— От чего же? Я очень люблю тему денег, — произнесла я, подсознательно желая проверить ухажёра. — Ты, наверное, понял, что ими я не обделена. Надеюсь, ты не собираешься простить у меня в долг? Я, знаешь ли, крайне прижимиста.
И на моём лице расцвела улыбка. Теперь требовалось одно: наблюдать за реакцией собеседника. Растеряется или начнёт убеждать, что деньги не причём? Так говорят, когда думают только о них.
К несчастью для кавалера, он выбрал второй вариант, и в моей голове зажглась лампочка. Не могу сказать, что не обрадовалась, но и не позволила себе делать скороспелые выводу. Поглядим…
— Я не беру со своих женщин деньги, Герда, — Юрий, до этого сидевший на диване, вдруг поставил кружку на стол и подсел ближе, взяв меня за руку. — Хочешь, я сам сделаю тебе подарок?
— Не боишься, что я соглашусь?
— Не боюсь, — в глазах Юрия зажёгся огонёк. — Ведь тогда ты станешь моей.
«С чего бы-то? — неприязненно подумала я и хотела было отдёрнуть руку, но Юрий крепко держал мою ладонь в своей.
— Тише, я пошутил, — и мужчина поцеловал мои пальцы.
— Тебе пора, — произнесла я, когда освободилась. — Помнишь, мы не будем торопиться?
— Хорошо, но я всё равно тебя добьюсь, моя Герда. — сказал он на прощанье, и когда я закрыла за ним дверь, почувствовала, как гора спала с плеч.
***
Ярослав.
Я развернул такую бурную деятельность, что аж дым из ушей валил. И всё для того, чтобы, во-первых, выяснить, кто и что крутился возле снежной, во-вторых, найти доказательства порочности сего факта. Слово «порок» употреблялось мной в переносном значении. Одно то, что вокруг Герды вертится какой-то хлыщ, дарящий удушливые цветы, уже вызывало во мне ненависть к нему.
Нет, я понимал, что она имеет право на личную жизнь, понимал, что может тащить к себе в постель хоть бомжей с Павелецкого вокзала, но надеялся, что этого не случится. Бог знает, почему.
Чем дольше я всматривался в снежную девочку, тем больше подмечал в ней хрупкость. Ту самую, когда хочется обнять и защитить Герду, пытающуюся делать вид, что она в этой защите совсем не нуждается. Это не так, я же видел!
И потом, у меня чуйка на прощелыг, дарящих букеты, от которых только голова болит!
Я хотел защитить её. И всё. Безо всякой обратки и благодарности, не нужно ни то, ни другое.
— Почему ты хмуришься? — Вика подошла сзади и обвила мою шею тонкими руками.
— Ты поменяла духи? — спросил я, уловив хищный запах пряных трав и эфирных африканских смол. В памяти всплыл букет тигровых лилий.
— Да, решила попробовать что-то другое. Была хорошая скидкеа. Тебе нравится? — Она ворковала, как голубица, но нежность в голосе никак не вязалась с этим ароматом. Если закрыть глаза, я бы не узнал ту Вику, к которой привык.
— Мне больше нравился прежний. Диор, кажется, — произнёс я, мягко высвобождаясь из захвата дикой кошки. — Ты нервничаешь из-за Герды? У тебя нет повода, я обещал, что между нами ничего нет и не будет. Знаешь же, что я всегда держу слово. Держишь ли ты своё?
Я перехватил тонкое запястье и заставил девушку сесть ко мне на колени. Она улыбнулась, так беззащитно, как я всегда любил, и кивнула:
— Я тебе верна.
— Очень на это надеюсть. Второго шанса я тебе не дам.
Я встал, чувствуя, как в груди закипает злость и холодная ярость. Конечно, несправедливо вываливать на Вику подозрение в измене, основываясь на такой малости, как новая туалетная вода. Но она нервничала, я тоже, и это походило на замкнутый круг. Мы оба перестали друг другу доверять, и это первый шаг в пропасть.
— Ты меня в чём-то обвиняешь? — в её голосе зазвучала обида. И страх?
Это всё уже было однажды, но мы преодолели сложности и признали ошибки. Вика тогда тоже изменилась, чтобы изменить. Наверное, я её не винил, понимая, что давно должен был сделать предложение, но всё тянул.
То отец просил погодить, то мать придумывала себе болезни и умоляла отвести её на обследование в частную клинику с таким видом, будто собиралась прямиком на погост. То я сам был неуверен, что Вика та самая женщина, с которой готов прожить жизнь. И она молчала, кивала, понимала, а потом устала.
