Джей Браунелл - Точки над I

- Ты будешь здесь на День Благодарения? Я должна знать, потому что папа и Джиллиан пригласили меня в Виндчейз.

Алек казалась очень уставшей, лежа свернувшись в углу моего дивана.

- Нет. У меня только два выходных в школе.

Эти два выходных выпадали на четверг и пятницу, плюс суббота и воскресенье, которые шли следом. Она могла приехать на два дня, но четыре было слишком много? Эта ее логика меня жутко раздражала. Она была абсурдна, бессмысленна, одному богу известно, почему я все еще пыталась в ней разобраться.

Алек, должно быть, почувствовала мое раздражение.

- Я пытаюсь, Тори. Почему то, что я делаю недостаточно? Чего еще ты хочешь?

Я хотела Алек в своей жизни каждый день и каждую ночь, но, видимо, я была единственной, кто этого хотел. Алек была вполне довольна своей жизнью в Обри и редкими встречами со мной в Лос-Анджелесе. Она могла приходить и уходить в любое удобное ей время и у меня не было над этим никакого контроля. Я бросала свои дела, когда она приезжала и делала новые планы, если она отменяла встречу. Я с нетерпением ждала уикенда и с опаской ждала телефонного звонка по четвергам. Я хотела, чтобы Алек позвонила и сказала, что едет. Я знала, что она звонит, чтобы сообщить, что не приедет. К тому времени, когда раздавался звонок, мои нервы были на пределе. Чего еще я хотела? Ох, какой список я могла бы составить.

- Хорошо, я проведу День Благодарения со своим отцом и твоей матерью.

Если она и услышала сарказм в моем голосе, то он не произвел на нее никакого впечатления. Я не собиралась больше изводить ее по этому поводу, так что это не имело значения. Хотела бы я, чтобы моя жизнь была так проста.

- Я уверена, ты хорошо проведешь время, - мягко сказала Алек, вставая с дивана. Когда я отправилась на ее поиски полчаса спустя, то обнаружила ее спящей в своей постели. Под глазами Алек залегли тени, словно она не спала долгое время.

Я вспомнила вчерашнюю ночь. Мы занимались любовью и, когда я в последний раз взглянула на часы, была половина третьего. Алек еще не спала. Она разбудила меня утром завтраком в постель. Если она и спала, то очень недолго. Она снова рисовала. Что значило, что она снова рисовала? Она не рисовала, когда я поехала в Обри. Она была в мире и в ладу с собой и своим прошлым. По крайней мере, так казалось. Сейчас же она была напряженной и тревожной. Она теряла вес. Алек рассмеялась, когда я спросила ее об этом прошлой ночью и остановила мои вопросы поцелуями. Поглаживая ее спину, я чувствовала ребра под своими ладонями.

Она была прекрасна. Темные ресницы мягко лежали на бледных щеках. Как я это пропустила? Я убедила себя, что эта Алек была другой. Я хотела верить, что истерзанная замученная женщина навсегда исчезла, уступив место этой уверенной в себе сильной женщине, которую я начинала узнавать. Я думала, все было кончено. Но рисование было терапией для Алек. Накладывание штрихов маслом по холсту было то, как она справлялась с проблемами, единственным, известным ей способом справляться со своей жизнью. С чем она справлялась сейчас? Каких демонов я пробудила в ней и для нее?

Я плотно прикрыла за собой дверь и вернулась в гостиную. Я разберусь со злостью Алек позже, сейчас мне нужно было знать что было на той картине для Джиллиан. Написала ли Алек ее исключительно для своей матери? Или просто выбрала одну из уже законченных, потому что не знала, что подарить тому, кто был ей совсем чужим? Я отогнула скобы от деревянной рамы и отодвинула в сторону ткань.

Я зажмурила глаза. О, Алек. В этот момент я отдала бы все, сделала бы все за возможность стереть из памяти Алек все воспоминания.

Маленький ребенок в одиночестве играл на пляже. Фотографически точный стиль Алек был виден в каждом завитке белокурых волос, хлопчатобумажной ткани голубого комбинезона, в желтом песке у босых загорелых ног. Задний фон залитого солнцем пляжа и голубой глади Тихого океана был размыт. Маленький ребенок был центром этой картины и мне не нужно было вторгаться в мозг Алек, чтобы узнать эту девочку. Ее звали Келлен.

Я снова скрепила картину скобами. Алек не подала виду, что заметила, что я подглядывала. Она спала до самого утра воскресенья. Мы провели день в молчании, которое она не пыталась нарушить.

