— Да, — уверенно сказала Маша, — потому что я ничего не делала.
— Что ж, жаль, что вы продолжаете упорствовать. Я давал вам шанс изменить вашу участь.
— Каким образом?
— Если бы вы признались и раскаялись, уголовное дело, заведенное против вас, можно было бы переквалифицировать на причинение вреда здоровью по неосторожности. Но вы почему-то не желаете воспользоваться этим, — искренне удивился следователь.
— Потому что я невиновна, — отрезала Маша.
Дело ваше, — сказал следователь и продолжил официальным тоном: — Мария Николаевна Никитенко, вы обвиняетесь в попытке покушения на жизнь Алексея Самойлова. Я вынужден на время следствия заключить вас под стражу.
Следователь нажал кнопку на столе. Тут же вошел дежурный.
— Вызывали, Григорий Тимофеевич? — спросил он.
— Да. Уведите гражданку Никитенко в камеру предварительного заключения.
Маша поняла, что впереди ее ждут серьезные испытания.
Убежав от отца, Катя выплакалась и пришла домой. Мама ждала ее:
— Ну что? Ты нашла его?
— Да, он был в офисе.
— Вы поговорили? Что он тебе сказал? — Таисии не терпелось поскорее узнать о результате разговора.
— Мама, я не хочу про него больше слышать. Мы будем жить без него, — сурово заявила дочь.
Таисия даже присела.
— Он так сказал? — ахнула она.
— Это я тебе говорю! — выкрикнула Катя. — Так будет лучше для всех, и для нас с тобой.
— Постой, Катя, я тебя не за тем туда посылала! Что значит «без него»?! Нам надо вернуть его в семью! — Таисия не ожидала такого поворота событий.
— Мама, он нам не нужен. Он предал тебя. И меня тоже.
— Ты что, ему так и сказала? — У Таисии просто опустились руки.
— Да, представь себе. И еще сказала, что он мне больше не отец. Ненавижу его.
— И его не испугало, что он навсегда потеряет дочь? — спросила Таисия.
— Не знаю. И знать не хочу.
Катя зашла к себе в комнату и хлопнула дверью.
— Вот и посмотрим, дорога ты ему или нет, — сказала Таисия закрытой двери. — Любит он тебя или нет.
Если любит — то вернется.
Буравин все еще переживал разговор с Катей, когда в кабинет зашел Самойлов:
— Привет, Витя!
— Привет, — ответил Буравин, вставая и подавая руку.
— Витя, такое счастье! У нас Алешка начал ходить!
— Да ты что? Поздравляю, Боря. Вот это отличная новость. Наверное, Полина счастлива?
— Не то слово, — подтвердил Самойлов. — Да, кстати, пока не забыл: приглашаю тебя на нашу серебряную свадьбу!
— Неужели столько времени уже прошло? — удивился Буравин.
— Ага! Мы сегодня с Полиной стали вспоминать — оказывается, уже двадцать пять лет вместе!
— Поздравляю. От всей души, так сказать. И за Лешку очень рад.
— Что-то ты не выглядишь особенно радостным, Вить, — заметил Самойлов.
— Не обращай внимания. Это к вам не относится.
— У тебя неприятности?
— Да не то чтобы неприятности, так… перемены в жизни. Впрочем, они назревали давно.
Только тут Самойлов заметил в офисе чемодан.
— Ты куда-то уезжаешь?
— Не уезжаю, а переезжаю, — сказал Буравин.
— Куда?
— Да вот сюда, в офис. Теперь здесь буду жить.
— Не понял… А как же дом, Таисия? — У Самойлова даже вытянулось лицо.
— Боря, я сегодня ушел от Таисии! — объявил Буравин.
— Неожиданный поступок, — оценил Самойлов. Буравин кивнул:
— Знаю. Но так было надо.
— Не пожалеешь? — поинтересовался Самойлов.
— Думаю, нет.
Самойлов собрался было еще что-то спросить, но передумал.
— Давай, спрашивай, я же вижу, что ты что-то хочешь узнать? — помог ему Буравин.
— Да. Как отреагировала Таисия? — спросил Самойлов.
— Отрицательно. Но ты ведь не это хотел узнать?
— Да, не это, — кивнул Самойлов. — Мне пока непонятно одно…
— Что именно?
— Ты ушел от жены. Что планируешь делать дальше?
— Не знаю… — Буравин пожал плечами. — Пока планирую жить здесь. Не волнуйся, твоему семейному счастью мой уход от Таисии не угрожает. Ты ведь это хотел узнать?
