Дженис Спрингер - Только ради тебя

Далее — Лора. Любимый цвет — розовый. Романтичность, непосредственность, простодушие. Да, она довольно наивна во многом, зато с ней приятно общаться, не нужно думать, что говорить. С ней так просто. Вот только излишняя романтичность иногда подводит Лору. Порой кажется, что она слишком легкомысленна.

Дик носил яркие желтые рубашки, что говорило о его талантливой, творческой натуре, с одной стороны, и нервном характере — с другой.

Что же касается самой Ребекки, то ее любимый цвет — синий. С одной стороны, это цвет неба, а значит, цвет высшей духовной сферы. Однако пристрастие к синим оттенкам, означает и желание человека замаскировать тревогу, обрести стабильность. Ребекка знала свои слабости и действительно старалась спрятать их за маской уверенности, а иногда и дерзости.

Она снова обратила внимание на Алекса Лоуренса. Да, он раздражал ее до крайности, но она не могла не признать, что он очень эффектный мужчина. Не то чтобы его можно было назвать красавцем, но он сексапильный парень — это несомненно. От его фигуры веяло уверенностью. Одежду он носил приглушенных тонов, однако каким-то непостижимым образом выделялся из толпы. Когда Алекс входил в комнату, то, казалось, наполнял ее своим присутствием всю целиком. И дело было вовсе не в его телосложении — сложен он был великолепно, следует признать, — сам облик его говорил: я сильный, я уверен в завтрашнем дне и самом себе. Но характер! Пристрастие к приглушенным тонам свидетельствовало об уравновешенности и бесконфликтности, чего совершенно нельзя было сказать об Алексе. Что за странный человек!

Ребекка снова заметила его взгляд и отвернулась. В это время в ресторан вошел Эрик Брэйди. Широко улыбнувшись, он направился к Ребекке.

— Здравствуй, солнышко! Не скучала? — Эрик поцеловал ее в щеку.

— Скучала. Я решила, что ты не придешь. — Ребекка поправила волосы. — Честно говоря, я уже подумывала о том, чтобы поехать домой.

— Да что ты! Вечер только начинается.

— Питер Сэндлер тоже так сказал.

— Вот видишь, начальство надо слушаться. — Эрик взял Ребекку под руку и повел к бару. — Для начала мы с тобой чего-нибудь выпьем.

— О, я вряд ли составлю тебе компанию. Как-никак торчу здесь с самого начала вечеринки.

— Держу пари, ты не пила сегодня ничего крепче шампанского.

— Это верно, но...

— Никаких «но». Иначе я обижусь.

Эрик взял коктейли и протянул один Ребекке.

— Пей, не бойся. Все уже оплачено.

Ребекка с улыбкой взяла стакан.

Хороший ресторан, подумала она, отпив глоток и поморщившись. Совсем не разбавляют спиртное. Держу пари, что алкоголя здесь гораздо больше, чем нужно по традиционному рецепту.

— Итак, слушай наши планы на вечер. — Эрик, облокотившись на барную стойку, смотрел на танцующие пары, которых становилось все больше. — Сейчас мы как следует выпьем, потом потанцуем, потом снова выпьем, а затем... Ну, впрочем, там будет видно.

— Затем я упаду в беспамятстве и меня уволят за пьянство.

— Сомневаюсь, — сказал Эрик, смеясь. — Тогда Питеру придется уволить больше половины сотрудников.

Ребекка с некоторым удивлением подумала, что с появлением Эрика все стало казаться проще. Ей уже совсем не хотелось уезжать. Он безостановочно болтал, и Ребекке нравилось вести с ним беседу, ненавязчивую и веселую. Она уже перестала замечать странные взгляды Алекса Лоуренса и не менее странные жесты Лоры и Дика.

Через какое-то время Ребекка и Эрик присоединились к танцующим. Все завертелось колесом. Ребекка совершенно перестала контролировать себя, ей было наплевать на то, что коктейли, которыми постоянно потчевал ее Эрик, давно следует прекратить пить. К часу ночи веселье достигло предела. Кто-то уже не стоял на ногах, кто-то изо всех сил пытался устоять, держась за пальмы, занимавшие свободное пространство между столиками, кто-то начал выяснять отношения. Но расходиться, похоже, никто не собирался.

— Стой я зак... закружилась, — заплетающимся языком сказала Ребекка неутомимому Эрику, который, несмотря на то что пил не меньше остальных, вовсе не казался захмелевшим.

— Устала? — спросил он, придерживая ее за талию.

