Горячая слеза скатилась по лицу. Мама выбрала богатство вместо любви, и Гидеон был ярким примером того мужчины, которого мать выбрала вместо моего отца. Я знала, что это было препятствием для папы, которое нужно было просто преодолеть.

  - У нас будет еще одна свадьба, – проговорила я. - Мы хотим, чтобы в момент произношения клятв, наши друзья и семьи были рядом…

  - Я ждал подобного, Ева! -  прорычал он. - Черт возьми. Ощущение, что Кросс украл что-то у меня! Я полагал, что выдам тебя замуж, передам в руки жениха, я готовился к этому, а он просто взял и женился? И ты не сказала мне об этом? Вы были здесь, в моем доме и ничего не сообщили? Это больно, Ева. Очень.

  После таких слов слезы остановить было нереально. Они хлынули горячим потоком, затуманивая зрение и обжигая горло.

  Я вздрогнула, когда дверь в комнату отдыха открылась, и вошел Уилл Грейнджер.

- Вероятно, она здесь, - сказал мой коллега. – А вот и она…

  При виде моего лица, его голос затих, а из глаз за прямоугольными очками исчезла улыбка.

  Позади него появилась рука и отодвинула его в сторону.

Гидеон. Он заполнил собой дверной проем, пугающий и арктически ледяной взгляд впился в меня. Он внезапен, словно ангел мщения, костюм в тонкую полоску придавал ему опасный вид, а на лице застыла красивая маска.

  Я моргнула, пытаясь осознать почему он здесь. Прежде чем это произошло, он оказался передо мной, взял телефон и взглянул на экран, прежде чем поднести его к уху.

  - Виктор, – имя отца прозвучало как предупреждение. – Кажется, вы расстроили Еву, поэтому говорить сейчас будете со мной.

  Уилл вышел и закрыл за собой дверь.

  Несмотря на тон Гидеона, кончики пальцев, коснувшиеся моей щеки, были бесконечно нежным. Его взгляд был сосредоточен на мне, синий, наполненный ледяной яростью. Я почти что дрожала под ним.

  Твою мать, Гидеон был зол. Как и мой папа. Я слышала его крики из телефона.

  Я поймала запястье Гидеона, качая головой, вдруг запаниковав, что двое мною любимых мужчин в конечном итоге невзлюбят друг друга, а может даже и возненавидят.

  - Все хорошо,  - прошептала я. - Я в порядке.

  Его глаза сузились, и он прошептал одними губами:

- Нет, не в порядке.

  Когда он снова заговорил с отцом, голос Гидеона был твердым и хорошо контролируемым, от чего становилось еще страшнее.

 - У вас есть право сердиться, и чувствовать обиду. Я понимаю. Но я не желаю, чтобы в это была замешана моя жена… Нет, очевидно, не имея своих детей, я не могу представить.

  Я выпрямилась, в надежде услышать папино успокоение или хотя бы принятие информации.

  Гидеон вдруг напрягся, его рука отпрянула от меня.

– Нет, если бы моя сестра сбежала и вышла замуж, я бы не был счастлив. И тем не менее, я бы не стал…

  Я поморщилась. Мой муж и мой отец имели общую черту: чрезмерная защита любимых ими людей.

  - Можете позвонить мне в любое время, Виктор. Я даже готов приехать к вам, если это необходимо. Когда я женился на вашей дочери, я принял на себя полную ответственность за нее и за ее счастье. Если нужно столкнуться с вероятными последствиями всего этого – я готов.

  Он прищурился, слушая.

  Затем Гидеон сел напротив меня, положил телефон на стол и включил динамик.

  Голос папы заполнил пространство.

- Ева?

  Я сделала глубокий нервный вдох и сжала протянутую мне руку Гидеона.

- Да, папа, я здесь.

  - Милая ... - он тоже глубоко вздохнул. - Не расстраивайся, ладно? Я просто ... Мне нужно осознать. Я не ожидал этого, и ... я должен все обдумать. Может говорим позже, сегодня вечером? Когда я перестану злиться?

  - Да, конечно.

  - Хорошо, - он сделал паузу.

  - Я люблю тебя, папа, - звук слез отразился на моем голосе, и Гидеон придвинул стул поближе, касаясь меня бедром. Удивительно, сколько силы я получала от него. Какое облегчение приносила лишь возможность опереться на него.  Это отличалось от поддержки Кэри. Мой лучший друг был резонатором и болельщиком, готовым надрать всем задницы. Гидеон был щитом.

