Я сомневалась в этом. Что она могла узнать там, чего ей еще не было известно? Тем более, когда там было много такого, что могло причинить ей боль. Прежде чем уйти в чтение, я открыла книгу на середине, куда были вклеены несколько фотографий. Фотографии были первым намеком, что книга не была просто легким описанием ее жизни. Келлен была смеющимся, веселым ребенком на фотографиях, сделанных в Виндчейзе. И серьезной и неулыбчивой на тех, которые были сделаны в Моргрув Хаус.

- Я пойду читать наверх.

Отец кивнул, но не поднял глаз от книги.

Я не видела Алек весь день, пока читала ее книгу. Она оставила меня одну, чтобы я могла почитать и я была благодарна за данное мне время. Я расположилась посередине кровати. Я думала, что мне теперь все было известно и не была готова к истории, которая ждала меня.

Меня зовут Келлен Брент. Я узнала, что я мертва летом, когда прочитала биографию моей матери. Мне было четырнадцать.

Такими шокирующими словами «Келлен» начинала детальное описание одинокой, растерянной жизни, которой жила Алек в Англии. Я узнала все то, что она не сказала мне в Обри. Ей было восемь, когда она поняла, что ее мать не вернется за ней. Джиллиан никогда не приезжала в Моргрув Хаус и они не видели друг друга до тех пор, пока Алек не вернулась в Штаты. Она узнала о версии Брент о той ночи, когда купила книгу Джиллиан во время каникул в Сиднее.

Я была удивлена, когда увидела впервые свое имя. Я не думала, что окажусь в ее книге. Я всегда знала, что появилась в жизни Алек не в лучший момент. Я просто не думала, что это был самый ужасный период ее жизни. Джиллиан видела возвращение Алек в Лос-Анджелес как шанс им стать ближе. Патрик хотел объявить, что Алек Чейзн это Келлен Брент. Алек не хотела ни того, ни другого. Она считала, что для них она была мертва на самом деле. Три года, которые она провела в Лос-Анджелесе стали ее падением в алкогольный угар и отрицанием, которое едва не свело ее с ума. Алек верила, что лишь переезд в Обри спас ей жизнь. Лос-Анджелес был постоянным напоминанием о ее прошлом и она смогла осознать многое и посмотреть на ситуацию со стороны, а также начать трезвый образ жизни только, когда уехала из города.

Алек рассказала свою историю с бескомпромиссной честностью, не обвиняя никого конкретно. Она не предложила ничего, что подтверждало бы ее заявление и все же любой, кто прочел бы книгу задумался бы о том откуда она знает так много, если это не правда. Она также привела один факт, который Патрик не смог бы опровергнуть - она знала правду о той ночи. В то время как«Идеальное преступление» и «Начало сказки»обходили вопросы, которые возникали о той ночи, то Келлен давала ответы на них.

Первый вопрос, на который многие пытались найти ответ - почему Джиллиан позвонила Патрику, а не в полицию, а второй - почему между звонком Патрику и звонком в 911 такая большая разница в полтора часа. Печальный ответ на первый вопрос был в том, что это Келлен, а не Джиллиан позвонила Патрику. Ее мать была в шоке, а отец пострадал, и единственный человек, которому она могла позвонить был ее дед. Ответ на второй вопрос в том, что Патрику понадобилось это время, чтобы подчистить место преступления. Его сын не мог умереть от огнестрельного ранения, нанесенному самому себе.

К тому времени как я закрыла книгу, я знала, что Джиллиан никогда ее не прочитает. И дело было не в том, что она не хотела читать то, что думала о ней Алек. Ей было хорошо известно, что думала о ней ее дочь. Она никогда не прочитает «Келлен» потому что она пропустила жизнь своей дочери в тщетной надежде, что сможет спасти ее. Теперь она знала, что все это было напрасно.

Джиллиан знала, что пропустила жизнь своей дочери, но она не хотела знать в подробностях, что именно она упустила. Она не захочет читать о становлении Алек Чейзн как художника. Она никогда не сможет посетить выставку, которая потрясла лондонский мир искусства, когда Алек было шестнадцать лет. Она не сможет разделить с Алек ее успехи или утешить ее после нескольких неудач. Намного важнее карьерных достижений Алек для Джиллиан было ее личностное развитие и становление, которое сделало ее дочь той женщиной, какой она была сейчас. Она никогда не сможет объяснить пятилетней девочке, которая ждала у застекленной веранды, почему ее мать оставила ее там. Она никогда не достучится до четырнадцатилетнего подростка, который впервые начал ненавидеть ее в ту судьбоносную летнюю поездку в Сидней. Она никогда не сможет успокоить рассерженную молодую женщину, которая приехала в Лос-Анджелес, решившись доказать, что она могла стать кем-то без своей матери и без своего имени.

