Джей Браунелл - Точки над I

- Доброе утро, Виктория. Ванная свободна, если хочешь, можешь воспользоваться ей. Ты голодна?

Как может она казаться такой открытой и в то же время быть такой лживой. Мне не стоило забывать, что она была дочерью актрисы, номинированной на Оскар. Должно быть, актерский дар передается по наследству. Серебряного цвета глаза смотрели на меня с ожиданием.

- Нет, я не голодна. Я, пожалуй, приму душ.

Долгая бессонная ночь не очень хорошо сказалась на моем организме. Да и дорога из Лос-Анджелеса сделала свое дело. Может, горячий душ позволит мне избавиться от того сломленного состояния, в котором сейчас находилось мое тело.

Алек кивнула и спустилась вниз. Я склонилась над перилами, наблюдая за тем, как она грациозно двигалась по нижнему этажу. Алек дотронулась до выключателей и первый этаж ярко осветился. Ее глаза наблюдали за ветром и дождем, бьющимся в дом. Ее лицо ничего не выражало, когда она смотрела на свои ожившие за окном картины. Чувствуя себя вуайеристом я прошла в спальню и закрыла за собой дверь. Часы показывали 5:38. Алек поздно встает в эти дни.

Удивительно, как разница в один день может все изменить. Вчера, стоя в этом душе, я пыталась не представлять Алек и Келлен, принимающих его вместе. А сегодня я стояла здесь и знала, что Алек и была Келлен. Я отключила воду и в какой-то степени была удивлена обнаружить, что я совсем одна. Чища зубы, я разглядывала свое отражение в зеркале. Передо мной стояла тридцатишестилетняя женщина с короткими темными волосами и большими голубыми глазами. Она была средней во всем - средний рост, средний вес, средняя внешность. Единственным своим достоинством я считала легкую улыбку, которая открывала ямочку в моей правой щеке.

Я была той же женщиной, которую Алек выставила из своего дома два года назад. Только сейчас эта женщина знала ее секрет.

Я вышла из ванной и остановилась, почуяв великолепный запах свежесваренного кофе и бекона, витающего в комнате. Мой желудок недовольно заурчал, протестуя против моего раннего отказа от завтрака. Алек стояла у окна, в руках у нее была дымящаяся чашка. Почти в такой же позе я нашла ее вчера у пирса.

- Доброе утро, - поприветствовала я ее, подходя и становясь рядом.

Алек повернулась ко мне.

- А сейчас ты голодна? Мне помнится, ты никогда не любила есть сразу после того, как просыпалась.

Она была очень красивой в мягких серых отблесках бушующей непогоды. Ее глаза были серебристо-серыми, а волосы белокурыми и мягкими как у ребенка. За эти два года она превратилась из девушки в женщину. Алек первой отвела взгляд и пошла на кухню. Я стояла у окна еще несколько минут, пытаясь собраться. Я знала, что меня все еще тянуло к ней, но я была удивлена, что притяжение не исчезло и после поразительного признания Джиллиан.

Алек Чейзн и Келлен Брент были одним человеком. Я повернулась и посмотрела на нее. Она налила в сковородку масло, положила сверху тонкие полоски бекона, сыра и нарезанных грибов и залила все яйцами. Она была Келлен Брент. Если я спрошу, станет ли она это отрицать? Я жила с Алек и я любила ее, но я верила Джиллиан. Все в Алек становилось понятным, когда ты знал, что она была Келлен Брент.

- Виктория? - вопросительно посмотрела на меня Алек. - Ты в порядке?

Я подошла к столу и села напротив нее.

- Да, все нормально.

Мы позавтракали омлетом с тостами и выпили горячего кофе. За окном снова свирепствовало ненастье - лил дождь и каждые несколько минут гремел гром и сверкали молнии. Алек нарушила молчание первой.

- Я не думаю, что у тебя получится уехать сегодня из-за такой погоды. Ты можешь оставаться здесь так долго, как пожелаешь, - она развернулась на стуле и серьезно посмотрела на меня. - Однако, я хочу предупредить тебя, что тебе лучше держаться от меня подальше. Если ты начнешь приставать ко мне с расспросами, я выставлю тебя вон.

Я не сомневалась в том, что ей не составит никакого труда сделать это. Однажды она уже выставила меня из дома, хотя в то время утверждала, что любит меня. Я поймала ее взгляд и улыбнулась.

- Договорились.

Мы убрали кухню и я вспомнила, что когда я не требовала от нее ответов и когда Алек не убегала от меня, нам было очень хорошо вместе. Я стала об этом забывать.

