Он снова отпил кофе из чашки и внимательно на меня посмотрел.
- Вы очень красивая женщина, Оксана, вы знаете об этом?
Я оторопеваю от того, как неожиданно он меняет тему, тем более перейдя на личности. Мне конечно приятно услышать это от него, но это и смущает меня ещё больше. Хотя казалось бы - куда уже больше? Впрочем, говоря о его фортепианной игре и его парфюме, я, пожалуй, сама задала этот тон.
- Спасибо, - отвечаю я. - Из ваших уст слово "женщина" звучит очень приятно. Совсем не так, как оно мне обычно представляется. Знаете, в стиле "женщина-а-а" в магазине от продавщицы, которая орёт на весь зал. В целом я предпочитаю слово "девушка", но...
- Девушка - это виноград незрелый, - безапеляционно выдаёт Артур. - Мило, классно, согласен, но кисло и со множеством нелепых комплексов. Лично я нахожу слово "женщина" куда более прекрасным.
- Это очень чувствуется, - честно отвечаю я.
- Оно ни разу не равно слову "старуха" и оно, как минимум, о более образованной, чуткой и раскрепощённой натуре.
Вторая часть этого заявления весьма спорная. Но спорить я, разумеется, не принимаюсь.
- У меня нет окончательной идеи, Оксана, - говорит Артур, - поймите правильно. Я в ряде вопросов охотно целиком и полностью доверюсь вашему профессиональному чутью. Но общую концепцию визуального оформления залов я более-менее себе представляю и хотел бы чтобы вы воплотили именно её. В плане финансового обеспечения можете вообще не волноваться. Пускай на первом месте будет полёт вашей фантазии. В рамках указаных границ, разумеется.
- Хорошо, - смиренно киваю я и делаю очередной глоток остывающего американо.
На несколько секунд замираю с чашкой кофе перед лицом и смотрю на своего собеседника поверх её края. Затем ставлю чашку на стол, достаю из сумки блокнот для записей и кладу перед собой на стол. Беру в руку шариковую ручку и даю понять, что готова записывать:
- И какова эта общая концепция?
- Я хочу, чтобы все восемь залов, включая вестибюль, кинозал и главный зал, где будет происходить презентация нашей сети, были оформлены в стиле "сепия". Все вот эти коричневые и светло-коричневые оттенки.
- Поняла, - отвечаю я и делаю соответствующую запись в блокноте. - Дальше.
- Вы видели наброски Леонардо да Винчи?
- На фотографиях - да.
- Многие его рисунки выполнены чернилами "сепия", которые изготавливались из чернильного мешка каракатицы. И сам фон этих бежево-коричневых листков тоже очень хорошо подходит для оформления. А учитывая то, что да Винчи - художник итальянский, я думаю, что его работы сепией - отлично вписываются в общую концепцию выставки.
- Согласна, - киваю я. - Сепия очень отвечает внешнему виду десерта тирамису и такое оформление будет смотреться очень органично. Будто бы осветлённый порошок какао.
Артур улыбается и помахивает указательным пальцем в воздухе:
- Вот-вот, вы понимаете, о чём я говорю! - одобрительно восклицает он. - Мне нравится, как быстро вы ловите саму суть!
Ну а с этим заявлением охотно поспорила бы Марина Петровна. Я улыбаюсь в ответ на комплимент. Чувствую себя при этом старательной отличницей на курсе, которую при других студентах громко похвалил строгий преподаватель.
- Разумеется, - продолжает Артур, - мы не будем использовать работы да Винчи. Речь идёт лишь о технике. Я хочу, чтобы вы нашли художников, которые в минимальные сроки - максимум это пять дней - сделают аналогичные работы. Я имею в виду именно технику рисования сепией в эпоху Возрождения, но только с обнажёнными женскими телами. По аналогии с Витрувианским человеком. Причём каждая из женщин на этих картинах должна есть какое-то итальянское пирожное. Оптимально - тирамису, но можно добавить и другие, которые будут представлены на этой выставке в качестве основных десертов наших кафе-кондитерских. Должно быть много секса в картинах и фото, но при этом без пошлой вульгарщины. Утончённое "ню". Чувственность и эстетика. Понятно, да?
- Да... - пребывая в некотором шоке от услышанного, отвечаю я. - Понятно...
