Рокси Слоан - Точка отсчета 2

Я потягиваю коктейль, но теперь, он не так сладок.

Мгновение мы сидим в тишине, и я знаю, что Ксавьер дает мне возможность сказать больше, если я захочу. Хотя, я не уверена, что могу. Это ящик Пандоры, который мне не хочется открывать. Вместо этого, я смотрю на маленькую девочку неподалеку, машущую оранжевыми и белыми помпонами, пока её семья ей аплодирует.

Когда Ксавьер говорит, его голос мягок, осторожен.

Такое часто случается, когда умирают близкие. Мы начинаем осознавать, как коротка жизнь и как мы не используем все её преимущества.

— Да, так оно и есть. Я не знаю, что хочу делать, но я знаю, что дело не в том, что я делаю. Мне казалось, что время в Майами принесет мне ответы, но это лишь принесло еще больше вопросов.

— Ну, нигде не сказано, что ты должна принимать ответственные решения прямо сейчас. Ты только что приехала в Майами. Повеселись немного, расслабься. Выяснишь остальное, когда отпустишь это.

Я думаю о том, что он сказал, и он прав. Когда ты цепляешься за что-то слишком сильно — не похоже, что что-то произойдет. Возможно, это касается и Иллая, тоже. Может быть, если я отпущу это, я найду ответы. Возможно, как и все остальное, мне нужно оставить это на некоторое время.

Шум толпы нарастает, когда приближается начало игры. Ксавьер почти как ребенок, с нетерпением наблюдает за активностью на поле, пока команды представляют.

Как только началась игра, Ксавьер и я переводим разговор на более легкие темы, как любимые места для путешествия, любимая еда; таким образом, концентрируясь на том, что происходит на поле. Он держит мою руку, переплетя наши пальцы, и это кажется естественным, правильным. Я удивлена тем, как увлекаюсь игрой, крича чуть ли не громче, Ксавьера, когда выигрывают «Canes» и, как и остальная часть местных фанатов, освистываю судью.

Игра на конце восьмой подачи, когда звонит телефон Ксавьера. Он бросает взгляд на звонящего «I.D.» и хмурится.

Он отвечает.

— Думал, что сказал тебе не беспокоить меня сегодня.

Он недолго слушает.

— Ты сказал мне, что можешь с этим справиться. Почему я все еще слышу об этом?

Человек на другом конце говорит. Что он говорит, я не слышу из-за шума вокруг нас.

— Встреча вечером по расписанию. Ты получишь подготовленный и доставленный груз, или я тебя уволю. Ясно?

Он слушает, как говорит другой человек. Я пытаюсь не париться насчет тона его голоса. Он отличался от того, каким он разговаривает со мной или даже как он сегодня обращался к своим работникам в офисе.

Он вздыхает в разочаровании.

— Ладно. Буду через двадцать минут. Никуда не уезжай.

Он встает, на мгновение отворачиваясь от меня, и такое чувство, разочарование исходит от него волнами. Я пытаюсь не позволить своему мозгу работать еще больше, придумывая что-то, чего нет.

— Мне жаль, Николь, но мне придется прервать наш вечер. Чрезвычайная ситуация с важным грузом, и это требует моего внимания.

Я киваю, но колесики в моей голове крутятся снова. Могло ли это быть чем-то за пределами его легального бизнеса? Что-то нелегальное, что-то опасное?

— Все в порядке, я понимаю.

Он сжимает мою руку и наклоняется, чтобы прошептать в мое ухо:

— Я хочу, чтобы ты знала, что мне жаль пропускать остаток нашего вечера, потому что позже, у меня многое было запланировано для твоего тела. Но я клянусь, что я заглажу свою вину. Очень скоро.

Я дрожу, но не уверена, от чего это, от обещанных прикосновений Ксавьера, или от страха, что я все еще не знаю, кто он в действительности.

Водитель Ксавьера встречает нас около стадиона, поэтому в начале, он может завезти меня домой, но, вместо этого, я сказала подкинуть меня до магазинчика на углу. Я была готова на ночь горячего секса с Ксавьером. Теперь, когда этому не суждено произойти, вместо этого я планирую провести вечер с «Беном и Джерри»[1].

Я хватаю пинту мороженного, несколько пачек чипсов и бутылку белого вина. После продолжительного сидения, прогулка домой выглядит хорошей идеей, и я делаю глубокий вдох теплого морского воздуха. Майами рос в моих глазах. Если я забуду о тайнах, окружающих Иллая, возможно, Майами сможет стать домом. Почему нет… я завела друзей, у меня есть приличная работа, и даже псевдо — парень. Возможно, я смогла бы быть здесь счастлива. Я могла бы наконец-то начать двигаться вперед.

