Алек встала и вернулась к компьютеру. Я прислонилась к книжной полке, наблюдая за тем, как она сохранила свою работу и выключила компьютер. Она подошла ко мне и протянула руку. Мы пошли на кухню. Я села за стол и Алек начала готовить обед.
- Я знаю, что ты хочешь большего, Тори. Я тоже этого хочу. Я хочу, чтобы мы снова были вместе, но на этот раз все должно быть лучше, чем в прошлый. Мне больше не нужно скрывать кто я или какая у меня жизнь. Я не хочу играть ни в какие игры. Ты самый важный человек в моей жизни. И это не так просто для меня. Я хочу того же, что и ты, Тори, клянусь. Но я просто не в состоянии дать это тебе прямо сейчас.
Она избегала моего взгляда. Она смотрела только на пряный маринад, который готовила. Ее голос был тих, пока она открывала мне свою душу. Я могла бы поинтересоваться у нее об этих «крайних сроках». Я могла бы молить ее быть со мной честной. Я могла бы опуститься на одно колено и попросить ее руки. Первое действие разорвало бы тонкую нить доверия, протянувшуюся между нами, а два других привели бы Алек в смущение.
- Что на обед? – спросила я. Встревоженные серые глаза взглянули на меня. Я видела в них облегчение. Я собиралась отпустить эту ситуацию без каких-либо вопросов или комментариев, и она была этому рада. Я любила ее и хотела, чтобы она была счастлива.
Алек улыбнулась.
- Жареный цыпленок.
Я свернулась на ее кровати и читала, пока она печатала в своем кабинете. Сейчас мне было не так любопытно, что она делает, как утром. Все, о чем я думала, это о том, что если я оставлю ее в покое, чтобы все закончить, она проведет со мной рождественские праздники. Алек объяснила мне, что это значило во время обеда. Рождественские праздники означали, что она прилетит 16 декабря и не уедет до 3 января. Почти три недели Алек в Лос-Анджелесе, в моей квартире, в моей постели. Ради этого я готова была сделать что угодно, не спрашивая ни одного вопроса.
Мы собирались поехать в Лос-Анджелес в воскресенье, сразу после ланча. В понедельник у нее было несколько встреч, но со вторника и до самого воскресенья она будет только моя, пока я не усажу ее в самолет вечером. Я не увижу ее до 16 числа. Я могла бы пережить две недели без нее. Это было проще, когда я знала что увижу ее позже.
Это был первый раз в наших отношениях, когда я не задала ей ни одного вопроса. По иронии судьбы это был единственный момент, когда мне действительно нужно было знать, что происходит. Неведение может быть счастьем, но я, конечно же, предпочла бы быть предупрежденной о СМИ, собирающихся ворваться в нашу жизнь и разорвать ее на части.
ГЛАВА 8
Красный «мерседес» Элейн был припаркован у моего дома, когда мы подъехали к нему в воскресенье вечером. Я вернулась воспоминаниями к тому дню, когда я впервые встретила Джиллиан, и к красному «мерседесу», едва не врезавшемуся в меня тогда. Должно быть, Алек одалживала машину у Элейн, когда приезжала в Лос-Анджелес. Конечно, одолжить свой драгоценный кабриолет было не таким уж широким жестом, учитывая сколько денег Алек приносила галерее Роше. Только на одни комиссионные Элейн могла приобрести несколько таких красных «мерседесов».
- Как ты думаешь, где она оставила ключи? – спросила я Алек.
- У меня есть запасные, - ответила она.
Элейн дала Алек запасные ключи к своему «мерседесу»? Невероятно. Элейн дорожила этой машиной, чуть ли не как ребенком. Хотя, как и я, «мерседес» был заменим, в отличии от Алек Чейзн.
Мой автоответчик мигал пропущенными сообщениями. Я прослушала полдюжины, пока Алек относила наш багаж в спальню. Три были от моего отца. Он звонил, чтобы пригласить меня на ужин в субботу, последнее его сообщение было резким «Виктория, где ты, черт побери?». Элейн оставила сообщение для Алек с просьбой перезвонить, когда мы приедем.
Я пошла в спальню, прослушав еще два сообщения. Последние недостающие кусочки паззла встали на свои места.
- Алек, кем тебе приходится Элейн?
Она, даже не дрогнув, продолжила вынимать свою одежду из сумок.
- Она моя кузина.
