Он прикоснулся пальцами сначала к моему, а потом к своему лбу, словно символически соединяя нас этим странным жестом.
– Теперь мы – одно целое, Джейни. Твой долг Элинор – это мой долг, и так или иначе мы его заплатим.
Дэвид поднялся, подошел к окну и с встревоженным видом выглянул в сад.
– Насколько сведущ ваш друг профессор Мэнсон? – спросил он.
– Он считается ведущим европейским авторитетом в области оккультизма и подобных дисциплин, – ответил Адам. – Автор тридцати шести опубликованных книг. Он знает Куэйла и говорит, что тот, возможно, самый опасный из ныне живущих на земле людей. На основании сведений, полученных от международного сыскного агентства о прошлом Куэйла, я, пожалуй, согласен с его мнением. Поверьте мне, я потратил немало времени на разговоры с Мэнсоном и выяснение подробностей.
У меня мелькнула мысль, что когда Адам один уезжал из Честер-Гарденс, как я думала, к любовнице, он на самом деле занимался всеми этими вещами.
Дэвид обернулся и посмотрел на Адама.
– Положение Элинор безнадежно? – спросил он сдавленным голосом.
– Мэнсон говорит, что это в большой степени зависит от ее психической силы, которая должна быть очень велика, иначе Куэйл никогда бы ею не заинтересовался. Он считает, что она может прийти в себя, если мы сумеем освободить ее от Куэйла.
– А… это возможно?
– Нужно попытаться, Дэвид. Я не умею предсказывать будущее, поэтому не могу сказать, каков будет результат. Но я предлагаю сегодня же встретиться с Куэйлом. По мнению Мэнсона, он вернул мне зрение потому, что я ему для чего-то нужен. А это значит, что я могу выдвигать какие-то условия. Что нужно, так это выяснить, зачем именно я ему понадобился.
Я проговорила тихим, странным для себя самой голосом:
– Я знаю, Адам, чего он хочет. Я не понимала до последнего момента, но потом вспомнила слова верховного ламы и прорицательницы. У них тоже есть особые способности, так что они предупредили меня. Они назвали Куэйла Пожирателем Душ. Они сказали, Адам, что ты отправишься с ним в землю Бод. И я тоже буду там. Это должно произойти в Год Деревянного Дракона. В этом году. И Куэйлу будет нужно, чтобы ты завладел слезой, которая упала из глаза Просветленного.
Наступило долгое молчание, оба они с изумлением смотрели на меня, а под конец Адам спросил:
– Слезой Будды? Ты понимаешь, что это значит, Джейни?
– Я не уверена, но думаю, что это какая-то драгоценность в монастыре Чома-Ла. Мы проезжали его, когда ходили с торговыми караванами в Магьяри. Вернон Куэйл задавал мне про него множество вопросов, но я не поняла, к чему он ведет. Сейчас же я припоминаю, что старый Таши рассказывал мне о необыкновенном драгоценном камне, который хранится в монастыре в особом месте. Он говорил, что последние триста лет семеро монахов день и ночь молятся перед этой драгоценностью. Я думаю, они верят, что это слеза, пролитая Буддой и превратившаяся в драгоценный камень.
– Нет, на самом-то деле слезинка не велика, – произнес Адам. – Сомнительно, чтобы этот камень сам по себе стоил уж такие огромные деньги.
– Не думаю, что Вернон Куэйл хочет ее украсть из-за денег.
– Тогда зачем, дорогая?
– Не знаю, Адам. Наверное, это… мощный талисман. Его глаза сверкнули вызовом.
– Тогда нечего тянуть. Мы должны сейчас же отправиться к Куэйлу. Чем раньше мы узнаем, в чем дело, тем лучше. Хорошо, Джейни?
Выдавив улыбку, я кивнула, но внезапно меня охватил страх перед всем, что нам предстояло, страх, что Серебряный Человек разрушит только что обретенное нами счастье. Тогда я утрачу Адама, утрачу себя… утрачу вообще все.
Угрюмый слуга провел нас в гостиную "Приюта кречета". На Верноне Куэйле, как всегда, был его скверно сидящий серебристо-серый костюм. Я давным-давно пришла к заключению, что все костюмы Куэйла, за исключением твидовой куртки, которую он носил, когда ездил верхом, шились из одного и того же материала. Он стоял спиной к камину, безжизненные серые глаза смотрели на нас без всякого интереса.
