Ольга Горовая - Тетрада Величко

— Ты сама хоть доедешь до дома?

Кристина подняла глаза на Руса. Было видно, что он вымотан до предела. Хирургический костюм измят, мокрый под руками и на груди от пота. Да и на спине тоже наверняка. Под глазами вдавление от маски, вокруг рта жесткие кожные заломы от того, что напряженно сжимал зубы во время операции.

Неудивительно — у них выдалась тяжелая ночь. Для всех, кто дежурил. Две операции, двое пострадавших в аварии. Лоб в лоб. И ведь пацаны совсем. Еще бы бегать и бегать, вся жизнь впереди! А теперь — один без ноги. У второго кишечник собирали по кусочкам, про селезенку — и вспоминать нечего. И у обоих — прогноз неясный, состояние крайне тяжелое. Хоть и прооперировали, а непонятно пока: выживут ли?

Слава Богу, смена окончилась.

Она — анестезиолог — измотана, что уж про хирургов говорить? Даже придираться к тому, что Руслан снова курит в кабинете, не открыв окно, не хотелось. И сил не хватало напомнить ему о том, что и сам прекрасно знал — как вредно это.

Будто и так не знала, что ответит:

«Наша работа в сто раз вреднее, Кристя, не парь мозги!»

И не поспорить же. Не после такой ночи. Где бы самой силы найти и заставить себя подняться? Как до собственного кабинета дойти и переодеться?

— Кристя? Ты спишь на ходу, что ли? — снова позвал ее Рус, так и не дождавшись ответа. — Не ехала бы ты сама…

— Да я и не поеду, — вяло отмахнулась Кристина, откинувшись затылком на спинку кресла.

Удобные у Руса кресла все-таки. Главврач, как ни крути. Может, намекнуть, чтоб не борзел и ей хоть одно такое прикупил? Наверняка же не на госфинансирование тут обставился…

Хоть и наговаривать или упрекать — грех. До сих пор не отказывается от работы и операций. Регулярно спорит по этому поводу с горздравотделом, а продолжает «в поле пахать». За это Кристина его еще больше ценила и уважала.

— Мою машину Рома еще вчера на СТО отогнал, там что-то стучать стало и датчики какие-то горели постоянно. Сказали, дня два проверять всю электрику будут.

— Ясно, — Рус выдохнул сизый дым. — Так тебя Роман заберет? — он тоже откинулся в кресле всем телом.

От этого движения в пройме хирургической рубахи блеснула тонкая золотая цепочка с крестиком. Рус даже не потянулся, чтобы привычно поправить. Суеверным был. Нательный крест на то и «нательный», чтобы от чужих взглядов скрыт был и от сглаза защищал. Устал. Или ее взгляда не боялся?

Хотя и устал зверски. Ясно же. Сколько раз она его в таком состоянии видела? И не перечислить.

— Нет. У него сегодня у самого ночное. Будет отсыпаться до предела. Такси вызову. Благо, с этим никаких проблем нет.

Господи! Кристина растерла лицо, стараясь взбодриться. Так устала, что едва глаза открытыми держит. Но увидела саркастичную и насмешливую гримасу, которую скривил Рус после ее слов. И его ехидное фырканье.

— Капец, Кристя! Ну и муж у тебя! — Руслан раздраженно затушил окурок в пепельнице.

Она закатила глаза. Потянулась всем телом, стараясь расслабить мышцы.

— А почему он свою машину тебе не отдал?! — все еще возмущался Рус.

— Руслан, — произнесла с предупреждением. — Нормальный у меня муж. Он меня привез на работу вчера. Но надо же, чтобы и у них авто осталось на всякий случай. Ты сам, небось, тоже вчера утром не по городу носился, а отдыхал.

— Я вчера утром в здравотделе отчитывался. А потом — в отделении был. Будто ты не знаешь, Кристя, — возразил Руслан суровым тоном. — А даже если бы отсыпался, сумел бы свой зад с дивана поднять, чтобы жену с ночного дежурства забрать. Чай, не отвалилось бы ничего.

Собрался весь как-то, его усилие ощущалось, поднялся с кресла. И тоже потянулся. Сделал пару резких боковых выпадов, словно в боксе. Тоже мышцы пытался расслабить.

— Ну ты — да, Карецкий! Ты бы — конечно… — протянула с иронией она, одарив его ехидным взглядом сквозь ресницы.

Получила от Руса сердитый взгляд с предупреждением.

— Ладно, с Романом я сам поговорю потом, с тобой бессмысленно спорить. Упрямая, как баран.