Элейн и была тем Иудой, тем секретным источником, который держал Джиллиан Янг в курсе визитов ее дочери в Лос-Анджелес. Я была чертовски зла на Элейн за такое наглое предательство. Если Элейн были известны тайны семьи Брент, она должна была знать, что Алек ненавидела Джиллиан. Как она могла рассказывать Джиллиан каждую деталь о жизни Алек?
- Со стороны Брент или Янг?
Алек повернулась ко мне с недоуменным выражением лица.
- Брайан был единственным ребенком.
Джиллиан Янг была тетей Элейн. Когда мы обменивались семейными историями, она определенно забыла упомянуть об этом. Она могла бы сказать мне, когда я сообщила ей, что Рейнер собирается жениться на Джиллиан.
- Почему она не была на свадьбе?
- Откуда мне знать? Я не обсуждала с Джилл список ее гостей.
Алек опустошила один из моих ящиков и сложила туда свою одежду. Я села на кровать, меня больше не интересовал вопрос почему Элейн не пришла на свадьбу или почему она предала Алек. Я наблюдала за тем, как она раскладывала одежду по полкам, притворяясь, что это навсегда, а не всего лишь на одну неделю. Алек хотела жить со мной и это будет просто счастьем, когда, и если, это случится. Я даже согласна переехать в более просторный дом на берегу океана.
Алек присела на кровать.
- Милая, я очень устала. Ты не будешь против, если я лягу пораньше?
Темные круги залегли под ее утомленными серыми глазами. Вчера ночью я уже спала, когда она наконец пришла в постель. Или это уже было утро? Во время поездки она была молчалива и хотя я думала, что она дремала, в отражении зеркала, которое я иногда ловила, она была с открытыми глазами. Алек привезла с собой папку толщиной в несколько сантиметров и хранила ее возле себя.
- Нет, разумеется, нет. Мне нужно сделать несколько звонков.
Я подождала, пока она переоделась в ночную рубашку. Затем укрыла ее и легко поцеловала в лоб.
- Спокойной ночи, детка.
Я бесцельно слонялась по квартире. Для меня было еще слишком рано, чтобы ложиться спать, несмотря на длинную утомительную дорогу. Я быстро закончила со звонками. Отец был сердит, что я уехала не сказав никому ни слова и я искренне извинилась. Две приятельницы позвонили и пригласили меня куда-нибудь сходить и я вежливо отказалась от предложения. Было восемь часов вечера и я была одна. Алек спала в моей постели, но я все равно была одна.
Ее планы все еще оставались тайной для меня. Она упомянула какие-то «встречи», но не сказала где или с кем. Наверное, это было связано с ее картинами, либо с финансовой стороной дел Алек Чейзн. Когда она сказала, что купила пляжный дом и «ягуар» на свои деньги, я знала, что это была правда. Она вложила деньги, заработанные за свои картины в прибыльные финансовые операции.
Алек поставила будильник на семь часов утра. Я не увижу ее до пяти часов. Мы договорились встретиться здесь в это время, чтобы переодеться и отправиться на ужин. Алек была в радостном возбуждении от предстоящего нам занятия после ужина. Мы собирались купить елку, а затем нарядить ее. Алек сказала, что не помнит, что когда-либо наряжала елку. Елка в доме у Брайана и Джиллиан всегда подготавливалась профессионалами, а с Корделией они никогда не отмечали этот праздник.
После девяти я решила больше не притворяться, что читаю. Если я и не могла спать, то вполне могла насладиться ощущением спящей Алек в моих руках.
Когда я открыла глаза на следующее утро, Алек уже не было. Я даже не слышала звонка будильника. По всей квартире были доказательства того, что Алек будет со мной целую неделю. Ее халат был брошен на краю моей кровати, а в ванной пахло ее шампунем. Тарелка и чашка в мойке, на столе раскрытая газета и короткая записка с номером пейджера и подписью «Люблю, Алек».
Если жить с Алек, которая была счастлива и спокойна, было именно так, то я к этому готова.
Я не поехала в офис. У меня было дело, не требующее отлагательств. Я ехала по дорогам средней загруженности и думала о том, как Элейн собиралась добраться до галереи из своего дома в Малибу. Мерседес был ее единственным автомобилем и он был у Алек. Или Алек исполняет роль шофера?
Элейн стояла посередине выставочного зала управляя людьми, украшающими его рождественскими гирляндами и огоньками. Рождественские венки висели над верхним балконом галереи и в колонках играла рождественская музыка.