Подпившие, расслабленные ценители элитных рубашек очень скоро стали растаскивать девушек по номерам. Старый хмырь с лицом, напоминавшим кайнозойскую складчатость, потянул Нинку с подиума и сунул за пояс трусиков купюру. Смысл происходящего дошел до Нинки, как до жирафа – в последнюю очередь (она была выше всех девушек, метр восемьдесят четыре).
Соображала Нинка туго, но решение принимала моментально: она разбила старичку нос.
Крепкий парень из охраны старичка, ухмыляясь, заломил Нинке руку, обхватил под грудью и выволок из гостиницы.
Они стояли на улице – ночь, холод, Нинку в рубашке и галстуке сотрясал озноб. Шляпу Нинка прижимала к груди, как доставшийся в бою трофей.
– Ты где живешь? – спросил парень.
– На «Юго-Западной», – стуча зубами, с трудом выговорила Нинка.
– Прыгай в машину, кукла, – велел секьюрити, распахивая дверцу джипа.
Модель № 309 не заставила себя уговаривать.
Нинкины ноги, рост корабельной сосны и умение драться произвели на парня неизгладимое впечатление. В свадебное путешествие молодые отправились на Сахалин, в рыбацкую деревушку Поронайск.
Медовый месяц растянулся на полгода: парень, его звали Николай, решил остаться на малой родине и заняться икорным бизнесом.
Нинка отстояла две путины, в две смены потрошила рыбу, заработала денег и к зиме уже была в Москве. Исколотые рыбными плавниками, в нарывах, пальцы еще долго напоминали Мелентьевой о большой любви.
Сахалинский скачок не заставил Нинку отречься от надежды на модельный бизнес. Ее тянуло на подиум.
Все последующие события в жизни Мелентьевой наводят на мысль об указующем персте судьбы. Он вел Нинку, помогал преодолевать виражи и ухабы исторического момента, открывал перед ней нужные двери и организовывал нужные встречи.
Дефиле по несколько часов в день, занятия с визажистом и умение держаться перед камерой не прошли даром.
Агентство заключило контракт с автосалоном, состоялся кастинг. Из трехсот девушек владелец автосалона выбрал Нинэль Мелентьеву.
Десять дней членистоногая, нескладная Нинка провела распластанной на бампере брутального «хаммера» в костюме новой амазонки.
Полоска шкуры какого-то экзотического животного вокруг шеи, кусок кожи на бедрах, мало что прикрывающая кожаная жилетка, ботфорты со шнуровкой, металлические заклепки на всех предметах скудного гардероба – Нинка в этой спецодежде эпатировала всех посетителей мужского пола от десяти до восьмидесяти лет.
Один из постоянных клиентов салона, владелец сети магазинов секонд-хенд Степан Степанович Конюхов при взгляде на воительницу потерял дар речи.
Дяде было хорошо за сорок, а Нинке – девятнадцать, но разница в возрасте казалась Мелентьевой очень романтичной.
Полгода подержанный Степан Степаныч задаривал Нинэль тряпками из секонд-хенда, уверяя:
– Этот костюмчик (платье, блузку), Нинок, всего один разочек надела Ким Бэссинджер (Сьюзан Сарандон, Софи Марсо), по-моему, он тебе очень пойдет. А рукава можно отрезать, – добавлял Степан Степаныч, когда обычной длины рукав превращался на Нинке в рукав «три четверти».
Роман с потрепанным королем секонд-хенда вышел недолгим: Степан Степаныч получил десять лет с конфискацией за контрабанду, сокрытие доходов и неуплату налогов в казну в особо крупных размерах. Магазины отошли государству. На руках у Нинки остался чемодан с немыслимой суммой наличности, которую Степан Степаныч не успел вывезти за океан.
Чемодан с чужими деньгами Мелентьева сунула под кровать, а сама продолжала метаться между показами, презентациями и промо-акциями, пока директриса агентства – покинувшая сцену певичка – не предложила Нинке сопровождение ВИП-клиента.
Клиент оказался банкиром, и Нинка рискнула спросить, куда следует вкладывать деньги в рыночной экономике. Банкир дал Нинке бесценный совет: держать деньги в долларах, а доллары – в чулках. Или купить недвижимость.
За неделю до дефолта Мелентьева вытащила чемодан, переложила рубли в дорожную сумку и, объехав несколько банков, купила американскую валюту по шесть рублей за доллар.
