Светлана Казакова - Только одно желание

Сделав глубокий вдох, Айрин перешагнула порог. Дверь за ней бесшумно закрылась.

— Доброе утро, мисс Портер. Присаживайтесь, — произнёс начальник, который даже глаз не поднял от монитора компьютера, когда она вошла.

— Доброе утро, мистер Кензи, — ответила Айрин, снова поёжившись, будто от холода. Искоса бросив взгляд на начальника, она подумала о том, что по внешнему виду ему можно дать как сорок пять, так и все шестьдесят лет, а то и больше.

— Приболела наша преподавательница миссис Пибоди, — продолжил он. — Сможете прочитать за неё лекции по английской литературе? Приступить можете с завтрашнего дня, расписание получите у секретаря. Кого вы там сейчас изучаете, Лорен Даффи? Вот о ней и расскажете.

— Да, — отозвалась она. — Хорошо.

— Кстати, как продвигаются ваши исследования, мисс Портер? Нашли что-нибудь интересное? — спросил Кензи и посмотрел на неё поверх стёкол очков. Интонация в его голосе показалась ей немного странной, но Айрин списала это на собственное разыгравшееся воображение.

— Я… Мне всё кажется интересным, мистер Кензи, — произнесла она, отвечая на его вопрос. — Ведь это моя работа.

— Разумеется, мисс Портер. Вы всегда очень дисциплинированно подходите к рабочим задачам, — буркнул начальник, снова переключая своё внимание на компьютер и теряя к собеседнице всякий интерес. — Вы можете идти.

Айрин вышла из кабинета. Секретарь уже подготовила для неё расписание занятий студентов и несколько других бумаг, которые требовалось подписать либо изучить. Это заняло некоторое время, но скоро Айрин уже покинула университет и направилась к автобусной остановке, чтобы ехать в архив.

Автобус оказался почти пустым. Отвернувшись к окну, но не обращая никакого внимания на виды города за ним, Айрин думала о разговоре с начальником, после которого ощущала себя на редкость неуютно. Она понимала, что должна рассказать Джонатану Кензи о «Лунной песне», но её интуиция упорно сопротивлялось этому шагу.

Когда автобус остановился, Айрин пришла к окончательному решению о том, что ей необходимо поговорить с кем-нибудь о «Лунной песне». Она думала об этом и раньше. Перебрав несколько кандидатур, Айрин остановилась на приятеле по Лондонскому университету Элвине Бисли. Они были довольно дружны между собой в годы учёбы и нередко вместе проводили время в библиотеке. Элвин был одним из лучших студентов, после окончания учёбы он остался в Лондоне, но довольно часто бывал в Ноттингеме, где проживали его родители.

Оказавшись в здании архива и по какой-то счастливой случайности избежав новой встречи с кем-либо из коллег, Айрин набрала номер Элвина.

— Надо же, Айрин! — воскликнул он, услышав её голос. — Чем обязан?

— Мне нужно с тобой поговорить. Когда ты будешь в Ноттингеме?

— Вот в эти выходные и буду, — отозвался Элвин. — А что, у тебя какое-то важное дело?

— Просто разговор. Хочу посоветоваться… У тебя всё нормально?

— У меня всё отлично! А ты-то как поживаешь?

— Я… работаю, — произнесла Айрин, пожимая плечами, как будто он мог её видеть.

— Хорошо, при встрече расскажешь. Я тебе позвоню. Сходим куда-нибудь, — добавил Элвин.

Закончив разговор, Айрин поспешила заняться работой, которая за последнее время стала для неё не просто обязанностью, но самой настоящей необходимостью. Она открыла дневник Лорен Даффи и с удивлением поняла, что почти совсем перестала замечать не самый лучший почерк поэтессы. Теперь это больше не имело совершенно никакого значения — Айрин прекрасно разбирала в тетради всё, что писала Лорен.

«Джордж ещё не вернулся. Я бы написала ему письмо сама, если бы знала адрес. Но его родственники, как выяснилось, тоже в отъезде, и я не могу узнать у них, где он. Тогда я отправила письмо моему лондонскому кузену Роберту Саттону. Очень надеюсь, что Роберт знаком с Джорджем и сможет передать ему мой вопрос о том, когда же Джордж собирается вернуться к нам, и просьбу написать мне, если он ещё собирается задержаться в Лондоне.