Джиллиан никогда не прочитает «Келлен». Я могла бы поспорить, что она никогда ее даже не откроет.


Виндчейз был тих, когда я спустилась вниз вечером. Я стояла на нижней ступеньке лестницы и слушала тишину, пытаясь услышать хоть какой-то намек, который привел бы меня к другим обитателям дома. Я оглянулась и мой взгляд замер на Алек и Джиллиан, сидящих вместе на террасе. Я наблюдала за ними несколько минут, пытаясь найти знак, что они разговаривают. Могло ли такое быть? Пока я смотрела, Алек кивнула и начала жестикулировать. Они разговаривали.

Я выбирала между двумя вариантами - пойти на кухню за едой или присоединиться к ним. Мое любопытство одержало верх. Джиллиан улыбнулась, когда я подошла ближе. Я внимательно разглядывала ее лицо пытаясь найти, но не видя никакого намека на то, что я прервала неприятный разговор.

- Виктория. Ты голодна?

Они ужинали. Я пропустила свой ланч и чтобы они не ели, пахло это чудесно.

- Очень. Есть еще?

Алек отодвинула свой стул и встала.

- Присаживайся. Я принесу.

Я пыталась поймать ее взгляд, но она отвернулась от меня и быстро покинула террасу. Я провела весь день, читая о ее детстве. Было ли слишком странно ожидать, что она может чувствовать себя неуютно со мной в данный момент? Не каждому удается сделать то, что в тот день сделала я. Я тоже чувствовала бы себя некомфортно, если бы внезапно вся моя жизнь стала бы книгой для Алек.

- Где мой отец? - спросила я.

Джиллиан бросила взгляд на дом.

- Все еще читает. Кажется, он в своем кабинете. Он спускался чуть раньше, чтобы поесть.

Внезапно я почувствовала себя также неуютно в ее присутствии, какой, должно быть, чувствовала себя Алек в моем. Я прочитала не только жизнь Алек. Я знала о самых ужасных моментах в жизни Джиллиан. Я знала о всех тех темных ночах, когда Алек зарывала свою голову в подушки, чтобы заглушить крики своей матери. Алек подробно описала все, что узнала за те несколько лет, что жила здесь.

- Тебе нравятся новые картины Алек? - спросила Джиллиан.

Я подпрыгнула от внезапно раздавшегося тихого голоса. Я ожидала, что она спросит меня о книге, а не о картинах.

- Да. Я думаю, они лучшее использование ее таланта.

Джиллиан рассеянно кивнула.

- Думаешь, они будут продаваться так же хорошо? Они отличаются от того, что люди привыкли ожидать от оригиналов Чейзн.

- Не думаю, что то, что она рисует больше имеет значение. Ее имя продается.

Джиллиан перевела на меня свой обеспокоенный зеленый взгляд.

- Да, ее имя продается. Ее книга станет бестселлером из-за ее имени.

Я прикусила губу, чтобы сдержать,слова напрашивающиеся на язык. Я не хотела, чтобы Алек застала нас за этим обсуждением. К тому же, мне было все равно, если она думала, что «Келлен» будет бестселлером только потому, что ее написала Алек Чейзн. Джиллиан провела последние двадцать пять лет, совершенствуя свое умение жить в иллюзии. И я не ожидала, что она так быстро вольется в реальность.

Алек вышла из дома с тарелкой и стаканом холодного чая. Ей удалось положить еду передо мной, удивительно ловко избегая моего взгляда.

- Элейн сможет заняться для нас всей организационной работой, - сказала она Джиллиан, продолжая их разговор.

Джиллиан откинулась в кресле и вздохнула.

- Когда дата релиза?

- В ближайшие несколько дней. Боюсь, я не очень внимательно слушала эту часть. Им уже не важны наши предыдущие договоренности, сейчас они хотят извлечь выгоду из всей этой шумихи и заработать на огласке.

- Патрик будет взбешен, - почти прошептала Джиллиан.

Я чуть не подавилась, когда Алек опустила ладонь на руку своей матери. Она проигнорировала меня. Она наклонилась и подождала, пока Джиллиан не взглянет на нее.