Нинка не очень вникала в процесс девальвации. В ее голове не задерживались цифры, она даже не знала обменный курс, когда меняла рубли на доллары.
Мелентьева не любила вспоминать, как потом на съемной квартире она каждый день перепрятывала пакет с валютой, дорожающей чуть не каждый час, пока не спрятала так, что полгода искала захоронку. Дошло до того, что Мелентьева обратилась к экстрасенсу. Магиня ввела клиентку в транс, и Нинка вспомнила, где искать деньги – за верхним наличником балконной двери.
Мелентьева первое время ждала, что за деньгами придут гонцы экс-любовника, но ее никто не беспокоил: бывший владелец магазинов сэконд хэнд, а ныне заключенный номер 127 колонии общего режима Степан Степаныч Конюхов пребывал в уверенности, что его деньги 17 августа пропали – обесценились.
Между тем модельное агентство беззастенчиво подкладывало девочек под богатеньких дядей, а целеустремленной Нинке не хотелось переквалифицироваться в валютную проститутку.
Вернувшись домой после очередного скандального показа, Мелентьева вытащила из тайника пакет с деньгами, и, ни на что не отвлекаясь, рванула в родной город, где купила коммерческую и жилую площадь.
На этом деньги не закончились, и Нинка оплатила обучение в юридическом техникуме, где и познакомилась с Женей Хаустовой.
Получив через три года диплом инспектора отдела кадров, Хаустова выскочила замуж, родила и овдовела, а Мелентьева открыла собственное модельное агентство.
Правда, Нинкин модельный бизнес все время заваливался в сторону сексуальных услуг. Почти все акции завершались, в лучшем случае, предложением «лягемте в койку», в худшем – насилием. За отказ в близости яйцеголовые братки угрожали расправой, не без оснований путая моделей с проститутками. Нинэль чувствовала себя «мамкой».
Столица, Сахалин и мужчины добавили в характер Мелентьевой такие элементы прочности, что Нинку невозможно было отличить от легированной стали, что не мешало ей мечтать о принце.
Как-то после очередного съема девушек, Нинке пришла в голову оригинальная идея одним махом перекрестить моделей в невест. Модельное агентство в срочном порядке было переделано в брачное агентство «Веста».
Теперь Нинэль не несла ответственность за интимную жизнь девушек, да и предложение «лягемте в койку» получало юридические основания.
Благодаря «Весте» в жизни у Нинки все бурлило и кипело.
Несколько раз в месяц игра шла на повышение: организовывались смотрины, накрывались столы, устраивались поездки, завязывалось знакомство или переписка. Потом на понижение: разочарование, расставание, претензии и слезы. Все на нерве, все на пределе чувств.
Нинка беззастенчиво пользовалась служебным положением, лучших кандидатов пропускала «через себя». Всякий раз погружение в любимого было полным.
Когда в Нинкины лапки попался летчик гражданской авиации, она перешла на летный сленг, рассуждала о критическом положении дел в отечественном самолетостроении.
– Авиация должна быть на дотации государства, нельзя взваливать на плечи «паксов», ну, пассажиров, полную стоимость билета, – уверяла она всех подруг и знакомых, – надо удерживать объем перевозок!
Спорить с Нинкой никто не рисковал, поскольку круг друзей и знакомых был далек от проблем авиации.
Потом у Нинки появился перегонщик машин – бывший боец спецназа – и Мелентьева озлобилась на таможню и автодороги России и ближнего зарубежья.
– Нас лишают выбора, – митинговала Нинка, – навязывают отечественные машины, а на самом деле, совершают гражданское насилие.
Названия морских ветров – это было наследство предпоследнего, самого экзотического Нинкиного ухажера. Капитан судна класса «река-море» научил Нинку стишкам: «Чайка ходит по песку – моряку сулит тоску. Если чайка села на воду, жди хорошую погоду», а так же определять время по солнцу, расстояние на глаз и направление ветра обслюнявленным пальцем. Летучку Нинка теперь завершала словами «отбой, всем службам спасибо», пыталась рассуждать о фрахте и морских пиратах.
Утром Женя пришла будить сына, прижалась губами к щеке – будто по неосторожности поцеловала батарею центрального отопления.
Щеки Темы пунцовели, дыхание было частым и неглубоким, как у испуганной птички.
– Та-ак, – Женя посмотрела на часы: у нее есть минут двадцать. Измерила сыну температуру – тридцать восемь и две.