— И все-таки я не понимаю тебя. Что за ребячество? Это в молодости можно собирать чемоданы и демонстративно хлопать дверью!
— Выходит, я такой старый, что не могу себе этого позволить? — усмехнулся Буравин.
— Я говорю серьезно, Витя! Сколько лет вы прожили вместе? Двадцать?
— Да… я потерял полжизни.
— Ты не понимаешь, а я тебе скажу! Со стороны всегда виднее. Ты не должен бросать Таисию, вы прекрасная пара, у вас дочь, в конце концов! — сказал Самойлов настойчиво. Слишком настойчиво.
— Ну, дочь уже взрослая, а по поводу прекрасной пары, так это только видимость. Поверь, если бы я мог остаться с женой, я бы не ушел. Но я больше не могу. У меня закончилось терпение, — пожаловался Буравин.
— Я тебя знаю, Витя, ты по натуре — не волк-одиночка. Тебе обязательно нужно, чтобы рядом с тобой был близкий человек.
— Кто знает…
— Это просто усталость. Отдохнете друг от-друга какое-то время, и ты снова вернешься в семью. — Самойлов гнул свою линию.
— Может быть. Так далеко я не загадываю.
— Значит, как я понимаю, к нам на юбилей вы не придете?
— Да. Не могу я сейчас ее видеть. Даже просто встретиться и сидеть за одним столом… не хочу. Пусть Таисия идет с Катей, без меня.
— Жаль, конечно, но раз ты так решил… — с сомнением сказал Самойлов.
— Да. Я так решил, — твердо сказал Буравин. Бывает так, что человек понимает, как он был не прав, на долгие годы лишая себя чего-то важного и незаменимого. Только вот чего? На что надеется мужчина в этом возрасте, пытаясь начать все сначала? Или же он просто хочет остаться самим собой и борется за себя настоящего, каким он и был в молодости? Кто знает, кто знает…
Лева был занят своими повседневными ресторанными делами, когда к нему подошел сияющий Костя. Даже странно, каким счастливым может быть человек, засадивший другого в тюрьму!
— Привет, Лева!
— Привет. Выпить пришел?
— Да! — подтвердил Костя. — Настроение отличное! И повод есть.
— Ну? Что за повод? — заинтересовался Лева.
— Да все просто супер! Я наконец выпутался из этой истории с покушением! Надо мной больше ничего не висит, никаких угроз! Уф, сам не верю, что это так!
— Поздравляю! — сказал Лева и попросил официанта накрыть для них столик, что и было выполнено со спринтерской скоростью.
— Так что это за повод, по которому ты сияешь, как медный чайник? — повторил Лева, разлив по рюмочкам коньячок.
— Машу арестовали вместо меня, и все поверили, что я ни при чем! Все! — Костя откинулся на спинку стула.
— Ты подкинул ей улику? — догадался Лева.
— Причем неопровержимую! — Костя не мог скрыть свою радость.
— За это действительно надо выпить! — улыбнулся Лева. — За тебя!
— Слава Богу, от меня хоть с бриллиантами отстали, я уж думал: все, конец! А теперь все хорошо, сами их ищут…
— Неужели бриллианты еще не нашли?! — обрадовался Лева.
— Не-а.
— И никто не знает, где они? — заинтересованно спросил Лева.
— Никто. Все ищут! «Ищут пожарные, ищет милиция…»
— «Ищут давно и не могут найти», — продолжил Лева, снова разливая коньяк, — но ведь кто-то же их спрятал! Представь, какой это клад? Лежит себе сейчас где-нибудь в укромном месте…
— Ага, и в поисках клада может помочь только какая-нибудь ведьма или леший, как в сказках, — весело сказал Костя. — Лёв, а у тебя случайно на примете никакой нечистой силы нет?
Лева промолчал. Нечистая сила у него на примете была, но он собирался воспользоваться ею лично, а не в компании с Костей.
Зинаида и Сан Саныч не уходили из милиции. Они ждали следователя. Ни о чем другом, кроме Машиного ареста, они говорить не могли и волновались чрезвычайно.
— Ты же веришь, что Маша ни при чем?! — в сотый раз спрашивала Зинаида.
— Конечно! — отвечал ей Сан Саныч с непоколебимой уверенностью.
— А что имел в виду Костя?! — вдруг вспомнила Зинаида. — Что он такое сказал? Почему он уверен, что Маша в этом замешана?!
— Успокойся, Костя просто что-то перепутал. Сейчас мы дождемся следователя и все у него выясним.
— Это какая-то ошибка, глупая, ужасная! Что же нам делать, Саныч?!