jbern - The Lie I’ve Lived

Принимаю смех как признак, что всё идет хорошо — за исключением, конечно, моей сломанной ноги и других ран. Замораживающее — замечательная вещь, но за этим заклинанием можно не заметить такую штуку, как внутреннее кровотечение.

Снова принимаемся целоваться, но я принимаю решение остановить свои жадные ручки. Практик во мне берет верх, черт бы его побрал. Отстраняюсь.

— Что такое? Я действую слишком быстро? — обеспокоенно спрашивает она. За всеми событиями я как-то забыл: она полагает, что я ещё ребенок.

— Нет, просто заклинание на ноге вот-вот прекратит действовать, причем очень скоро. И тогда мне будет немного больно. Как бы мне ни хотелось остаться и продолжить, надо идти в больничное крыло.

Флёр смущается и помогает мне подняться на ноги, позволив потом воспользоваться её поврежденным целительным амулетом.

— Прости. Меня несколько занесло.

Улыбаюсь, и, пока она помогает мне хромать в направлении замка, говорю:

— Не за что извиняться. Мне нравится это самое «занесло», в переносном смысле, конечно — прошу заметить, что речь не о хромоте.

Моя шутка снова заставляет её засмеяться, а я продолжаю:

— Надеюсь, ты дашь мне шанс исправить впечатление от кошмарного первого свидания.

Она отвечает со смущенной улыбкой:

— Думаю, я не против, хотя отчасти и страшусь того, что ты способен сделать на бис.

Потянувшись правой рукой, беру её обнимающую меня правую руку и, прижав к губам, целую.

— Надеюсь, ты согласишься на укромное местечко, где мы сможем просто потискаться и где нас никто не будет пытаться убить.

Флёр качает головой.

— Ох уж эти англичане. Нормальные поцелуи вы низводите до чего-то, чем занялись бы животные где-нибудь в сарае. Мне никогда этого не понять. Со мной, Гарри Поттер, «тискаться» ты не будешь. Я против этого слова. Мы будем целоваться, и тебе это понравится.

Её условия достаточно резонны — предоставляю ей свободу действий. Полагаю, это не слишком большая цена. Она француженка, да, и у неё есть пара-тройка раздражающих привычек. Что тут сказать? Хотя, полагаю, мне следует пойти дальше и забыть ещё и о слове «трахаться». Не хотелось бы мне выяснять, как она способна отреагировать на это конкретное слово.

— Минуточку, — слышу я голос Поппи за дверью, когда Флёр прижимает палочку к камню-звонку, подающему сигнал в комнате медсестры.

Попытавшись пройти несколько шагов, Флёр сдалась и остаток пути меня просто пролевитировала. Рассматриваю её с выгодной позиции — взгляд упирается прямо ей в задницу — и, ухмыляясь, спрашиваю:

— Можно, я буду рассказывать, как к концу нашего первого свидания ты так покорила меня, что я был не в состоянии стоять на ногах?

— Ты просто невыносим! — за протестом кроется улыбка.

Поппи открывает дверь. Взглянув на меня, она качает головой.

— Что на это раз, Гарри?

— Каменная скамья, — отвечаю я, пока Флёр вносит меня левитацией. Поппи жестом предлагает ей переложить меня на кровать.

— Это последствия встречи со скамьей? — переводит она взгляд на Флёр. — Мне следует проверить его на предмет раны головы?

Моя — теперь уже моя — девушка смеется.

— Я ничего такого не заметила, хотя, думаю, вы вполне можете обнаружить следы множества подобных ран в прошлом.

Поппи хихикает:

— Возможно, вы правы.

— Эй, это совсем не смешно, — возражаю я.

Выгнув бровь, медсестра принимается выправлять мои кости.

— С моей точки зрения — ещё как. Неужто это тролль размахивал скамейкой, как дубинкой?

— Нет, это был полтергейст.

— Пивз?

— Нет, Дух из Дурмштранга.

— Я полагала, ваше пари отменили.

— Кто вам сказал? — ворчу я, в то время как снимают замораживающее.

— Профессор Снейп.

— Ну, вот вам и ответ.

Разъярившаяся Поппи, вызвав эльфа, отправляет того за Макгонагалл. Затем призывает из хранилища несколько флаконов и откупоривает их.

— Может, просто оставить замораживающее? — с надеждой спрашиваю я. Рядом с ней парят не самые вкусные на свете зелья.

— Нет. Пока я не увижу, как ты отреагируешь на первую порцию зелий, ни в коем случае. Потом я наложу его снова.

