Аня чуть не врезалась в столб. Интересно знать, отчего это из-за нее ему даже почесаться лень! И что это такое – «никаких любовей и обмороков»?! А для чего она, собственно, ему комнату предлагает?! Себя стесняет? Для того, чтобы ему эту самую «песню» устроить?! И еще главное, надо ему с девушкой на ночь отлучиться?!
Она мгновенно насупилась и старательно не слушала папахинские грезы. Но тот заметил перемену в настроении спутницы и кинулся убеждать:
– Да нет, вы ничего не подумайте. Я не собираюсь приводить прелестниц к себе домой…
Аня не просияла.
– И даже не буду приходить поздно ночью. Либо вечером, либо уж утром, – подарил очередной кусочек счастья Родион Боянович.
Аня не оценила.
– И в конце концов, я могу вам даже оклад повысить! – выкинул «козырного туза» пассажир.
Конечно, деньги никогда не помешают, и все же не они сыграли решающую роль. У Ани в голове будто разбередили муравейник – так забегали мысли. Ну, во-первых, чего это она артачится, когда сама чуть ли не в ухо кричала Папахину, что сдает комнату. Причем даже не слишком сопротивлялась против совершенно незнакомого товарища, это что же получается – Родион Боянович может вообразить, что она вообще собирается бордель устроить! А его не берет только из лишней скромности, дабы не мешал вольностям, так, что ли? А во-вторых… Ну кто сказал этому надутому Нарциссу, что если он решил – никаких амуров, так оно и будет? Уже давно известно: чтобы очаровать мужчину, надо только вовремя кивать да хлопать ресницами, а делать все по-своему. И потом, у нее просто не будет другого шанса его очаровать, а за свою любовь принято бороться! Она сама когда-то читала об этом в умных книгах!
Поэтому Аня трогательно улыбнулась и робко пожала плечами:
– Ну… если только оклад… в два раза. Когда поедем смотреть квартиру? Я ее каждый день драю, драю, а вы все никак не интересуетесь!
Папахин насупил брови, беззвучно зашлепал губами и даже пальцами задергал:
– Значит, сегодня… сегодня не получится, завтра вечером…
– Завтра вечером я не могу, – быстро вставила Аня, вспомнив по вечер встречи. – У меня вечер… В общем, я немножко занята.
– Ладно… послезавтра воскресенье, никак не выходит, я уже обещал, а вот… давайте в понедельник? – обрадовался Папахин свободному окошку. – Вот прямо так сразу после работы и… Вы как?
– Замечательно, – сказала Аня. – Я как раз успею отойти… То есть подготовиться к рабочей неделе, я только это имела в виду…
На этом и порешили. Папахин вдруг замахал руками и попросил остановить его возле магазина.
– Знаете, не хочу лишний раз дразнить соседей, – робко признался он, трогательно розовея ланитами. – У нас такие соседи завистливые, как только иномарку видят, обязательно пакость устроить норовят – на вашу машину, например, какую-нибудь банку с прокисшим майонезом сбросят или пакет с мусором.
Аня хоть и подозревала, что дело вовсе не в соседях, а в молоденькой ревнивице, испытывать судьбу не отважилась.
В субботу Аня решила насладиться по полной программе. С самого утра она накидала в ванну ароматных трав, настроила музыкальный центр на любимую волну и погрузилась в горячую воду. Думалось, что от воды будет веять розой, лавандой и жасмином, однако ж несло только перепревшим сеном, высохшие цветки в горячей воде раскисали и смотрелись весьма неприглядно, и постоянно норовили запутаться в волосах. Да и вместо любимых лирических мелодий в ушах грохотал тяжелый рок, но расстраиваться по мелочам не хотелось.
– Ну и ладно, – настроилась Анна на положительную энергетику, откинула голову и блаженно прикрыла глаза. – Будем нюхать буренкину радость и представлять лето…
Вынырнув из ванны, Аня налепила на лицо какую-то новую диковинную маску, обещающую вместо кожи персик, замотала голову полотенцем и в который раз подумала:
– Анечка, ну как же хорошо, а? И признайся – зачем тебе портить себе жизнь каким-то там мужчиной, пусть даже трижды… десятижды красавцем и двадцать раз начальником?! – И тут же горько возразила сама себе: – Надо, Аня. А все потому, что жизнь не должна состоять из одних удовольствий! Ты, Анюта, еще ни разу в загс не бегала, а пора бы уже. В конце концов, надо отдать долг природе – окультурить хотя бы одну мужскую особь, одичавшую без женского воспитания…
Вяло пощелкав телевизионным пультом до четырех часов, Аня уселась к зеркалу подчеркивать природную красоту. Неизвестно, сколько времени она угробила на искусный макияж, полчаса ушло на укладку, еще столько же на любование собой, наряд отнял еще минут сорок, однако ровно в семь она уже входила в ресторан, где отмечали юбилей ее старенькой школы.
