Вместо этого, она застревала на летних лекциях по журналистике, занятия были очень интересными, и она полностью влюбилась в преподавателя, которая вела у нее в предыдущем семестре, и это была одна из основных причин, почему Лиз взяла у нее дополнительные уроки. Профессор Майрес была не такой уж строгой на летней сессии. Она принимала во внимание, что Лиз писала статьи, поэтому могла заниматься своей колонкой в течение семестра, что снимало с ее плеч огромный груз. У Лиз появилась возможность намного больше сосредоточиться на местных выборах, чем она могла ожидать, и поэтому она полностью погрузилась в расписание выборной кампании.
Как правило, сезон выборов проходил в летнее время, в неистовых заседаниях, до тех пор, пока осенью не начинались школьные занятия. Но поскольку сенатор Эббот и председатель Хантингтон объявили о своей отставке весной, соперники активизировались и начали появляться, словно полевые цветы. Она сконцентрировала все свои усилия на кампании Палаты представителей, по выборам от Северной Каролины, а потом переключилась бы на сенат. Три основных кандидата появились по обе стороны выборной гонки в Палату Представителей, и Лиз решила начать свою колонку, в которой каждый день писала об одном из участников.
Сейчас был уже шестой день, и Лиз оставила лучшего из них напоследок.
Она смотрела на фотографию Брейди, которую выбрала из тех снимков, что сделал Хайден на пресс-конференции в Роли. Здесь Брейди был без его привычной харизматичной улыбки, и на самом деле он выглядел серьезным. Лиз было интересно, в какой момент его сфотографировали. Он выглядел так, как будто смотрел прямо на нее. Она вся собралась под его пристальным взглядом и встала, словно загипнотизированная.
В офисе газеты стояла мертвая тишина, и все освещение было уже погашено, за исключением офиса Хайдена, который она оккупировала на лето. Она зевнула, немного растерев затекшую шею. Было уже за полночь, прошел час, как закрыли все здание, и она была рада, что у нее есть ключ доступа ко всему помещению.
Лиз выключила свой ноутбук и засунула его в рюкзак. Она слишком много работает, пытаясь заглушить необъяснимое чувство вожделения, которое овладело ее телом. Виктория уехала на все лето, поэтому Лиз практически жила в редакции, избегая тишины.
Она окинула напоследок помещение, убеждаясь, что ничего не забыла, прежде чем взять свой рюкзак и уйти, и нащупывала на стене выключатель, озаряющий открытое офисное пространство. Как только она нашла его, услышала телефонный звонок, доносившийся из офиса.
Никто никогда не звонил в офис газеты в столь позднее время. Ей пришлось вернуться назад в кабинет, схватив трубку, она произнесла:
— Алло?
— Здравствуйте, я пытаюсь разыскать Лиз Доугерти, — сказал женский голос на другом конце провода.
Брови Лиз поднялись вверх в полном замешательстве, это было очень странно. Человек спрашивал конкретного репортера, только в редких случаях. Хайдену звонили часто и просили присутствовать в определенных местах, потому что каждый на кампусе знал, кто он. Обычно это было связано с уже написанной статьей, которую написал журналист или которую предполагали написать, но в большинстве случаев, это был кто-то, кто не мог дозвониться до своего друга на мобильный. Но лично Лиз никто и никогда не звонил, и не просил к телефону.
— Эм... да, это Лиз. Кто говорит? Уже слишком поздно, — напомнила она женщине.
Хотя, как она могла не знать, что была уже полночь, Лиз не понимала.
— Это Хизер Феррингтон, главный пресс-секретарь сенатора Брейди Максвелла.
У Лиз отвисла челюсть. Она не шутит? Когда она ушла из номера отеля Брейди в прошлые выходные, то была уверена, что больше никогда от него ничего не услышит. Он получил, что хотел, и, хотя говорил, что встретится с ней снова, она не поверила ему.
— Мисс Доугерти, вы по-прежнему на проводе? — спросила Хизер.
Лиз вернулась из своих воспоминаний.
— Да, я все еще здесь. Чем могу помочь, мисс Феррингтон?
— Мне сообщили, что вы обращались в отдел предвыборной кампании от газеты, чтобы скорректировать свой график? — спросила она в самой снисходительной манере, на которую была способна.
— Да.