Я наблюдала за ней, замечая все то, что раньше была слишком слепа, чтобы увидеть. Она не отращивала волосы. Я могла сказать по неровным концам, что она просто забыла их подстричь. Она соврала о том, что поела на борту самолета. Авиалинии не подают еду в полетах, которые длятся менее двух часов. Завтрак, который она подала мне в субботу, не включал тарелки для нее. Я поверила ей, когда она сказала, что перекусила, пока готовила. Позже, когда она сказала, что должно быть не рассчитала и поела слишком много утром, я снова ей поверила. Она пошла спать приблизительно во время ланча и беспокойно проспала всю ночь. Если она и ела хоть что-то в эти выходные, то определенно не в моем присутствии.

Я оставила Алек в зоне для пассажиров. Обычно я провожала ее до зала ожидания, но не смогла заставить себя сделать это сейчас. Мне пришлось бы смотреть, как она уходит от меня. Мне пришлось бы видеть эти лохматые волосы и мешковатую одежду. Мне пришлось бы видеть ее темные глаза, пытавшиеся бороться с прошлым, с которым она никогда не сталкивалась до этого. Это был путь, который я не могла пройти с ней. И я не могла вынести вида того, что она проходила его одна.

Обычно она звонила, когда добиралась до дома, чтобы сообщить, что все в порядке. Я пошла в кино, а затем поужинала в тихом, полупустом ресторане. К тому времени, когда я вернулась домой, было уже за полночь. Автоответчик мигал одиноким сообщением. Я стерла его, не прослушав.

Алек не была в порядке. И я отказывалась слышать, как она произносит эту ложь своим тихим пустым голосом.

ГЛАВА 7

День Благодарения наступил без Алек. Я раздумывала над тем, что надеть в Виндчейз и остановила свой выбор на темных брюках и шелковой рубашке. Мой отец и я имели традицию, которая не вписывалась в гламурный образ жизни Джиллиан Янг. Обычно мы ходили на праздничный обед в ресторан, а после, переодевшись в голубые джинсы и толстовки с именем нашей любимой команды, проводили весь день за просмотром футбола.

После нашей размолвки мы с Джиллиан несколько раз говорили по телефону, но это будет наша первая встреча лицом к лицу. Мы обе были теплы и радушны и я понимала, что отец рассказал ей о нашей встрече и разговоре. Я не была уверена в своих чувствах к ней. Было трудно относиться к ней плохо, когда я знала, что она была одной из жертв Брайана. Обе они пострадали от Брайана и обе жили с памятью о нем. Было несправедливо с моей стороны считать, что Алек пострадала больше Джиллиан. Как можно было сравнивать один удар с другим? Потому что Алек была ребенком? В конце концов, именно Алек стала тем, кто остановил насилие.

Я позвонила в дверь ровно в половине двенадцатого. Я была рада что нарядилась, когда Джиллиан открыла дверь в ярком и веселом красном фартуке поверх черных слаксов и шелковой рубашки.

- Ты не должна звонить в звонок, Виктория. Просто входи, - с улыбкой пожурила она меня.

Я последовала за ней в большую изысканную кухню. Воздух был наполнен великолепными ароматами домашней еды, что, несомненно, было шагом вперед от нашей с отцом рутины с рестораном. Нарядно одетый Рейнер разделывал запеченную до золотистого цвета индейку. Джиллиан подошла к плите и помешала что-то кипящее в кастрюле.

- Счастливого Дня Благодарения, - радостно поприветствовал меня отец. Я поцеловала его в щеку и стащила маленький кусочек индейки.

Я хотела начать заново с Джиллиан. Мне кажется, мы могли бы стать друзьями, если бы она не была матерью Алек, которую та так ненавидела. Я подошла к ней.

- Ты знаешь, каждый раз как я тебя вижу, ты разбиваешь вдребезги образ, который у меня сложился о тебе. В прошлый раз ты была в голубых джинсах, а теперь ты готовишь. Если так пойдет и дальше, я начну думать о тебе как о вполне обычном человеке.

Она рассмеялась, ее смех был очень похож на смех Алек.

- Вот и отлично. Именно так ты и должна обо мне думать.

- Могу я помочь? – спросила я, обращаясь к ним обеим. Джиллиан указала на стопку тарелок и приборов.

- Накроешь на стол? Как только Рейнер закончит с индейкой мы сядем есть. У меня строгий наказ закончить к половине первого. Что-то насчет футбола.