— Кто бы говорил, — хмыкнула Кристина, игнорируя сарказм.

— Иди, переодевайся. Я тебя отвезу, — не обратив внимания на ремарку, все тем же тоном решительно распорядился Рус. — Все равно по дороге.

Настал черед Кристины ехидно фыркать.

— Тебя самого за руль пускать нельзя, Руслан Альбертович. А все туда же. Командуешь, — поднялась, упираясь в подлокотники. — У меня есть лучше идея: давай одно на двоих такси вызовем, — тяжело вздохнула, вновь принявшись тереть свои несчастные щеки. Придавила ушные мочки.

Все без толку — спать хочется невероятно.

— Не выдумывай. Я еще смену отдежурить могу, — ожидаемо отмахнулся Руслан. — Давай, не задерживай меня, Кристина Александровна. Я, может, по примеру твоего благоверного, завалиться спать хочу, а ты тут беседы ведешь и меня задерживаешь. Переодеваться, шустро! Нечего с начальством спорить.

Руслан подошел и шутливо подтолкнул ее в спину, заодно и прошелся по плечам, легко размяв.

— Ну, если вопрос поставлен та-а-к, — протянула Кристина, рассмеявшись. — С главврачом спорить чревато. Даже если ты завотделением. Или как раз поэтому. Еще сместит, не дай Бог, — поддела она Руслана, подмигнула, но улыбнулась с благодарностью.

— Вот-вот, нечего о субординации забывать, — хмыкнул Руслан, но уже по-доброму.

Она все-таки вышла в коридор, направившись в сторону своего отделения, здоровалась с сотрудниками по пути. Едва сумела дверь открыть, привалилась к ней спиной, понимая, что устала уж очень сильно. Сказывалось третье ночное за неделю. Чувствовала, что Рус ей за это еще по дороге домой по мозгам хорошенько «проедется», и прав будет. Нечего свои силы переоценивать, как бы там ни было. Всем от этого хуже может быть. Тоже ведь человек, а не робот.

В очередной раз тяжко и шумно вздохнув, Кристина оттолкнулась от своей опоры и тяжелым шагом дошла до стола, где в чашке давным-давно остыл кофе. Кажется, она еще вечером его себе заварила, а выпить так и не успела. Холодный. Противный.

Не любила остывший кофе жутко. Хоть этот и был качественным. Но сейчас сил не хватило бы даже для того, чтобы сделать еще два шага и нажать на кнопку дорогущей кофемашины, стоящей на тумбочке в углу кабинета. Такой даже у Карецкого не имелось. И главврач, завидуя, часто приходил к ней, чтобы хорошего кофе выпить. Грозился «изъять в служебных целях». Но никогда бы не посмел, они оба понимали, что шутит. Эта кофемашина была подарком, который дарили лично ей. И Кристина не раз намекала: если Рус сильно достанет, то она его отлучит от «живительного источника». А поскольку он реально оценивал свои низкие шансы заиметь подобный агрегат, всегда отступал. Хороший кофе они оба уважали и ценили.

Отставила пустую чашку. Холодный или нет, а кофеин свое дело выполнял. Она хоть как-то взбодрилась. Кристина покачала головой, разминая уставшую шею и плечи, попыталась сама себе мышцы размять. Тут бы на нормальный массаж попасть, так все некогда! Сдалась. Сняла халат, небрежно отбросив его на спинку собственного кресла. Начала стягивать рубашку своего хирургического костюма. Наклонялась с трудом. Ощущала себя какой-то старухой, ей-Богу. Надо плюнуть на все и записаться на какие-то тренировки! Йога, пилатес, хоть плавание!

Умом все понимает, а времени на себя не хватает никогда. «Сапожник без сапог» — это про каждого из них. Про всех, кто работает в больнице.

Выпрямилась, откидывая за спину косу. На грудь мягко шлепнулась золотая цепочка с двумя кулонами. Зацепилась за ткань костюма, когда снимала, видимо. Не задумываясь, Кристина обхватила украшения пальцами, распутывая и цепочку, и болтающиеся на той крестик с подвесом в виде буквы «К», украшенной вензелями и маленьким сердечком на нижнем завитке. Сжала руками на секунду, словно набираясь сил от украшения. Так же кратко прижалась губами к кулону, подняв цепочку к лицу.

Металл нагрелся от тепла ее тела, прикосновение было приятным. Но не облегчало ничего: ни усталости, ни бессилия, ни нужды.