— Я не планирую поддаваться. И от Флёр меньшего ожидать не стал бы.
— Согласна. Дуэли могут стать благотворным и поучительным опытом.
Пенни кивает ей, а потом спрашивает:
— Что скажете о дуэлях с Виктором Крамом?
— В прошлый раз мы оба его победили. Не думаю, что он станет серьезной проблемой и на этот раз, — даю я ей милый и, главное, безопасный ответ. Моим фанатам вряд ли понравятся мои планы беспощадно унизить Крама на публике.
— Хорошо, пока вопросов достаточно. Как насчет нескольких фотографий? Пару на разворот и одну для обложки.
В кадре мы с Флёр на скамейке, моя голова у нее на плече. Флёр поворачивается и одаривает меня легким поцелуем, а потом мы отстраняемся друг от друга, и я с усмешкой подмигиваю в камеру. Всё сладко и совершенно невинно.
Жаль, что нельзя заново проиграть наш последний полет на метле. Тогда бы я точно отделался от ведьм, полагающих, что у них еще есть шанс. Нет уж, пусть это воспоминание останется только для нас двоих.
* * *
— Так как, ЭйчДжей, ты их предпочитаешь — в таком виде или голых в грязи?
Флёр с Афиной продолжают обмениваться заклинаниями — идет второй раунд девятого задания.
— Соблазнительно, но грязь на Флёр скроет самое интересное. Обе из них изрядно улучшили свои навыки. Афина как будто пытается что-то доказать, — отвечаю я Шляпе. Поскольку с Эйми случилось несчастье, у Седрика в этом раунде нет противника, а я вот везунчик… через пару минут встречусь с Виктором Крамом, а потом у меня будет перерыв до поединка с Афиной. Мне не терпится начать трепку.
— Точно, гречанке надо забыть о реванше с тобой и волноваться о том, насколько улучшились навыки твоей постельной грелки. Делакур задает ей жару.
Без всякого толку постукиваю по ладони палочкой — с её конца срывается пара искр. Жаль, что это не я на помосте. Флёр прекрасно проводит цепь чар и заклинаний, вынуждая Афину выставить грубый щит.
— На этой стадии дело может повернуться как угодно. У Афины великолепная техника. Ей просто требуется больше опыта сражений с искусными соперниками, и тогда мы вскоре увидим ее на дуэльном турнире. Учитывая это, Флёр действует прямо-таки великолепно.
— Держу пари, кое-что у неё точно получается великолепно, — усмехается Шляпа. Игнорирую грязный намек.
Середина апреля неважно сказалась на стадионе — здесь слишком мрачно. По крайней мере, не приходится волноваться о солнце в глаза, но я рад, что проливные дожди пока тоже задерживаются. Не представляю себе дуэли посреди бушующего шторма, как случилось во время прошлогоднего квиддичного матча Гриффиндора с Хаффлпаффом.
Как-никак, он не слишком хорошо для меня закончился.
Афина выуживает из своего загашника новый трюк: следом за вспышкой света идет иллюзия. Флёр не допускает в себя попадания ни того, ни другого. Она наколдовывает крохотного зверька и заклинанием отбрасывает призванную сорвать план тварюшку по дорожке ко второму дуэльному кругу.
— И что она собирается делать с огнекрабом? — Флёр быстро и ловко увеличивает зверя — думаю, я просек фишку. Афина вынуждена реагировать на щелкающие клешни, и ее иллюзия разбивается вдребезги. Когда раковина разбита, обычный огнекраб испускает маленькие сгустки пламени, крупный же может нанести гораздо больше ущерба. Флёр запускает в свое творение разрубающее, и там, где взорвался зверь, ревут теперь потоки пламени.
Отличный ход со стороны дерзкой француженки. Столб пламени облизывает Манос, когда та откатывается в сторону, показавшись из огня уже покрытой непроницаемой для огня зашитой. Полагаю, напрасно было надеяться, что Афина не слишком знакома с огнекрабами.
Во время жесткой контратаки Манос пользуется панцирем краба в качестве временного щита. А ещё она играет на грани фола, смешивая ослепляющее и сомнительные, почти темные, проклятия с вполне себе бытовыми. За болевым под названием «Пытка» летит низко, на уровне щиколотки, разрубающее, следом — струя огня, и заканчивается атака бесцветным заклятьем, вызывающим страх. Флер уклоняется, защищаясь с недавно отточенным мастерством, но я все равно скриплю зубами. Манос вплотную приблизилась к черте, за которой последует дисквалификация, но сумела обуздать себя и не переступить её.
