем он втиснул инструменты Халлигана под обломки над её ногами, создавая рычаги и борясь за драгоценные секунды. Если он сдвинет эту опору в сторону, то другие обломки могут обвалиться, но ничего катастрофического.
— На счёт три.
Он досчитал до трёх, а затем надавил на рычаг, приподнимая его, пока она не была освобождена. Маска блокировала его периферийное зрение, так что он не мог её видеть, но услышал, как Грант крикнул, что она спасена.
Он медленно выдохнул, чувствуя, как отступает напряжение и аккуратно опустил опору на место. Эйден не видел и не чувствовал каких-то опасных изменений, так что он просто отошёл и развернулся. Грант держал женщину на руках и они постарались как можно быстрее выбраться из этого чёртового места. Хотя им и пришлось несколько раз остановиться, чтобы проверить работу шлангов, и Эйден услышал, как Грант что-то закричал спасённой женщине. Он снова и снова говорил ей, что с ней всё будет хорошо и пытался удержать её лицо как можно ближе к своей форме.
Женщина перестала кашлять, но по-прежнему была слишком вялой в руках Гранта, когда они наконец выбрались из дома. Рядом с ней, к машине скорой помощи, бежал ребёнок. Эйден знал, что Грант возвращается назад, но не сводил взгляда с пострадавшей женщины.
Шагнув вперёд, он стянул шлем с маской, прежде чем положить руку на плечо молодому парню. Невозможно было подобрать слова, которые могли бы помочь. Эйден и большинство других парней уже были в таких ситуациях. Они вытащили очень много людей из лап пламени. Они довольно часто, хотя этого никому и не хотелось, ничего не могли поделать и извлекали лишь останки людей.
Хуже всего было то, что даже когда они успевали спасти людей, те потом умирали в машине скорой помощи. С Эйденом такое случалось дважды, и оба раза он чувствовал себя угнетённым. Мог ли он работать быстрее? Если бы он пошёл сразу вниз по коридору, то помогло бы это? Он лежал в постели, глядя в потолок, перебирая в голове различные варианты событий, пытаясь примириться с тем, что он бы не спас человека, даже если бы сделал другой выбор.