- Ты не будешь рисовать сегодня, да? - спросила я. Когда шли долгие дожди, Алек становилась раздражительной и жутко невыносимой из-за невозможности писать в такие дни.

Алек неопределенно пожала плечами, словно писала она или нет не имело никакого значения.

- Хочешь что-нибудь почитать? Я собираюсь свернуться на своей постели с какой-нибудь интересной книгой и теплым пледом.

Я последовала за ней в ее студию. Прошлой ночью я рассмотрела ее довольно хорошо. Это была самая маленькая комната в доме. В углу между двух стен расположился большой письменный стол, на котором стоял компьютер и он весь был завален бумагами. Остальные стены были заставлены высокими, достающими до самого потолка, полками с книгами. Коллекция книг Алек была многообразна - от лесбийской мистики и эротики до мэйнстримовских бестселлеров, фантастики и классики. Она взяла какую-то книгу и улыбнувшись мне, вышла из комнаты.

Я перебирала книги, чувствуя себя как в библиотеке. В коллекции Алек было несколько книг, которые я давно хотела прочитать, но так и не нашла для них время. Теперь все, что мне нужно было сделать это решить какую из них я хотела прочитать больше. Наконец, я остановила свой выбор на сборнике коротких эротических рассказов.

Выходя из студии я резко остановилась. Повернувшись, я осмотрела небольшое помещение, размышляя о том, что же меня так сильно беспокоит в этой комнате. Это был обычный кабинет. Компьютер, книги, письменный стол. Осознание того, что я видела шокировало меня. Комната, которая должна быть полна красок, мольбертов и картин была обычным кабинетом. Эта комната, расположенная под лестницей и не имеющая окон, не должна была быть кабинетом. Это должна была быть студия, где создавались бесценные полотна Чейзн.

Я бросила свою книгу на кухонный стол и осмотрела каждый уголок дома на первом этаже. Единственная запертая комната оказалась постирочной. На сушилке висела ветровка Алек. Я вернулась в кухню. Я не нашла даже кисти, не говоря уже о начатой картине. Где же Алек рисует?

Алек свернулась посередине кровати, завернувшись в толстый зеленый плед и держа в руке чашку кофе. В проигрывателе тихо играл Крис Уильямсон. Наверное, я выглядела так же отчаянно, как и чувствовала себя. Алек с беспокойством посмотрела на меня.

- Где ты рисуешь?

Она нахмурилась и положила книгу на колени.

- Извини?

Я проигнорировала знакомое раздражение в ее голосе. Если мне не было позволено задать этот вопрос, я готова быть выставленной из дома.

- Я была в твоей студии, когда поняла, что это никакая не студия, а обычный кабинет. Ты Алек Чейзн. Где ты пишешь свои картины?

Она вздохнула и, откинув голову на изголовье кровати, осторожно посмотрела на меня. Я очень хорошо знала этот взгляд. Он означал, что она хотела рассказать мне правду, но не хотела сталкиваться с вопросами, которые эта правда обязательно вызовет во мне.

- Больше никаких вопросов? Ты обещаешь, что больше не задашь мне никаких дополнительных вопросов?

Это было что-то новенькое. Алек никогда не говорила так, когда мы были вместе. По глупости, я кивнула. Неужели я до сих пор не поняла, что у Алек нет обычных ответов на мои вопросы?

- Я больше не пишу.

Она сказала это так просто, так безразлично. Я села на кровать рядом с ней, лишенная дара речи. Больше не пишет? Алек была главным художником своего поколения. Она была необыкновенно одарена и рисовала так, словно от этого зависела ее жизнь. Как она могла быть Алек Чейзн и не писать?

- Должно быть Элейн сходит с ума, - наконец произнесла я, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не задать десяток, так и напрашивающихся на язык, вопросов.

Алек внимательно смотрела на меня. Она знала с чем я боролась и, наверное, думала получится ли у меня сдержать свое обещание.

- Да, она не очень этому рада.

Я встала и пошла к двери. Она так отличалась от той женщины, которую я думала, я знаю.

- Мне жаль.

Где была та пьяная художница? Кто эта женщина, которая кажется вполне довольной своей жизнью? Я обернулась и увидела, что она наблюдает за мной. Мне действительно было жаль, но я не знала почему. Потому что Алек Чейзн больше не брала в руки кисть? Я никогда не была фанатом Чейзн. Но сейчас я чувствовала себя так, словно потеряла что-то важное. Этим заявлением она забрала у меня что-то особенное и я была зла на нее за это.