Значит, ей также известны и иные заклятия, гораздо темнее и точно за гранью. Флёр атакует волшебным тараном, известным как «Разрушитель Щитов». Афина не поддается, ставя волховской щит. Глупо — истощит их обеих, а я думаю, что у Флёр магический резерв больше. Вместо этого Афина уклоняется от какого-то мощного заклинания, которое я не узнаю. Это последнее заклинание Флёр что-то делает с кругом со стороны Афины — там все покрывается влажным зеленым мхом, и опора Афины становится несколько шаткой.
На ботинках гречанки отрастают шипы, нивелируя таким образом эффект заклинания. Новую вспышку огня Афина использует лишь чтобы спрятать за ней следующее заклинание. Я смотрю на дуэль сбоку, потому на меня вспышка действует не так сильно. Черноватое проклятье проходит сквозь защиту Флёр. Заново проигрываю в памяти движения палочки Афины и с трудом сглатываю.
— Черт! — восклицаю я. — Воздушный жгут. Он разрушит ей легкие, если она не знает контрзаклинания. Это темнейшее заклятье, но все-таки законное, если Флёр не умрет.
— Ты беспокоишься? — спрашивает Шляпа.
Во время последней войны нервничавший Джеймс однажды наблюдал, как Аластор Хмури пытался с его помощью вытащить из пары оборотней в человеческой ипостаси информацию о том, где Грейбек. Пожиратели Смерти тоже им пользовались. Только вот Аластор накастовал контрзаклятье, пока они не задохнулись, а приспешники Волдеморта обычно позволяли жертве умереть — есть все-таки разница.
Вижу панику на лице Флёр, когда она начинает испытывать трудности с дыханием.
— Нет. Когда жертва уже не может дышать, она теряет сознание. Тогда Афина применит контрзаклинание, или это сделает Флитвик. Если это все-таки сделает судья, Афину дисквалифицируют. Если они будут медлить, я, черт возьми, наложу его сам.
— Само собой, умри девчонка, и Манос не выйдет со стадиона живой — ее убьют либо родители Флёр, либо ты, Поттер. И между Францией и Грецией — а, может, и Англией впридачу — тогда разразится война.
— Совершенно верно, но на этот счет я не волнуюсь. Афина — профессионал, у нее наверняка припасено для меня нечто потемнее.
Ставя щиты и уклоняясь, моя девушка пробует разные заклинания, но они все не правильные. Даже ее чары головного пузыря не позволят наполнить кровь достаточным количеством кислорода. Все эти усилия просто купят ей лишнюю минуту, прежде чем она все-таки упадет в обморок.
Естественно, Афина не сбавляет темпа атаки, и Флёр начинает пошатываться. Поединок почти закончен — сейчас у нее наверняка уже резко сужается поле зрения. Манос наколдовывает веревки с фланга от Флёр, что проходит незамеченным. Веревки связывают ей лодыжки, и она неловко падает наземь. Афина призывает палочку, и как только та касается ее руки, гречанка читает контрзаклятье.
Флитвик покидает свой пост и вскарабкивается на помост к Флёр. Он накладывает пару диагностических заклинаний, неодобрительно при этом взглянув на Афину. Удовлетворившись тем, что Флёр не угрожает опасность, профессор объявляет:
— Побеждает Дурмштранг!
Он приводит в себя мою девушку и помогает ей подняться. На обычно оживленном лице Флёр проступает разочарование. Покинув Шляпу, встречаю ведьму на полпути. От гнева та аж шипит по-французски:
— Я не сумела вовремя выяснить, что это за проклятье. Это ведь было удушающее, черт его побери?
— Ты на верном пути, — отвечаю я ей по-английски, пытаясь подбодрить: — Это дальневосточное проклятье, «Душитель Занга», и оно незаконно в большей части дуэлей первого уровня, но…
Она обрывает меня:
— Да знаю я! Это проклятье точно не для дуэлей первого уровня.
Выражаю ей свое сочувствие:
— Я покажу тебе правильное контрзаклятье, но чуть позже. Если она будет уверена, что я его не знаю, то в следующем раунде может попытаться применить его и на мне. Нет смысла раскрывать свои карты. Не расстраивайся, ты отлично сражалась, пока она не опустилась до темных искусств. Я был уверен, ты сделаешь ее этой комбинацией с огнекрабом.
— Как и я, — ворчит она. Слишком уж она любит соперничать, чтобы не злиться. Флёр просто придется самой в этом разобраться. Что бы я ни сказал, это будет не важно. Должен признаться, её вечное стремление всегда быть первой и ставить себе такую высокую планку — довольно привлекательная черта, и я отношусь к этому с пониманием.