– Не старайся говорить на их языке, когда мы будем там. Пожалуйста, Сембур. Пожалуйста, делай это через меня.
Дело в том, что я вспомнила, как прошлый раз Сембур попытался связать пару слов, которые знал. Однако то были грубые слова, которые годились для разговора с крестьянином, но никак не для обращения к высокорожденному, и я чуть не сгорела со стыда.
Теперь он смиренно пробормотал:
– Ладно, ладно, я знаю, когда нужно держать язык за зубами.
Через мгновение Мудок распахнул дверь и пропустил нас вперед.
Свет дня проникал в комнату верховного ламы через огромное закругленное сверху окно. Стены были увешаны золотой парчой, пол покрывали белые козьи шкуры. По одну сторону окна стоял очень большой письменный стол с множеством перьев, чернильниц, свитков и бумаг. Около восточной стены возвышался большой золотой Будда. Сам Рильд сидел спиной к окну со скрещенными, как у Будды, ногами, на помосте, разрисованном странными зелено-золотыми животными. Он был без шапки, его гладкие волосы спадали на спокойные, безмятежные глаза.
Мы остановились перед ним, протягивая в символическом подношении белые шарфы, и низко поклонились, не говоря ни слова. Первым разговор начинал только верховный лама. Он махнул в знак приветствия рукой и, глядя на какую-то точку за нашими спинами, слабо улыбнулся и сказал:
– Приветствую вас и благословляю.
– Да поможет нам ваше благословение освободиться от колеса перерождений, высокорожденный, – ответила я и слегка подтолкнула локтем Сембура, стоявшего очень прямо, руки по швам. Он тут же откликнулся:
– Рад видеть вас в добром здравии, сэр.
– Он говорит, что весьма благодарен вам за благословение, высокорожденный.
Рильд рассеянно кивнул. Его взгляд медленно сосредоточился на мне, затем на чем-то, что находилось за моей спиной.
– Трудно сказать, в чем состоит заслуга, – произнес он певучим голосом. – Говорить – это действовать, а любое действие ведет к страданию, ибо таков закон кармы. Однако если я буду говорить и поведаю о том, что видела прорицательница, то тем самым могу предотвратить гибель человеческого существа… – его глаза блеснули в сторону Сембура, – и тем самым обрету заслугу.
Я ждала, сердце у меня в груди колотилось. Впечатление было такое, что Рильд предупреждает Сембура о грозящей ему опасности, но я не отваживалась просить его продолжать. В молчании прошло минут пять. Рильд смотрел куда-то в пространство, Сембур тоже смотрел в пространство куда-то над головой Рильда. Я же изо всех сил старалась скрыть охватившую меня тревогу.
В конце концов верховный лама без всяких ухищрений сказал:
– Прорицательница видела демона, который принял образ человека. Он идет с юга, чтобы захватить Сембура и уничтожить его.
Я почувствовала, как от моего лица отлила кровь. Стоявший рядом Сембур резко спросил:
– В чем дело, Джейни? Что он говорит? Тебе плохо?
– Просто… это меня потрясло. Ну, то, что он сообщил. Я повернулась к Сембуру и перевела слова Рильда.
Сембур не верил в прорицателей, за исключением тех, про которых рассказывалось в Святой Библии, однако, к моему изумлению, глаза его сузились, он молча смотрел на меня с каким-то странным выражением, а затем спросил:
– А он знает, Джейни, как этот демон выглядит? Я обратилась к Рильду:
– Он молит сообщить, дано ли было прорицательнице зреть наружность этого демона, о высокорожденный.
Рильд устремил взгляд в пустоту, а затем закрыл глаз. Минуты шли, стояло молчание. Я услышала, как Сембур зашевелился, собираясь, видимо, с духом, чтобы что-то сказать… Быстро повернувшись, я приложила палец к губам и скорчила гримасу, призывающую его молчать. Он не понимал, что верховный лама по-своему отвечает на мой вопрос. Нам оставалось только ждать.
Минуты по-прежнему текли одна за другой, затем дверь справа от нас отворилась, и вошла молодая, облаченная в белое женщина с обритой головой, а за ней Мудок, который нес серебряный поднос. На подносе – простая стеклянная чашка и бутыль, почти до краев наполненная какой-то черной жидкостью, похожей на чернила. Девушка подошла и, став перед Рильдом, низко поклонилась. Рот у нее был полуоткрыт, лицо без всякого выражения.