Только я все обдумала, как чувствую кого-то позади себя. Мне страшно смотреть, но я знаю, что должна. Я медленно поворачиваюсь, но здесь никого нет. Единственные люди на тротуаре — пара мужчин на другой стороне улицы, но они увлечены друг другом, не обращая внимания на всех и вся.

Я захожу во внутренний дворик, все еще ощущая, что кто-то за мной наблюдает, требуется некоторое время, чтобы избавиться от этого чувства. Я повсюду вижу тени и заговор. Я должна пройти через это.

Пока пересекаю двор, я бросаю взгляд на квартиру. Свет горит только у самой двери, и это значит, что Хейли все еще нет. Она, наконец, сдалась и встретилась с вышибалой из клуба. Оказывается, он работает ради поступления в медицинскую школу. Я тихо молюсь, чтобы все было хорошо.

Я перекладываю сумку с продуктами в другую руку, чтобы умудриться вытащить из сумки ключи, и ступаю одной ногой на лестницу.

Кто-то одной рукой зажимает мне рот, а другой, обхватив за талию, уволакивает меня назад. Я только и смогла, что издать приглушенный крик, и когда мои покупки падают на землю, я задаюсь вопросом, что если это — последняя вещь, которую я запомню.

Мужская рука накрывает мой рот и подбородок. Он сжимает сильнее, удерживая меня, чтобы я его не укусила, и я, пока он тащит меня через внутренний дворик, сопротивляюсь в его руках, пинаю его и пытаюсь оторвать его руку от своего рта. Сумка с покупками падает, и я слышу как разбивается бутылка вина. Он продолжает твердить мне, чтобы я не сопротивлялась и тогда он мне не навредит.

Он тянет меня в переулок, позади здания, рядом с мусорными баками. Единственная вещь, о которой я могу думать это — Боже, пожалуйста, не дай мне здесь умереть. Не на помойке, словно выброшенный мусор. Мои родители никогда не переживут еще одну потерю. Горячие слезы стекают по лицу, а сердце колотится словно качает кровь для целой армии. Я отчаянно пытаюсь понять, как из этого выбраться, когда он разворачивает меня к себе так быстро, что я падаю прямо на него.

— Шшш. Послушай. Меня зовут агент Бартон. Я из УБН. Я не собираюсь тебе вредить.

Он удерживает меня, не пытаясь двигаться. Перед глазами плывет. УБН? Серьезно? Моего замешательства достаточно, чтобы я перестала сопротивляться.

— Мне жаль, что пришлось так поступить, но за тобой следят. Я не мог подойти к тебе открыто, это могло навлечь на тебя еще большую опасность.

Комментарий о слежке за мной — привлекает мое внимание. От его слов о еще большей опасности, меня передернуло до самых костей. Тело стало вялым, и я ощутила, как груз всех моих подозрений буквально обрушился на меня.

— Я собираюсь отпустить тебя и показать удостоверение. Пожалуйста, не кричи. Было бы плохо, если бы нас обнаружили здесь вместе.

Он ослабляет хватку, и выжидает, не собираюсь ли я сбежать или закричать. Я ничего не делаю. Вместо этого, я, чтобы удержаться хватаюсь за край мусорного бака. Агент Бартон, или как бы его не звали, отпускает меня и обходит сбоку, чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Он высокий и широкоплечий, одет во все черное, как вышибалы в «Ultra», за исключением одеколона и шарма. Во всяком случае, он выглядит уставшим и на взводе. С поднятой рукой, удерживающей меня от движения, он медленно лезет в карман и вытаскивает значок. Я наклоняюсь вперед, чтобы изучить его, и он определенно похож на настоящий.

Я — лицом к лицу с настоящим агентом УБН. Кто только что на меня напал.

Я потираю челюсть, и он морщится.

— Мне действительно жаль, что пришлось это сделать. Я всего лишь не хотел рисковать, чтобы они видели нас вместе.

— Кто, черт возьми, «они»? Вы схватили меня сзади, будто какой-то грабитель или кто-то… какой такой чертов агент так делает?

— Ты права, и я уверен, что напугал тебя. Но это был единственных выход — затащить тебя сюда. Для нас опасно — быть застуканными вместе, но мне необходимо с тобой поговорить.