Сибилла Вилан - Только поцелуй

Она позвонила Мартину в пятницу и предложила вместе пообедать. После того дня, когда случился пожар и Дженетт сообщила Стефани о предложении из Чаттануги, они виделись лишь несколько раз мельком, и Стефани безумно скучала по нему. Но если она собиралась вскоре уехать, то было бы просто нечестно встречаться с ним. Однако подобное решение стоило ей множества мук. По ночам она беспокойно ворочалась в постели, протягивала руки, чтобы коснуться его, — хватала пустоту и просыпалась, понимая, что его здесь нет. Неужели ей придется провести остаток жизни, сожалея об утраченном?

Она успела трижды сменить одежду к тому моменту, когда увидела джип Мартина, появившийся в конце подъездной дорожки. Теперь на ней были холщовый сарафан и белые сандалии.

Когда Мартин подошел к террасе, глаза его потемнели при виде стоявшей в дверях Стефани. Он не сказал ни слова — просто потянулся к ней, и она бросилась ему в объятия. Он обхватил ее руками и крепко прижал к себе. Она опустила голову ему на грудь. В отличие от ее собственного неистово колотившегося, сердце Мартина билось спокойно и ровно.

Наконец Стефани посмотрела на него и попыталась заговорить, но Мартин остановил ее поцелуем. Его губы были такими же настойчивыми и требовательными, как всегда, и Стефани целиком отдалась своим ощущениям, бездумно потонув в них. Несколько мгновений спустя они отстранились друг от Друга.

— Я скучал по тебе, — тихо сказал Мартин.

— Я… я тоже скучала по тебе.

Он не стал ходить вокруг да около.

— Ты уезжаешь?

У Стефани стиснуло горло.

— Н-не могли бы мы поговорить об этом позже?

Немного помедлив, он нехотя кивнул и повел ее в дом. Они задержались в кухне, чтобы захватить по бутылке холодного пива, а потом вышли на заднюю террасу. Стефани уже приготовила угли для жарки бифштексов, и они уселись рядом с жаровней, вдыхая поднимающийся от нее ароматный дымок, напоминающий о несчастье, случившемся на прошлой неделе.

Фрэнк на днях звонил Стефани и сообщил, что Мартин разрабатывает одну из версий, касающихся пожара. Теперь она повернулась к нему, чтобы спросить у него самого. Казалось, легче говорить об этом, чем о том, что ей необходимо было обсудить с Мартином.

— Ты что-нибудь выяснил по поводу пожара?

Мартин откинулся на спинку стула, вытянув ноги, и отпил пива.

— Да, у меня есть кое-какие новости. Стефани, удивленная, нетерпеливо повернулась к нему.

— Расскажи.

— Я отвез ту банку в Чаттанугу и попросил ребят из лаборатории исследовать ее. Этикетка сгорела, но внутри обнаружились остатки содержимого, которых вполне хватило для анализа. — Синие глаза казались еще синее в вечерних сумерках. — В банке был кулинарный жир, Стефани.

Она остолбенело посмотрела на него, не веря собственным ушам.

— Кулинарный жир?! Ты имеешь в виду то, на чем готовят?

— Именно. Оказывается, с помощью топленого свиного жира можно развести нешуточный огонь.

— Бред какой-то! Кому могло прийти в голову совершить поджог при помощи кулинарного жира? Ну, растворитель для краски, бензин, еще что-нибудь — это я могу понять. Но кулинарный жир!

— Как насчет тех, кому не раз случалось бывать в кухне? Кому прекрасно известны качества используемых продуктов?

У Стефани в голове закружились мысли, но быстро остановились, и она изумленно посмотрела на Мартина.

— Ты смеешься надо мной? Мартин коротко кивнул.

— Эвелин Сюзан Арчер. Похоже, это она.

— Не может быть…

— С минуты на минуту Фрэнку должны стать известны результаты проверки отпечатков пальцев. Фрэнк вызвал свою тетку в участок, чтобы снять их, и теперь ребята в Чаттануге сравнивают отпечатки с теми, что обнаружены на записках.

Ошеломленная Стефани подалась вперед на своем стуле.

— Господи, сначала шоколад, теперь кулинарный жир… Наверное, ты прав, только я не пойму, зачем ей это?

— Можешь спросить у нее сама в понедельник, если отпечатки совпадут.

Мартин наклонился к ней, прежде чем Стефани успела снова заговорить, и взял ее руки в свои. Его голос теперь звучал совершенно иначе.