А Артур тем временем продолжает:
- Все до единой работы художников и фотографов, которых вы наймёте, должны соответствовать единому стилю. У нас выставка 18+, а значит мы можем быть откровенно-возбуждающими. И не только аппетит к пирожным. Нам надо создать такую атмосферу, чтобы все влюблённые и желающие заняться друг с другом сексом москвичи - ринулись после нашей выставки начинать свои рандеву с наших кафе-кондитерских. Пирожные тет-а-тет, соблазнение, десерты, поцелуи, чувственные ночи. Запахи кофе и какао. Сеть кафе-кондитерских "Тирамису". Понимаете, Оксана?
- Да, - сглотнув, шепчу одними губами я.
Мне кажется, что ещё немного и я вскочу и сбегу. Теперь я чувствую себя зайчиком под осинкой, вокруг которой наматывает круги большой серый волк.
И тут гремит гром.
- А вишенкой на тортике будете уже обнажённая вы. В главном зале - огромный постер с красивой фотографией "ню". Самая большая фотография. Во всю заднюю стену главного зала, за исключением самой сцены. Вы в изящной позе, грациозная, прекрасная, с тирамису в руке. И вот на фоне этой фотографии мы и будем представлять нашу сеть.
Услышав это, я едва не давлюсь остатками американо.
- П... п... - принимаюсь запинаться я. - П.. простите, что?
Артур сидит, закинув ногу на ногу, полубоком ко мне. Эдакий скучающий аристократ в пиджаке, сорочке и джинсах. Уверена, и его пиджак, и его сорочка, и его джинсы стоят больше моей зарплаты за месяц. Он оценивающе на меня смотрит, делает глоток кофе, придерживая другой рукой блюдце под чашкой, чтобы не заляпать одежду. Ставит чашку на блюдце - сквозь музыкальный фортепианный перебор слышится звяканье белого стекла. Оценивающе смотрит на меня и совершенно невозмутимо произносит:
- Понимаете ли, Оксана, я сам лично делаю всё очень качественно. Вот вообще всё. Я когда спать ложусь голым, у меня всегда бельё свежее, грязные трусы в корзине для белья, а чистые - ждут на полочке моего утра. Перфекционизм. И к другим людям я отношусь так же, как к себе. По крайней мере к тем, с кем плотно работаю.
- И как это связано? - немного оправившись от шока, спрашиваю я. - Ваш перфекционизм и моё обнажение?
- Так я буду уверен в том, что вы выложитесь по полной и выставка пройдёт по высшему классу. Для вас это станет не просто проектом, а вопросом собственной самооценки. Настоящая женщина никогда не допустит, чтобы её восприняли, как что-то халтурное.
- Слушайте, - говорю я, - ну, даже если оставить в стороне вопрос того, что подобная практика не входит в мои должностные обязанности, да и вообще - никак не связана с моей профессиональной деятельностью, то вообще-то у меня есть молодой человек и ему может подобное очень не понравиться. Вы не подумали об этом?
- Если вашему молодому человеку очень не понравится ваше фото "ню", то тут всего два варианта, думаю: у фотографа руки из жопы или ваш молодой человек - латентный гей.
- Простите, но кто дал вам право... - офигевая от этой "деловой" беседы, начинаю я, но Артур меня перебивает - негромко, спокойно и даже как будто индиферентно:
- Потому что, когда красивая женщина не нравится мужчине обнажённой, с его ориентацией явно что-то нестандартно. С эстетическим вкусом тоже. И в обоих случаях - и с фотографом и с молодым человеком - не допущение подобного косяка - целиком и полностью ваша задача.
Услышав это, я возмущена уже настолько, что всерьёз раздумываю над тем, чтобы просто встать, взять сумки и молча уйти. Не удостаивая этого нахала даже вежливым прощанием. Но почему-то остаюсь сидеть за столиком. Наверное, надеюсь всё-таки на какое-то более интеллигентное решение вопроса.
- Слушайте, Артур - говорю я. И тут же спохватываясь, добавляю: - Николаевич. Я готова сделать всё возможное и при этом всё, что в моих силах, для того, чтобы создать и провести выставку удовлетворяющую вашим запросам. Вот реально. Готова. Но без личного обнажения.
- Я вас услышал, - кивая, произносит Артур и в какой-то момент я уже готова облегчённо вздохнуть. Но он встаёт и добавляет: - В таком случае вы мне не подходите. Я попрошу Марину подобрать мне другого специалиста. Эта выставка действительно очень важна. Я не могу её профукать из-за комплексов неполноценности нанятого спеца.