— Ужасно. — Ребекка постаралась, чтобы ее голос звучал бодро, но ей это не удалось. — Кажется, я хватила лишнего.

— Да брось ты, кому это интересно. Мы пришли сюда веселиться, не так ли?

— Так. Но, по-моему, с меня хватит. — Ребекка старалась сосредоточить взгляд, но все расплывалось у нее перед глазами. — Эрик, я хочу домой.

— Да ну, детка. Еще так рано, — принялся он ее уговаривать, но, увидев протестующий жест, сказал: — Ладно, давай еще выпьем, и я вызову нам такси.

— Нет, нет, — запротестовала Ребекка. — Больше ни грамма.

— Бэкки, солнышко. — Эрик притянул ее к себе поближе. — Один глоток — и все. Иначе, мы остаемся.

— Последний, — согласно кивнула Ребекка.

Она чувствовала, что Эрик слишком многое начинает себе позволять, но сопротивляться ей не хотелось. Ребекка прекрасно знала, что алкоголь придает смелости и раскованности, которых ей так недоставало в обыденной жизни. Будучи сильным человеком, она старалась полностью контролировать себя, свои эмоции и чувства. Однако стоило ей выпить, как сразу сметались все барьеры. Вот и сейчас Ребекка знала, что нужно срочно прийти в себя, но ничего не могла с собой поделать. Как они с Эриком добрались до такси, она не помнила.

Потолок... Кажется, здесь уже давно не делали ремонта... А где это — здесь? О, как болит голова!

Ребекка осторожно дотронулась пальцами до висков и потерла их. Во рту пересохло, а язык казался в два раза больше обычного. Ребекка попробовала восстановить в памяти события вчерашнего вечера.

Так. Сначала я пила меньше всех, мне было скучно... Потом появился Эрик, и мы с ним протанцевали весь вечер. Причем он постоянно приносил мне коктейли... В результате в моей голове остались лишь обрывочные воспоминания. Что же я помню? Помню, как постоянно роняла сигарету, пытаясь закурить... Потом, когда мне наконец-таки удалось удержать ее в пальцах, она постоянно гасла и мне приходилось прикуривать заново. Потом Эрик провожал меня до машины, но оказалось, что он где-то забыл ключи. К тому же он тоже был отнюдь не трезв. Затем мы вызвали такси, потом поехали куда-то... И все... Да где же я сейчас?

Ребекка сообразила, что до сих пор смотрит в потолок. Каждое движение давалось ей с великим трудом. Она посмотрела вправо: окно, тумбочка, кактус, кресло. Обстановка ей ничего не напомнила, но ясно было одно — это не ее квартира. Ребекка приподнялась на постели и обнаружила, что на ней надеты только кружевные черные трусики. Вдруг она услышала чей-то вздох. Ребекка медленно повернула голову и с ужасом обнаружила рядом с собой чье-то тело. Тело явно принадлежало мужчине. Он лежал на животе, зарывшись лицом в подушку. Кто это был, она, как ни старалась, определить не могла. Ребекка была так удивлена своим открытием, что даже забыла о головной боли. Она осторожно дотронулась до плеча мужчины и услышала в ответ еще один вздох.

— Эй, — произнесла она, но реакции со стороны мужчины больше не последовало. Тогда она повторила чуть громче: — Эй... мистер!

Он поднял голову и повернулся к ней. Ребекка в ужасе схватила одеяло и прижала к обнаженной груди.

— Эрик?!

— О, привет, малышка! — Эрик часто заморгал, пытаясь окончательно проснуться. — Ну и ночка выдалась!

Ребекка заметила, что он абсолютно голый, и тут до нее начало доходить, что могло произойти ночью, если она проснулась в одной постели с обнаженным мужчиной.

— Эрик, — осторожно позвала она. — Где мы?

Он сел и оглянулся вокруг, потом недоумевающе посмотрел на Ребекку:

— У меня в квартире, где же еще?

— Подожди. — Ребекка не могла прийти в себя. — Почему... Что я делаю у тебя... в постели.

— Ха! — сказал Эрик и снова улегся.

— Что означает твое «ха»? — Ребекка начала впадать в панику. — Эрик, скажи мне... У нас с тобой... Мы... Что здесь было?

— А ты не помнишь?

— Признаться, нет.

— Вот как? — Эрик насмешливо хмыкнул. — А ты вчера говорила, что никогда не забудешь, какой я потрясающий любовник.

— Я говорила? — Ребекка подпрыгнула. — Мы занимались с тобой любовью? — Она недоверчиво покачала головой. — Этого не может быть!