Через несколько страниц Винсент наткнулся на текст письма, отправленного стюардом Джорджем Бидемом незадолго до отплытия. Он был одним из многих членов экипажа «Олимпика», переведенных на «Титаник». Этот парень писал: «Прошло два дня… Между кораблями нет почти никакой разницы. Я сегодня долго стоял у борта, раздумывая — не исчезнет ли это судно совсем».
Винсент отметил и тот факт, что перед отплытием с борта лайнера сбежало несколько матросов, а пятьдесят пять пассажиров сдали билеты.
Этот небольшой экскурс в историю «Титаника» окончательно испортил настроение Уитаккеру. Вечером на прощальном ужине он был мрачен, что не укрылось от внимания его жены.
— Что с тобой, Винсент? — встревоженно спросила она, когда они вернулись домой.
— Все нормально. Я просто устал. Перед отходом всегда много работы, а здесь еще незнакомое судно.
— Ты ничего не скрываешь от меня? — подозрительно посмотрела на него жена.
— У меня, как у спортсмена, предстартовое волнение. Такого плавания у меня еще не было. К тому же меня не радует разлука с тобой и дочерьми. Иди спать. Я просмотрю кое-какие документы.
Через полчаса жена снова появилась в его кабинете. Она застала его со страховкой в руках.
Катя, запыхавшись после быстрого бега, зашла в свою каюту.
— Ох, чуть не опоздали, — выдохнула она.
Марина деловито раскладывала свои вещи и не сразу ответила Шадриной.
— Надо меньше тискаться по углам, — наконец сказала она.
— Каким еще углам! — вознегодовала Катя. — У тебя одно на уме.
— Да что ты смущаешься, — невозмутимо продолжала Марина. — Уж не хочешь ли ты сказать, что вы осматривали пыльный музей классика английской литературы?
Катя нашла в себе силы промолчать. Зачем ввязываться в бессмысленный спор? Только себе нервы измотаешь.
— Ладно, кончай дуться, — миролюбиво заметила Марина. — Я же не со зла. — Серебрякова, подхватив легкий ситцевый халатик, направилась в ванную.
Катя внимательным взглядом окинула комнату. Здесь было все самое необходимое: две кровати, два кресла, столик, холодильник, бар, телевизор с видеомагнитофоном, компьютер. На стене висели три картины художников-маринистов.
Шадрина посмотрела на часы. Они договорились встретиться с Леонидом через два часа. Катя быстро распределила вещи по вешалкам и полкам. После чего, усевшись в кресло, с наслаждением вытянула ноги.
Наконец в дверях появилась Серебрякова с полотенцем в руках, и Катя быстро прошла в душ.
— Ты там не утонула? — спросила ее через несколько минут Серебрякова.
— Все хорошо, — крикнула в ответ Катя, которая не спешила составить компанию Марине. Но время, время…
Катя вышла из ванной комнаты, взяла косметичку и занялась макияжем. Через час у нее свидание с Леонидом, и выглядеть она должна как картинка.
Хорошо, что у корреспондента «Дейли таймс» Роберта Френсиса была фотография этого русского. С ее помощью он отыскал Соболева в одном из ресторанов. Писатель о чем-то оживленно беседовал с очаровательной блондинкой, внимавшей его словам, кокетливо откинув голову и покачивая изящной ножкой.
«Вероятно, это одна из его муз. Вот где он черпает свое вдохновение. Стоит ли удивляться, что бестселлеры из-под его пера выходят один за другим», — предположил Френсис.
Роберт занял столик у входа и заказал чашечку крепкого кофе. Он раскрыл газету, незаметно наблюдая за парочкой.
«Кто она? — принялся строить догадки Френсис. — Просто случайная знакомая? Охотница за знаменитостями? Вполне возможно. По крайней мере она хочет понравиться, произвести впечатление. Красотка пускает в ход все свои женские штучки. А писатель-то уже весь в ее власти. Впрочем, мужчине льстит внимание очаровашки, это поднимает его престиж: если им интересуются, значит, он что-то собой представляет».
Девушка рассыпалась заразительным смехом и, как бы невзначай, положила свою руку на руку мужчины.
«А девица-то ничего, — усмехнулся про себя Френсис. — Пожалуй, следует познакомиться с ней поближе и выудить что-нибудь пикантное о Соболеве».
