Я чувствовала себя глупо, наблюдая за тем, как она отходит с несколькими банками. Она собиралась приехать в Лос-Анджелес в понедельник. Если бы я только дождалась. Словосочетание «если бы» часто встречалось в наших отношениях.
- А как же школа?
- Дети готовятся к единым государственным тестам. Учителя собираются использовать мои часы, чтобы подтянуть тех, кто отстает.
Я последовала за ней в отдел замороженных продуктов. Две женщины делились рецептом какого-то овощного блюда. Я остановилась возле тележки, наблюдая за тем же, что произошло в ресторане. Алек приняли в их маленькую группу. Они обменялись поцелуями в щеку и легкими объятиями. Вскоре они завели разговор о Дне Благодарения. Алек соврала о том как провела праздник. Обе женщины пригласили ее на Рождество к себе. Возможно, они приглашали ее и на День Благодарения. Но по какой-то причине Алек предпочла провести день в полном одиночестве.
Алек заплатила за продукты и молодой паренек с радостью покатил тележку к машине. Я думала, его взволнованное выражение лица предназначалось Алек, пока мы не дошли до «ягуара». Он благоговейно провел рукой по темной блестящей поверхности автомобиля. Алек поблагодарила мальчишку и оставила ему хорошие чаевые.
- Мисс Чейзн, мне будет не хватать наших занятий на следующей неделе. Жаль, что те, кому не нужно подтягиваться, тоже должны пропустить их.
- Мне тоже будет вас не хватать, ребята, - сказала она и он смущенно покраснел.
Когда Алек остановила свой «ягуар» у моего «чероки», снова полил дождь. Все эти трогательные сцены проносились у меня перед глазами, пока мы заносили сумки в дом. Алек знала этих людей, знала кто был кто, знала родителей своих учеников. За два года в Обри Алек чувствовала себя здесь на своем месте намного больше, чем когда-либо в Лос-Анджелесе. В Лос-Анджелесе у нее было несколько друзей и мать, но здесь, казалось, она знала каждого. И, казалось, каждый знал ее.
- Эти люди знают кто ты? – спросила я, когда мы занесли на кухню последнюю сумку.
Алек на время перестала выгружать продукты из сумки.
- Кто я?
- Алек Чейзн.
Она вынула оставшиеся продукты из сумки и повернулась ко мне, упершись бедром в кухонную стойку.
- Им известно мое имя.
Я слишком хорошо знала этот взгляд. Алек начинала злиться. Я наблюдала как ее серые глаза заволокло грозовыми тучами.
- Они знают кто это?
Почему я не останавливалась, когда видела, что она начинает злиться? Разве имело значение было ли известно горожанам, что женщина, дающая уроки их детям, получала тысячи долларов за свои работы? Если им и было это известно, они казались довольны таким результатом.
- И что тебе кажется они должны знать? – ее тон был ледяным.
Наши глаза встретились и я знала, что бы я сейчас не сказала, это только бы ухудшило дело. Поэтому я просто пожала плечами и потянулась к сумке. Я вытаскивала коробки и банки и складывала их на стол под ее внимательным взором. Она смотрела на меня несколько минут, прежде чем вернуться к своей сумке.
- Знаешь, Виктория, пожалуй, это то, что мне всегда нравилось в тебе меньше всего. Тебе никогда не нравились картины Чейзн, но тебе нравилось быть девушкой Алек Чейзн. Ты так этим гордилась.
Алек была в ярости. Она зло маршировала по кухне, захлопывая дверцы ящиков и бросая еду в холодильник. Я отошла с дороги и оказалась стоящей у двери, ведущей в сушилку.
- А что думаешь ты, Виктория? Ты видела их, видела, как они общались со мной. Думаешь, они знают, что я художница Алек Чейзн?
- Нет, - не задумываясь, тут же ответила я.
Она улыбнулась мне. Ее тихий мягкий голос был насмешлив, когда она заговорила.
- Что же выдало их? Они не лебезили передо мной, их тон был достаточно почтителен, когда они приветствовали меня. Что именно намекнуло тебе на их тупость?
В конце ее речи улыбка сошла с ее лица.
- Они всегда знали кто ты на самом деле? – спросила я. Я была права, не имело никакого значения знали ли эти люди, что она была известной художницей.
- Кто я на самом деле? Я не говорила, что они знают, кто я на самом деле. Но, да, они с самого начала знали кто такая Алек Чейзн.