Рильд открыл глаза и заговорил:
– Я позвал тебя, чтобы ты снова заглянула во тьму, чтобы узнать, как выглядит демон, который идет с юга.
Я поняла, что девушка и была той самой прорицательницей.
– Я сделаю это, высокорожденный, – сказала она. Прорицательница повернулась к Мудоку, и он налил в чашку черную жидкость. Потом он подошел к девушке и поднес ей чашку. Слегка наклонив голову, она устремила взгляд на темную, блестящую поверхность. Через несколько мгновений она часто-часто заморгала, затем ее глаза широко раскрылись, а тело словно оцепенело. Когда она заговорила, голос ее изменился до неузнаваемости. Он стал резким, тонким, быстрым.
– Он едет на черном коне. Он принял облик человека из других земель. Из тех же земель, откуда пришел живущий в Намкхаре чужестранец по имени Сембур. Демон идет, чтобы овладеть Сембуром и уничтожить его. Это… – на секунду девушка замолчала, будто заколебалась, а затем продолжила: – это воин, которого послал еще более могущественный воин, потому что… потому что Сембур совершил зло.
– Дитя, опиши мне, как выглядит этот демон, – попросил Рильд.
Она снова уставилась на темную жидкость, и я почувствовала, как по моей спине пробежал холод.
– Высокие сапоги, сделанные в дальней стране, – задумчиво сказала она. – Тело его закутано в белый мех, а к седлу привязано ружье. – Ее губы изогнулись в странной улыбке. – Он очень молод, этот демон. Черные волосы, а глаза – как ясное небо в сумерки. Гордый… слишком гордый. Но его гордость будет повержена. – Она буквально затараторила и прерывисто задышала. – Он рожден от орлицы и снежного барса, но и они его боятся. Он спустится во тьму, а затем явится тот, в чьих жилах не течет кровь, Серебряный Человек, Пожиратель Душ… – Она задыхалась, ее голос срывался на визг, слова трудно было разобрать. – Долг… долг должен быть заплачен, в год Деревянного Дракона они придут в землю Бод, чтобы захватить слезу, что упала из глаза Просветленного.
Выкрикнув последние слова, она внезапно замолчала. Тело ее изогнулось как тетива, на губах проступила пена. Затем девушка шумно выдохнула, расслабилась, и с ее лица разом исчезло все оживление. Она снова превратилась в то медлительное, туповатое существо, которым казалась перед тем, как заглянуть во тьму.
Рильд махнул рукой. Девушка поклонилась и направилась к выходу в сопровождении Мудока, несшего поднос с чашей и бутылью. Я услышала стук собственных зубов. Меня охватил холод, хотя в комнате было тепло. Я не все поняла сказанное девушкой однако, было ясно, что кто-то ищет Сембура, чтобы причинить ему зло, и мне стало страшно. Еще года два назад я не боялась бы за Сембура, потому что он всегда казался сильнее и увереннее в себе, чем все те, кого я знала. Но теперь его походка была уже не такой пружинистой, в волосах проступила седина, на щеках – сеточка сосудов.
Тут заговорил Рильд:
– Ты скажешь Сембуру, что ему следует уйти не только из Намкхары. Он должен покинуть Смон Тьанг, потому что наша земля не должна быть осквернена столкновениями между теми, кто не принадлежит к нашему народу…
Одновременно Сембур забормотал мне в ухо:
– Что она сказала? Про того демона, Джейни? Эй, девочка, ты что – остолбенела? Что она сказала?
Прижав руки к голове, я в отчаянии прошептала:
– Бога ради, Сембур, замолчи! Я объясню тебе позже. Дай мне понять, о чем говорит верховный лама! – Сембур ошеломленно замолк. Раньше я никогда с ним так не разговаривала. Поклонившись Рильду, я произнесла: – Простите меня, высокорожденный.
Впервые за все время он посмотрел мне прямо в глаза, и впечатление было такое, что происходящее его забавляет. Затем к нему вернулся отстраненный вид, и он продолжил:
– Прошел целый месяц с тех пор, как прорицательница предупредила нас об этом. Я направил послания моему владыке, главе монастыря Ло Мантанг, и даже самому царю. Пророчество было рассмотрено во всех монастырях, и нет сомнения в том, что Сембур должен уйти из Смон Тьанга, иначе нас постигнет катастрофа. Прошло семь ночей с тех пор, как на юге упала звезда, а пророчица в Ло Мантанге возвестила, что это предвещает приход чужеземного демона до наступления полной луны.