— А, ну ладно, — давясь, проглатываю содержимое двух флаконов, пока она выливает зелье из третьего прямо на рану.

Флёр сидит рядом, держа меня за руку, пока я пытаюсь переварить мерзкое варево. К моменту прибытия Минервы Поппи уже накладывает мне шину и, к счастью, возвращает чары на ногу. Надо отдать медсестре должное: никто в этом замке не владеет замораживающими чарами так, как она.

Приветствую Макгонагалл:

— Здравствуйте, профессор. Мы скучали без вас на ужине.

Она неплохо воспринимает новости.

— Это случилось с вами на судне Дурмштранга, мистер Поттер?

— Нет, но это сделал их полтергейст. Мы с Флёр были практически на опушке Запретного Леса.

— Зачем вы ходили в лес?

Флёр отвечает. Похоже, в её голове сейчас крутится множество мыслей, и фраза вылетает прежде, чем мы с Макгонагалл умудряемся вставить хоть слово:

— Он беспокоился за меня, и во время нашего разговора на нас напал Дух. Я бы хотела воспользоваться камином, если вы не против. Мой отец сейчас в посольстве в Лондоне, и мне хотелось бы поговорить с ним как можно скорее. Сомневаюсь, что он обрадуется сегодняшнему нападению.

— Да. Я вас прекрасно понимаю. Этот эльф отведет вас в мой кабинет; вы можете воспользоваться там камином. А тем временем мистер Поттер расскажет мне о случившемся.

Выпустив мою руку, Флёр легонько целует меня в щеку.

— Я скоро вернусь.

Как только дверь за грациозной ведьмой захлопывается, Минерва с Поппи окидывают меня недоверчивыми взглядами. Мой декан строго на меня смотрит.

— А теперь, мистер Поттер, полагаю, вам следует кое-что мне рассказать.

* * *

— Вы уволены, мистер Снейп, — заявляет Минерва, как только Снейп входит в больничное крыло. — Соберите свои вещи и уходите. К завтраку я не желаю видеть вас в замке.

— И как мальчишка оболгал меня на сей раз?

— Меня беспокоит отнюдь не его ложь, мистер Снейп, а ваша. Вы солгали мне, заявив в присутствии нескольких человек, что ужин с участием Поттера на борту Дурштранга был отменен.

— Именно так мне и сказали, — высокомерно отзывается он. — Возможно, меня ввели в заблуждение.

— Однако во время этого ужина на судне присутствовали и ваши слизеринцы. Только вы могли дать им разрешение.

— Действительно? Полагаю, придется с ними об этом поговорить.

— Нет.

— Нет?

Макгонагалл как будто проглатывает аршин, превращаясь в воплощение горской ярости.

— Я передумала. Вы покинете замок немедленно. Ваше имущество будет доставлено замковыми эльфами в Хогсмид. С меня хватит. Ваша милая вендетта против семейства Поттеров привела к нападению не только на мальчика, но и на дочь французского министра. Вы опозорили и дискредитировали этот замок, и я не хочу больше видеть вас здесь — вы уйдете немедленно!

Снейп смеется:

— Отлично, Макгонагалл. Наслаждайтесь антуражем своей временной власти. Посмотрим, что будет, когда вернется истинный хозяин этого замка.

— Альбус вынужден будет подчиниться решению.

— И по какой причине, интересно мне знать?

Она стоит спиной ко мне, поэтому я лишь по голосу ощущаю её улыбку.

— Потому что я заставлю его выбирать между вами и мной.

Из своего кабинета выходит Поппи и окидывает Снейпа оценивающим взглядом.

— А если он поведет себя как идиот и всё-таки оставит вас на посту, я тоже уйду в отставку.

Макгонагалл кивает мадам Помфри:

— К утру Флитвик со Спраут также будут в курсе, так что перед Альбусом предстанет единый фронт.

Я поистине счастлив, что у меня есть омут памяти! Три четверти учеников с удовольствием расстанутся с денежкой за возможность на это взглянуть.

Снейп — расчетливый мерзавец. Придется отдать ему должное. Он прекрасно знает, когда надо признать поражение. Одутловатый принц-полукровка пожимает плечами:

— Надо думать, настал момент, когда мне полагается осыпать всех мелочными оскорблениями и бессмысленными угрозами.

— Вообще-то, — говорю я сальному ублюдку, — настал момент, когда вам полагается убраться вон.

На его лице появляется слабая улыбка. Весьма опасная.

— О да, щенок. На этот раз я совершенно с тобой согласен. Пора мне убираться. Уверен, мы с тобой ещё встретимся.