— Послушай, Стефани, я много думал о твоем отъезде и хочу сказать тебе, что, по-моему, ты поступишь правильно, если переедешь в Чаттанугу. Вряд ли у нас может быть общее будущее, и, когда все начиналось, мы оба понимали это. Я приехал сюда, устав и сдавшись, а твоя жизнь только начинается. Было бы ужасной глупостью, если бы ты отказалась от столь заманчивого предложения.

Стефани вдруг стало нечем дышать. Она смотрела на Мартина, ничего не говоря.

— Ты ведь всегда хотела уехать из Стонвилла, и теперь представилась такая потрясающая возможность. Господи, да если ты вдруг решишь отказаться, я сам погоню тебя туда пинками. Ведь Чаттануга для тебя всего лишь промежуточный этап, и ты знаешь это.

Стефани высвободила руки и встала, у нее по-настоящему болело сердце. До этого самого момента она не знала, какой ответ дать Дженетт. Она проигрывала в уме разные сценарии: остаться, уехать, остаться и каждый день ездить на работу в Чаттанугу. Она обдумывала дюжину вариантов, не представляла только одного: Мартина, уговаривающего ее уехать.

Он встал и приблизился к ней.

— Это твой шанс, Стефани. Ты должна воспользоваться им.

— А как же мы?

На его лице отразилась твердая решимость. Стефани не сразу поняла, что означает это выражение, поскольку прежде не видела его у Мартина.

— То, что случилось с нами, просто чудесно. Однако мы оба знали, что это не навсегда, ты не забыла?

— Но я…

Он прижал палец к губам Стефани. Прикосновение было теплым, чувственным, но Мартин всего лишь останавливал ее, так как догадывался, что она собирается сказать. Что она любит его. Что она не хочет уезжать от него. А он не желал слышать этих слов.

Стефани хотелось неистовствовать, плакать и кричать, но она не могла себе этого позволить, поскольку отлично понимала, что делает Мартин. Он выбирает самый легкий путь. Самый цивилизованный.

— Ты должна последовать за своей мечтой, Стефани. Если бы я сказал тебе, что хочу, чтобы ты осталась в Стонвилле, со мной, рано или поздно ты начала бы жалеть об упущенной возможности. Обида, поселившаяся в твоей душе, изменила бы наши чувства, и добро обернулось бы злом.

— Не уверена, что согласна с тобой. Он приподнял ее подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

— На этот раз у тебя нет выбора, милая. Ты уедешь отсюда — и тебе будет сопутствовать удача. Вот и все, что можно сказать.

Вскоре после этого разговора Мартин уехал, а Стефани всю ночь провела в слезах. Она совсем не была уверена в правильности своего решения, но ей больше ничего не оставалось делать. Мартин был непреклонен, и в глубине души она понимала, что он прав, по крайней мере отчасти. Она могла со временем пожалеть о том, что потеряла блестящую возможность сделать карьеру. Но одна мысль не давала ей покоя: а не будет ли она жалеть намного больше, если потеряет Мартина?

Входя в понедельник утром в кабинет Дженетт, Стефани выглядела ужасно.

— Я принимаю предложение Аш-ди-ви-эс, — быстро проговорила она, словно боясь передумать и сказать что-то совсем другое. — Позвони им и скажи, что я буду в пятницу. Я хочу сделать еще одну передачу здесь, а потом приеду.

На лице Дженетт не отразилось того восторга, на который могла бы рассчитывать Стефани. Напротив, начальница казалась очень подавленной и расстроенной.

— Ты уверена, Стефани?

— Почему все без конца меня об этом спрашивают? — выкрикнула она. — Конечно, уверена! Если бы я не была уверена, то не говорила бы этого. Я всегда все скрупулезно обдумываю. Это ведь я, Стефани-аналитик!

Дженетт молча смотрела на нее.

— Я уверена! — стояла на своем Стефани. — Я всегда хотела уехать из Стонвилла. Это позволит мне сделать карьеру. Так будет правильно.

— А как же Мартин?

— Что — Мартин?

— Ты обсудила это с ним?

— Да, и получила его благословение. — В голосе Стефани прозвучала горечь, удивившая ее саму.

— Вы порвали?

— Нам нечего было рвать. Судя по его словам, у наших отношений все равно нет будущего.

— Может, он просто хочет, чтобы ты уехала, не чувствуя себя виноватой? Стефани покачала головой.

— Мы говорили об этом, Дженетт. Он настаивает на том, чтобы я приняла предложение Аш-ди-ви-эс… и он прав. Мне действительно нужно уехать. Я хочу уехать. Мне давно уже тесно в Стонвилле!