Она поставила на плиту турку с кофе и пока ждала когда он будет готов, начала отбирать ингредиенты на ужин. Она избегала моего взгляда. Она правда думала, что это все, что я видела в ней? Немногие люди знали, что моей девушкой была Алек Чейзн и она была права - мне никогда не нравились ее картины. Мне нравилась она.
- Алек, ты нравилась мне, когда ты была обычным алкоголиком, пишущим картины. Я видела печальную и одинокую молодую женщину, бегущую от чего-то, что я до сих пор не понимаю. Я мирилась с твоим поведением и сарказмом потому что я люблю тебя. Но ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что я оставалась с тобой только потому, что ты Алек Чейзн.
Я устала постоянно перед ней извиняться. Да, я делала глупые предположения и, да, я позволяла своему любопытству выходить из-под контроля. Однако, я никогда не была стервой, стремящейся к деньгам и она не могла примерять на меня эту роль.
Я подошла к бару с другой стороны.
- И я вернулась не потому, что ты Келлен Брент.
Разумеется, шел дождь. Это все, что происходит в Обри. Я оглядела дом и направилась к ее кабинету, когда она схватила меня за руку. Я повернулась и наши глаза встретились. Это был первый раз, когда Алек пошла за мной.
- Иди в мою спальню, если хочешь побыть одна. У меня работа в кабинете, которой я должна заняться, - ровно сказала она.
Она отпустила мою руку и вернулась на кухню. Слишком много надежды, что Алек пошла за мной. Все, что ее заботило это, чтобы я дулась в каком-нибудь, более удобном для нее, месте. Она налила чашку кофе, прошла в свой кабинет и закрыла за собой дверь, даже ни разу не взглянув в мою сторону. И я проехала весь этот путь ради этого?
Что ж, я не собиралась терпеть все это и уж точно не от нее. Сначала, она оставляет меня мокнуть под ледяным дождем, а затем не так счастлива видеть меня, как я ее. Ну и что, что я хотела знать, было ли известно добрым горожанам Обри, что их соседка сама Алек Чейзн. Это не было преступлением ни в одном из штатов и она не могла судить меня из-за этого. Значит, едешь в Лос-Анджелес в понедельник? Тебе стоит зарезервировать номер в отеле, Алек, потому что ты не остановишься у меня, как и у своей матери.
Да, верно, я шла в ее спальню. Я шла в ее спальню, чтобы собрать свои вещи.
Почему мы все стараемся угодить ее прихотям? Да, детство Алек Чейзн было трагичным. Однако, она его пережила, так что нельзя сказать, что ее детство было более трагичным, чем чье-либо еще. Я не была одним из тех людей, кто причинил ей боль и мне чертовски надоело быть на одной ступени с Джиллиан. Мне было жаль ее, но я не собиралась и дальше платить за преступления, совершенные другими.
Я громко постучала в дверь кабинета. Минуты проходили мимо в тихом доме. Мой праведный гнев превратился в злость, а когда три минуты перетекли в пять, я заволновалась. Я пыталась повернуть ручку и обнаружила, что она была закрыта. Я забарабанила в дверь.
- Алек, открой дверь, - потребовала я.
Дверь распахнулась и я, все еще удерживая ручку, упала на Алек. Испуганные серые глаза смотрели в мои, когда мы, столкнувшись, свалились на пол. Пока я летела вниз, я успела заметить набранный текст на мониторе компьютера и пропавшие из гостиной стопки бумаг.
- Что случилось, Тори? – спросила Алек. В ее голосе не осталось и следа от недавней злости. На ее лице было написано беспокойство.
Алек выпутала свои руки и ноги из моих и мы сидели на полу, глядя друг на друга. Она прижала ладонь к моей щеке.
- Ты в порядке?
Все разочарование этой поездки вырвалось наружу.
- Нет, я не в порядке. Ты не хочешь, чтобы я была здесь. Ты думаешь, что все, что меня волнует это то, что ты Алек Чейзн. Во что мы тут играем, Алек?
Слезы текли по моему лицу и я нетерпеливо стирала их. Алек смотрела на меня темными безучастными глазами. Просто отлично. В этот раз я хотела уйти сама, но, похоже, она собиралась попросить меня покинуть ее дом первой.
- Нет, я не хотела, чтобы ты была здесь. Не сейчас. У меня важное дело, крайний срок которого понедельник. Я хочу провести с тобой рождественские каникулы, но чтобы сделать это, мне нужно закончить эту работу. К тому же, я знала, что останусь с тобой на всю неделю. Тори, я люблю тебя.