— Мы договорились с университетом и определили время публичного выступления сенатора о его баллотировании в федеральную политику. У нас много запланировано поездок на лето, но для сенатора Максвелла является приоритетом выступать в своей альма-матер, — сказала Хизер.
Мозг Лиз был явно перегружен, свалившейся информацией. Брэйди собирается прийти сюда. В ее университет. Ну, вернее в свой университет. В их университет. Не важно! Он собирается прибыть в Чапел-Хилл, чтобы произнести речь. Конечно, это место не было запланировано первоначально для его выступлений. Студенты не являлись его целевой аудиторией на местных выборах, даже если Лиз отчаянно пыталась привлечь внимание к большему вложению средств в студенческое финансирование.
В первый ее год обучения в ходе президентских выборов кампус напоминал кипевший улей, но студенты не прикладывали много усилий для выборов местных политиков. Было ли это связано с тем, что у них был местный представитель в палате общин от родного штата или города (даже, несмотря на то, что они жили в студенческом городке в течение девяти месяцев в году), или они были слишком заняты своей социальной жизнью, по крайней мере, выборы от Северной Каролины не являлось для них приоритетом. Оповестив их о предстоящем событии, она может рассчитывать на двух партийную организацию, созданную на территории кампуса корпуса Y, и несколько других политически активных групп на территории студенческого городка, но это, пожалуй, и все, иногда ей казалось, что она бьется головой о кирпичную стену.
Но если Брэйди решил незапланированно выступить в студенческом городке, возможно, он делал это не просто так. И у нее промелькнула мысль, что, может быть, причина была в ней.
— Университет утвердил место и даже побудили нас рассмотреть возможность делать серию выступлений о предстоящих выборах. Мы еще окончательно не определились с выбором, но поскольку вы наш единственный контакт в университетской газете, то хотели бы вам сообщить, что это открытое мероприятие для прессы. Мы будем отвечать на вопросы после окончания выступления, таково пожелание сенатора Максвелла. Мы надеемся, что вы лично будете присутствовать на этом особом событии, — сказала Хизер тем же снисходительным тоном.
В ее последних словах едва ли чувствовалась просьба, скорее это больше походило на требование. Вся внутри Лиз затрепетала от мысли, что увидит Брэйди снова, но ее не устраивал разговор в подобном тоне. Кто позволяет себе звонить после часа ночи? Если это инициатива Брэйди, то, черт побери, он спокойно мог позвонить ей сам.
— Благодарю вас, мисс Феррингтон. Мы рассмотрим ваше предложение, но, если вам необходимо будет связаться с нами снова, пожалуйста, звоните в рабочее время. Мы, как правило, не работаем так поздно, — дипломатично ответила Лиз.
— Послушайте, мисс Доугерти..., — нетерпеливо произнесла Хизер.
Лиз ожидала, услышать ее недовольный голос на другом конце провода.
— У Сенатора Максвелла время очень ограничено, и он все равно предполагает выступить в университете. Если ваша газета не заинтересована в освещении такого события местного политика, я с радостью обращусь в Новости Чапел-Хилл.
Лиз едва сдержалась от грубости, крутившейся на кончике ее языка. Почему эта женщина думает, что тем самым может запугать газету?
Но она сделала глубокий вдох, прежде чем ответить.
— Конечно, мы были бы счастливы присутствию газеты Новости Чапел-Хилл на территории университета. Пожалуйста, отправьте детали предстоящего мероприятия, и наш репортер будет присутствовать. Спасибо, что проинформировали об этой замечательной возможности, — сказала она весело, насколько была возможна.
— Великолепно, мисс Доугерти. Рада, что мы пришли к соглашению. Все детали я отправлю вам по электронной почте. С нетерпением ждем встречи с вами.
— И я тоже, мисс Феррингтон, — ответила Лиз, повесив трубку.
Она уже столкнулась с Хизер один раз, тогда две недели назад. Она спросила себя, запомнила ли ее Хизер, и знает ли она, что Лиз спала с Брэйди, и спала ли сама Хизер с Брэйди. Нет. Она не хотела думать об этом. Она и так потратила слишком много времени, думая о Брэйди Максвелле. В большинстве случаев ей было интересно, увидит ли она когда-нибудь его лицо еще раз, или оно так и останется всего лишь фотографией на ее экране компьютера.