Он заказал еще один кофе. Парочка тем временем приступила к десерту. Внимание Френсиса переключилось на мужчину. Держался он излишне самоуверенно. Так обычно ведут себя люди, прозябавшие долгое время в нищете и внезапно, благодаря случайному стечению обстоятельств, вознесшиеся на недоступный прежде Олимп. Похоже, он так еще и не понял, как распорядиться свалившейся на него славой.
Наконец Соболев подозвал официанта и вытащил из внутреннего кармана пиджака портмоне из крокодиловой кожи.
Френсис, бросив несколько монет на тарелку, не спеша направился к выходу. Для него началась работа.
Когда Соболев и его подруга, оживленно беседуя, вышли из ресторана, Френсис подлетел к ним и, пустив в ход свою самую ослепительную улыбку, проговорил:
— Мистер Соболев, какая удача встретить вас. Разрешите представиться: Роберт Френсис, специальный корреспондент газеты «Дейли таймс». Читатели будут очень признательны вам, если вы ответите на несколько вопросов…
Писатель с недоумением повернулся к своей спутнице и спросил ее на русском языке:
— Маша, что этому типу от меня нужно? Если автограф, то я даю их только на своих книгах.
Девушка рассмеялась и обратилась к Роберту на английском языке:
— Прошу прощения, мистер Френсис, но английский мистера Соболева еще не очень хорош, поэтому, если не возражаете, я буду посредником в вашей беседе. И началась она с курьеза: мистер Соболев принял вас за коллекционера автографов знаменитостей.
Роберт в ответ громко расхохотался.
— Скажите мистеру Соболеву, что у него прекрасное чувство юмора. Так он согласен дать небольшое интервью влиятельной американской газете?
Маша перевела его слова Дмитрию, тот в ответ кивнул:
— О’кей, мистер Френсис. В вашем распоряжении полчаса. Я думаю, нам удобнее было бы беседовать на верхней палубе. После вкусного обеда, знаете ли, хочется подышать свежим морским воздухом.
Американец, оживленно жестикулируя, воскликнул:
— Прекрасная идея, мистер Соболев!
Они поднялись на верхнюю палубу, откуда открывалась великолепная панорама. Дмитрий, приняв вид мыслителя, задумчиво поглаживал бородку. Читатели «Дейли таймс» ждали от него откровений, и он не мог обмануть их ожиданий.
Френсис извлек на свет карманный диктофон, включил его на запись и задал писателю через сексапильную переводчицу первый вопрос:
— Мистер Соболев, каким образом вы оказались на «Титанике»? Это инициатива судовладельцев?
— Как вам известно, мой первый бестселлер был посвящен этому кораблю. Откровенно говоря, мне самому очень интересно пройти по маршруту «Титаника». И поэтому, когда организаторы пригласили меня принять участие в этом путешествии, я без колебаний согласился. Такого шанса может в жизни больше не представиться.
— И вы не испытываете при этом чувства страха?
— Я понимаю, куда вы клоните. Да, в своем романе я описал гибель нового «Титаника»…
— И сделали это блистательно, — похвалил его Френсис. — Но разве вы не верите в Провидение?
— При чем здесь Провидение? Мой роман — это предостережение, гипотеза, если хотите. Мы, писатели, призваны домысливать действительность. Правда, иногда наши фантазии обретают вполне реальные очертания…
— Вот этого я и опасаюсь.
— Мистер Френсис, успокойте своих читателей: на этот раз ничего не произойдет. У русских есть прекрасная поговорка: дважды в одну воронку бомба не падает.
— Вы описали гибель прототипа «Титаника» в леденящих душу деталях, мне все время казалось, что это происходит в реальной жизни.
— Это говорит лишь о том, что вещица получилась и в самом деле неплохая.
— Вы явно скромничаете. — Френсис решил лестью расположить к себе собеседника. — «Белая звезда» ошеломила меня. Несколько дней я ходил под впечатлением от этой книги. Во сне я видел картины бушующего моря и слышал крики погибающих людей…
Маша, распознав, какую игру затеял репортер, не смогла сдержать улыбки. Тщеславие было самым слабым местом Дмитрия. Это она поняла сразу после знакомства с ним в самолете.
— Мистер Соболев, — продолжил неугомонный американец, — любопытно, когда у вас родилась сама идея написания этого грандиозного произведения? Роман русского писателя — а это, смею заметить, редчайший случай — был в списках бестселлеров американских газет. До этого подобной чести удостаивались единицы — Набоков, Солженицын и еще несколько человек.