Гейл Форман - Только один год

К обеду помимо бутылок, пепельниц и посуды я успел все протереть и пропылесосить. Стало почти так же чисто, как в лучшие времена при Даниэле, хотя когда он вернется домой с Фабиолой и Абрао, все будет безупречно. И готово.

Я завариваю кофе. Смотрю на телефон – нет ли новостей от Линуса, но оказывается, что сдох аккумулятор. Я втыкаю зарядку, ставлю кофе на полку. Рядом лежит конверт с фотографиями – я, Яэль, Брам, Саба, Ольга. Я провожу пальцем по его сгибу, ощущая вес хранимой им истории. Куда бы я ни отправился дальше, он поедет со мной.

Я снова бросаю взгляд на телефон. Он еще не включился, но наверняка скоро придется общаться с Линусом и Петрой. С одной стороны, я думаю, что меня должны уволить. Такова будет цена за вчерашний триумф, и это нормально, я готов заплатить. С другой – я уже перестаю верить в то, что закон вселенского равновесия работает подобным образом.

Я возвращаюсь в гостиную. Диск Адама Уайлда прокрутился уже несколько раз, и песни начинают казаться знакомыми настолько, что я смогу узнать их, даже если не буду слышать.

Я осматриваюсь. Потом взбиваю подушки и ложусь на диван. По идее, состояние у меня должно быть подвешенное, в ожидании новостей насчет сегодняшнего вечера, но испытываю я нечто противоположное. Это словно пауза, когда выходишь на вокзале или в аэропорту незнакомого города, и перед тобой ничего нет, кроме возможностей.

Доносящаяся с улицы какофония звуков – звон трамваев и велосипедов, рев пролетающих время от времени самолетов – накладывается на музыку, убаюкивая меня.

Уже в третий раз за день меня будит телефонный звонок. И как и утром, когда позвонила Яэль, я чувствую, что нахожусь где-то еще, в каком-то правильном месте.

Телефон смолкает. Но я знаю, что это наверняка был Линус. «Судьба», – как сказала Марина. Но решается не вся моя судьба, а всего лишь сегодняшний вечер. А остальное принадлежит мне.

Я иду в комнату за телефоном. В облаках мелькает сине-белое брюхо самолета «КаЭлЭм». Я представляю, что вдруг оказался в нем и лечу над Амстердамом, потом через Северное море, над Англией и Ирландией, мимо Исландии и Гренландии, потом Ньюфаундленд, потом вдоль восточного побережья Штатов, а там и Нью-Йорк. Я чувствую, как вздрагивает самолет, слышу, как шасси касаются асфальта, взрыв аплодисментов. Мы все до единого благодарны, что, наконец, долетели.

Я смотрю на телефон. Пришла куча поздравлений по поводу вчерашнего и голосовое сообщение от Линуса. «Уиллем, перезвони, как только сможешь».

Я вдыхаю поглубже, чтобы подготовиться к тому, что могу услышать. Хотя это и не имеет особого значения. Бой уже закончился, теперь я собираюсь домой.

Как только Линус берет трубку, раздается еле слышный стук в дверь.

– Алло, алло, – говорит он.

Снова стучат, на этот раз громче. Кейт? Брудье?

Я говорю Линусу, что сейчас перезвоню. И кладу телефон. Открываю дверь. И время снова останавливается.

Я крайне удивлен. И в то же время нет. Она точно такая, какой я ее запомнил, но в то же время совершенно другая, незнакомая. Я ее знаю. «Правда и ее противоположность – это разные стороны одной и той же монеты», – слышу я голос Сабы.

– Привет, Уиллем, – говорит она. – Меня зовут Эллисон.

Эллисон. Я произношу это имя в уме, и все мои воспоминания и монологи, которые я вел целый год, пересматриваются и изменяются. Не Лулу. Эллисон. Сильное имя. Надежное. И почему-то знакомое. Мне все в ней кажется знакомым. Я знаю этого человека, а этот человек знает меня. И тут я понимаю, что мне снилось сегодня утром, кто все это время сидел на соседнем кресле самолета.

Эллисон входит.

За ее спиной со щелчком закрывается дверь. На миг с нами в комнате оказываются все остальные. Яэль и Брам – какими они были тридцать лет назад. У меня в мыслях проносится вся их история, ведь она и наша тоже. И только сейчас я осознаю, что она была неполной. Сколько бы раз Брам ни рассказывал ее, он умалчивал один очень важный момент. О том, что произошло за те первые три часа, которые они провели вместе в машине.

Может, и рассказывал, но не словами. А поступками.

«И я ее поцеловал. Словно ждал ее все это время», – так говорил мой отец, который до этого был меланхоликом, и в его голосе всякий раз звучало изумление.

Я думал, его удивило ее случайное появление. Но, может, и нет. Может, это чувство было вызвано тем, какой след она оставила в нем всего за трехчасовую поездку. А два года спустя она снова предстала перед ним.

Наверное, он был потрясен, как и я сейчас, этой таинственной встречей любви и удачи, судьбы и воли. Ведь он ее ждал. И она появилась.

И он ее поцеловал.

И я целую Эллисон.

Я завершаю предшествующую историю и, таким образом, начинаю нашу собственную.

Двойное счастье: вот оно.

Когда пишешь романы, приходится воровать. Я бы в первую очередь хотела попросить прощения и поблагодарить всех тех людей, с которыми я познакомилась за годы путешествий и просто по жизни, кусочки чьих историй я украла, и, поменяв имена, вложила в эту книгу. Вас слишком много, поэтому я не буду перечислять, я даже не уверена, что помню всех по имени. Но все-таки я никого не забыла. Люди, с которыми пересекаешься всего на день, могут стать источником вдохновения, а ты этого даже и не понимаешь до тех пор, пока, несколько десятков лет спустя, они не появятся в твоем романе.

Я искренне благодарю всех, кто помогал мне в работе над этой книгой, таким многонациональным винегретом – спасибо, merci, bedankt, gracias,

И, наконец, я хочу сказать спасибо вам, Ник, Вилла и Денбель: моей семье. Моим домашним.