Становится холоднее. Всё чаще пьём чай и травяные отвары, но мы с Эбигейл особенно пристрастились к горячему шоколаду. Иногда кажется, будто он согревает не только губы и руки, но и душу.

Эта холодная осень не приносит мне ничего, кроме тревог, но некоторые из них приятны своей новизной. Я никогда раньше не испытывала таких чувств, какие вызвал во мне Джордж. Казалось бы, что в нём особенного? Да, красив, но он не единственный интересный мужчина, который оказался в моём окружении. Если подумать, Уильям тоже хорош собой. Джордж богат, прекрасно образован, остроумен… Но что стоит каждое из этих качеств в отдельности от него? Можно подумать, он первый молодой аристократ, которого со мной знакомят! Сколько их представляли мне, когда я жила в Лондоне у Саттонов! Но почему именно взгляды Джорджа, иногда холодные, а порой такие обжигающие, заставляют моё сердце биться быстрее?

Книги не могут этого объяснить. Я и сама не в силах подобрать слов, чтобы в полной мере рассказать о собственных чувствах. Впервые! Я готова злиться на саму себя, на своё бестолковое перо, на расстояние, которое отделяет меня от Джорджа. Что я скажу ему, когда мы встретимся? А мой день рождения всё приближается. Мне уже страшно отмечать дни на календаре.

Мы с Эбигейл ходим гулять, но стараемся не отходить далеко от дома. Раньше мы ходили и дальше, но с тех пор, как Уильям начал иногда составлять нам компанию, я стараюсь заканчивать наши прогулки как можно скорее. Меня пугает, что он может сказать мне что-нибудь лишнее в присутствии Эбигейл, но встречаться с ним без неё или родителей у меня получается довольно редко. А он будто нарочно приходит всё чаще и чаще, как преследующий меня злой гений. Я благодарна Уильяму за то, что узнала от него, но это не значит, будто мне хочется видеть его так часто, как приходится, и слышать предупреждения, словно он догадывается о том, что я собираюсь сделать. Может быть, этот человек читает мои мысли? Нет-нет, он просто преследует свои цели, а я — свои.

Иногда я думаю о том неизвестном, кто откроет дневник после моей смерти и будет читать эти страницы. Кем он окажется? Я знаю, это не мои родные, поскольку я оставила достаточно подробные распоряжения о том, что родители и родственники не должны читать дневники. Всё то, о чём хочу им поведать, я рассказываю сама, об остальном можно прочитать в моих стихах. Мне неведомо, когда это будет, ведь я надеюсь прожить ещё много, очень много лет. Но, когда это случится, я надеюсь, что человек, в руки которого попадёт дневник, сможет понять меня и найдёт верный способ распорядиться тем, что обнаружит здесь».

Айрин почувствовала, как по коже пробежала дрожь, но причиной этому был не холод. Она как будто услышала звонкий голос Лорен Даффи, которая говорила о ней. Ведь это именно она, Айрин Портер, стала тем человеком, кто открыл и прочёл эти дневники.

Айрин вырвала несколько листков из блокнота и, закусив губу, внимательно переписала на них заклинание и ритуал «Лунной песни». Листки она аккуратно свернула и спрятала в сумку, а дневник Лорен Даффи вернула на место. Посмотрев на часы, Айрин поняла, что пропустила обеденный перерыв, но зато до встречи и ужина с Лиамом Конроем оставалось всего два часа.

Глава 7

Преодолев соблазн всё-таки пойти в кафе, Айрин вернулась к дневнику Лорен Даффи. Открыла следующую страницу и едва успела поймать в воздухе выпавший оттуда листок бумаги. Такой же старый, как и сам дневник. Пожелтевший от времени, чуть смятый, источающий запах старых книг. Развернув его, Айрин обнаружила, что это письмо, написанное другим почерком и адресованное самой Лорен. Судя по всему, письмо отправила поклонница творчества Лорен Даффи. Та оказалась не настолько грамотной, что можно было понять по стилю письма и встречающимся в нём ошибкам, но, похоже, искренне любила стихи Лорен и восхищалась личностью поэтессы.

«Дорогая мисс Даффи, вчера мне наконец-то удалось прочитать вашу новую книгу стихов! Я преклоняюсь перед вашим творчеством и теми словами, которыми вы пишете стихи. Иногда я думаю о том, что могу испытывать те же самые чувства, что и вы, но не могу подобрать таких слов, которые выразили бы их. Тогда я решила, что буду говорить о своих чувствах вашими словами. Спасибо вам, мисс Даффи!