– Добрый день, Джейни. Добрый день, мистер Гэскуин, – на его губах появилась и тотчас же исчезла ледяная улыбка. – Неужели же вы, мистер Гэскуин, пришли поблагодарить меня за то, что я вернул вам зрение?
– Вы, однако, не отличаетесь скромностью, Куэйл, – ответил Адам.
Тот пожал плечами.
– Не угодно ли будет сесть?
– Думаю, нет. Мы пришли узнать вашу цену.
– Помилуйте, цену за что?
– За свободу Элинор. За свободу вашей жены. За ее свободу от вас, Куэйл.
Я была потрясена бесшабашной прямотой слов Адама, на крошечное мгновение отметив нечто невиданное – Вернон Куэйл был ошарашен. Впрочем, он тут же взял себя в руки и сказал:
– Вы понимаете, что говорите, мистер Гэскуин?
– Абсолютно. Вам необходимо тратить время на игру в слова?
Наступило долгое молчание. Наконец Куэйл медленно произнес:
– Я способен читать мысли большинства людей так, будто они написаны на бумаге. С вами, мистер Гэскуин, это удивительно трудно. Вы получали какого-то рода советы или рекомендации?
– На протяжении последних месяцев я много общался с профессором Мэнсоном, если это вас интересует.
Глаза Вернона Куэйла сузились.
– У меня есть на полках его книги. Он – сведущий теоретик и не более.
Адам улыбнулся, но это было похоже на то, что снежный барс показал зубы. Внезапно я ощутила в нем ту пульсирующую силу, которая когда-то позволила ему сражаться с мощью гор с больным ребенком на руках.
– Сыскные агенты, услуга которых я оплачивал на протяжении многих недель, Куэйл, напротив, весьма сведущие практики, – проговорил Адам. – До Элинор у вас было три жены. Итальянка и бельгийка совершили самоубийство. Первая же, молодая английская вдова, жившая в Гонконге, была замужем за вами в течение пяти лет, потом впала в полную прострацию и скончалась в больнице. После замужества все три, как и Элинор, превращались в отшельниц. По мнению их друзей, все три были человеческими инструментами, используемыми вами для оккультных занятий. Вы – духовный вампир, Куэйл, живущий за счет жизненной силы других. Теперь вы делаете то же самое с вашим последним человеческим инструментом, Элинор, и я снова вас спрашиваю: какова ваша цена за ее свободу?
Вернон Куэйл слушал с совершенно неподвижным лицом.
– Что вы имеете в виду под свободой, мистер Гэскуин? Адам, не задумываясь, ответил:
– Объявление вашего брака недействительным. Мэн-сон говорит, что между вами никогда не существовало супружеских отношений, поэтому проблем здесь не будет. Затем вы убираетесь туда, куда вам будет угодно, и никогда больше не встречаетесь с Элинор и не пытаетесь как-либо с ней связаться.
– На каком основании профессор Мэнсон утверждает, что супружеских отношений никогда не существовало?
– На том основании, что если бы они были, вы не могли бы использовать несчастную женщину так, как вы ее используете. Это несовместимо с Третьим Законом Эфирной Сферы, что бы это ни означало.
Взгляд Вернона Куэйла застыл.
– Мэнсон умнее, чем я думал, – произнес он наконец. – Я считал себя единственным, кому удалось расшифровать это указание герменевтиков. Однако дела оно не касается. Вы просили меня назвать цену за свободу Элинор. А допустим, я откажусь вступать с вами в сделку?
Адам снова улыбнулся и очень спокойно сказал:
– В таком случае, Куэйл, я убью вас, испытывая не больше угрызений совести, чем пристреливая бешеную собаку. Вы, насколько мне известно, загубили три жизни, а возможно, и еще больше. Я не позволю вам погубить Элинор, потому что она – друг Джейни, стало быть, и мой друг.
Я не испытала ни малейшего удивления. Когда я повернулась и посмотрела на Адама, то по его холодному взгляду поняла, что сказанное им – не пустые слова. И все равно я осталась спокойна, ибо осознала то, что должна была осознать давно: Вернон Куэйл убивает мою Элинор с такой же несомненностью, как если бы его пальцы лежали у нее на шее, и он медленно душил бы ее.
До меня донесся отвратительный икающий звук, который означал у Вернона Куэйла смех.
– Я живу на земле уже давно, мистер Гэскуин, гораздо дольше, чем вы думаете, и не один человек пытался сделать то, чем вы сейчас мне грозите, однако результаты оказались для них весьма огорчительны. Мистер Дэвид Хэйуорд может проконсультировать вас по данному вопросу.