Я её не винил. Мы оба поступили неправильно, но смогли пережить всё и стать ближе. До недавнего времени я верил, что я и она — две части целого. Но это не так, так не бывает.
— Скажи, тебя всё устраивает в наших отношениях? — спросил я и обнял свою женщину за тонкую талию. Вика склонила голову набок и улыбнулась, как улыбалась прежде:
— Не всё. Ты же женат не на мне, но я подожду. Всё в наших руках. Я выкину эти духи, если они тебе так не нравятся.
— Я так не сказал, но они тебе не идут. Ты же роза, а не…
— Тигровая лилия? — засмеяась она, прижавшись и уткнувшись в щёку.
Её слова пробудили неприятное воспоминание и злость, утихшую было в груди.
— Почему ты вспомнила о тигровых лилиях? — спросил я, резко отстраниышись и перехватив её руки. Всё это показалось мне странным, если не сказать больше.
Можно говорить о родстве душ, о еденении мыслей, но я только вчера держал в руках этот мерзкий букет и с радостью вышнвырнул его вон, будто в средине таилась гадюка, и в подобную романтическую чушь о совпадении не верил. Их не бывает в бизнесе, и не бывает вообще.
Смотря в глаза Вики, я вдруг провалился в недавнее прошлое и увидел другие глаза: тёмные, пылающие гневом. Герда была живой, такой яркой, что ослепляла, и как ни странно, при всём при этом умела быть сдержанной.
Вика была спокойной всегда. Вот и сейчас она непонимающе улыбнулась и приподняла брови:
— Не знаю, видела в цветочной лавке. Я их не люблю и всё время удивляюсь, почему букеты с подобной начинкой так популярны. Наверное, их любят те женщины, что считают себя роковыми.
Улыбка Вики стала ехидной, но уже через мгновение она снова ворковала и шептала о любви. Торопливо, не останавливаясь, чтобы я вдруг не задал ещё вопрос, вертевшийся на языке. Я не задал, пока ещё не время. Надо убедиться и всё проверить.
Глава 21. Точки над i
Следующие несколько дней я специально пропускала звонки от Юрия, говорила ему, что занята и не перезванивала, но ухажёр делал вид, что всё в порядке и готов ждать.
Я могла бы дать кавалеру жёсткий отворот-поворот, но решила пока этого не делать. Пусть будет, вдруг, мне станет так одиноко, что я захочу провести время в объятиях мужчины? Тогда уж лучше тот, с кем я пару раз перемолвилась словом, чем случайный знакомый, которого вижу в первый раз.
Тем временем до отпуска осталось не больше двух недель, и по договорённости ко мне с утра зашла Ольга Денисовна. Она принесла несколько бытовых мелочей, пригодных, по ее мнению, на пляжном отдыхе.
Все они, начиная с подстилки для лежака, заканчивая кремом от укосов комаров, были новыми, с чеками и бирками.
—Чтобы ты не думала, что я отдаю разное фуфло, которым до этого сто раз пользовались, — произнесла она с порога, приготовившись уйти, но я пригласила свекровь внутрь.
Во-первых, мне было скучно, во-вторых, как раз должен был звонить Юрий, чтобы предупредить, что будет неподалёку. Он жаждал заехать, зайти, и у меня будет повод сказать, что занята. В-третьих, мама Яра была мне симпатична.
И, наконец, в-четвёртых, я испытывала настоятельную потребность, сродни жажде и голоду, поговорить с кем-либо о Яре.
Просто услышать о нём, о его привычках и планах на будущее. Нет, не связанных со мной, боже упаси, здесь всё предельно ясно, а вообще. Хотелось проникнуть в его мысли, поймать тревоги и посмотреть, как бы заглядывая из-за плеча, на его увлечения. Мне всё было интересно.
А кто думает о нём больше матери?
Я предложила ей чай с печеньем и бутербродами. Было около одиннадцати, и я как раз садилась завтракать.
— Нет-нет, чай попью, а есть не буду, давай сама, не стесняйся меня. Я вечно себя ограничиваю, в моём возрасте это на пользу, — Ольга Денисовна приветливо улыбнулась и села напротив за кухонный стол.
Певучий голос свекрови убаюкивал, хотелось вечно сидеть напротив и слушать о том, как хорошо, что спала жара и сегодня ожидается дождь.
— Может, ты хотела что-то спросить, а я зря трачу твоё время? Говори, не стесняйся, я люблю прямолинейных дам, уж прости, сама такая, — внезапно произнесла она, видя, как я вяло дожёвываю хлеб с рубленной сёмгой.