Сначала она немного стушевалась. Так много народу толкалось в большом холле. Ане показалось, что никто из одноклассников ни за что ее не узнает или случится еще более страшная вещь – никто из ее выпуска попросту не придет. Но только она сдала пальто в гардероб, как на нее тут же накинулась целая стайка пестрых, веселых дамочек:
– Анютка!! Лиманова!!! Ой, а какая стройненькая стала! А какая модная! Замуж вышла? А дети есть? Где работаешь? Дома сидишь? Пойдем вон туда, там все наши!
Аня не успевала вертеть головой, отвечая на вопросы, а ее уже куда-то тащили, обнимали, чмокали, громко хохотали в самое ухо, то есть радовались, что она догадалась прийти на встречу с бывшими одноклассниками.
Причем радовались не только ей, позже Аня заметила, что каждого пришедшего встречали с диким восторгом и неуемной радостью. Шумные стайки собирались то тут, то там, особенно бурный гомон стоял возле столиков с учителями.
– Танечка! И ты сейчас работаешь бухгалтером?! – восклицала какая-нибудь заслуженная учительница. – Боже праведный! Но ты ведь никогда не знала таблицу умножения!
– Светлана Семеновна, а у нас такое убыточное предприятие, что умножать не приходится…
– Юрочка, я тебя и не узнала! Такой взрослый, такой… ты помнишь, как прятался на моем уроке у меня же под столом? Я столько лет хочу спросить, а почему именно там? Что ты там высматривал?..
– Людмила Емельяновна, а я ведь так и не выучил «паст пёфикт тенс».
– Саша, да чего теперь вспоминать, теперь-то его смело можно выкинуть из головы.
– Да нет, нельзя… я все же английский в школе преподаю…
И почему Аня решила, что никого не узнает? Десять лет не изменили их до неузнаваемости. Правда, многие девочки располнели, мальчики стали степеннее и сдержаннее, но в основном все остались такими же. Девочки летали по залу бабочками-кокетками, забыв про оставленных дома мужей и малолетних детей, и вовсю стреляли глазами на «мальчишек». Те же то и дело прогуливались возле столиков преподавателей, и весь их облик кричал: «Ну что, Мариванна! Говорила вам моя мама, что я нормальный ребенок, а вы все – бе-е-естолочь, бе-е-естолочь!»
Пока в микрофон какая-то неизвестная женщина честно отрабатывала торжественную часть, за столом Аниного выпуска царил несмолкающий гул – столько всего надо было расспросить, узнать и успеть рассказать о себе только самое хорошее.
– Игореша!! Брагин!! А мы твою газету читаем! Всей семьей, ты про наш класс почему еще не написал?! Уже про все притоны в городе написал, про места всякие злачные, даже про психдиспансер, а про нас…
– Валюша, ты почему совсем не растешь?!
– Я же в роддоме работаю! И меня президентские заботы давят – ну никто не хочет рожать, ну никто! Вот девчонки, признайтесь, кто из вас в роддом…
– А чего это, если в роддом, так сразу и девчонки?
– Ир, а ты все такая же! Девчонки! Смотрите, Дронова ну совсем не меняется! Замуж не вышла?
– Да выходила я! Но… вот никак не задерживаюсь в замужестве! И чего такое со мной? Думаю, думаю… наверное, мужики некачественные попадаются! Сережка!! Баринов! А все потому, что я на тебя внимания не обращала, помнишь, когда ты бегал-то за мной!
– Ира, ну ты себя так ведешь! – дергали ее за брюки подруги. – Запоминай, ты уже взрослая барышня!
Сергей Баринов – приятный, улыбчивый парень, который за свои годы уже успел подмять под себя четверть промышленности города, на крикливую Ирку не обижался, а только широко разводил руками:
– Ну как же ты так, Ира? Прямо хоть вертай все взад! – и тут же поворачивался к своему другу по парте.
– А я вам сразу скажу: например, мне есть чем гордиться! – кокетливо поправляла прическу Сонечка Каблукова. – Я ведь теперь ведущая актриса города! Ой, этот театр! Сплошные интриги, зависть, коварство…