  И мне нужно было не мало сил, чтобы признаться в том, что я нуждалась в его защите.

  - Я тоже люблю тебя, детка, - сказал папа, с горем и болью в голосе, что ранил меня ножом в сердце. - Я позвоню тебе позже.

  - Хорошо. Я…, -  а что мне было говорить? Я недоумевала, как исправить положение. – Пока.

  Гидеон нажал на завершение разговора, а затем взял мои дрожащие руки в свои. Его глаза не отрывались от меня, лед таял, сменяясь нежностью.

– Тебе не должно быть стыдно, Ева. Поняла?

  Я кивнула.

– Да.

  Он обхватил мое лицо, пальцами смахивая слезы.

- Не могу видеть, как ты плачешь, Ангел.

  Я оттеснила ноющую боль в сердце в дальний угол, оставляя ее на потом.

- Почему ты здесь? Как ты узнал?

  - Я пришел поблагодарить тебя за цветы, - пробормотал он.

  - Ох. Понравились? - мне удалось улыбнуться. – Я хотела, чтобы ты думал обо мне.

  - Я и так думаю. Все время. Каждую минуту. - Он схватил меня за бедра и притянул ближе к себе.

  - Мог бы просто послать записку.

  - Ах, – призрачная его улыбка зашкалила мой пульс. – Но она не сможет передать тебе этого.

  Гидеон потянул меня к себе на колени и целовал до беспамятства.

  В полдень, пока я стояла у лифта, чтобы спуститься в фойе пришла смс от Кэри: «Сегодня вечером будем дома?» Мама уже ждала меня, и я пыталась собрать мысли в кучу. Нам многое следовало обсудить.

  Боже, я надеялась, что она сможет помочь мне справиться со всем этим.

  «Все по плану», – ответила я своему горячо любимому, аж до боли в заднице, соседу по комнате, когда садилась в машину. «Хотя, у меня встреча после работы. Ужинаю с Гидеоном. Вероятно, буду поздно.»

  «Ужин? Ты должна ввести меня в курс дела.»

  Я улыбнулась. «Безусловно.»

  «Трей звонил.»

  Я быстро выдохнула, словно задерживала дыхание. Думаю, так оно и было.

  Я не могла винить парня Кэри, который терзался в своих решениях быть ли с ним вместе или нет.  Он сделал огромный шаг назад, когда узнал, легкодоступная подружка Кэри умудрилась забеременеть. Трей и так боролся с бисексуальностью Кэри, а теперь ребенок означал, что в их отношениях всегда будет кто-то третий.

  Без сомнения, Кэри должен был решить вопрос с Треем как можно скорее, не держать вопрос открытым, но я прекрасно понимала страх Кэри. Я слишком многое пережила вместе с ним, поэтому прекрасно понимала все его мысли, роящиеся в голове. Особенно, когда, наконец, встречаешь замечательного человека, который действительно тебя любит.

  Если это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, то могло ли оно стать реальностью?

  Мне нравился Трей, и если он позвонил порвать отношения, то я уважаю это решение. Но он был лучшим, что случилось в жизни Кэри за долгое время. Я очень расстроюсь, если они не сойдутся. «Что он сказал?»

  «Скажу при встрече.»

  «Кэри! Это жестоко!»

  Пока я шла через турникеты вестибюля, пришел ответ.

  «Да, расскажи мне о жестокости.»

  Мое сердце ёкнуло, с таким ответом ждать хороших новостей, скорее всего, не придется. Отступая в сторону, чтобы позволить другим пройти, я напечатала:     «Безумно люблю тебя, Кэри Тейлор.»

  «И я тебя люблю, детка.»

  - Ева!

  Моя мать шла мне навстречу, ступая в аккуратных босоножках на каблуках. Она – женщина, которую невозможно не заметить даже в толпе людей, движущейся в здании Кроссфайр. Будучи миниатюрной,  Моника Стентон с легкостью могла потеряться в этом море костюмов, но она привлекала к себе слишком много внимания, чтобы это могло случиться.

  Харизма. Чувственность. Хрупкость. Эффект разорвавшейся бомбы – сочетание качеств, сделавшее Мерилин Монро звездой, прекрасно сочеталось в моей матери. Одетая в темно-синий комбинезон без рукавов, Моника Стентон выглядела моложе своих лет и более уверенной, чем это было на самом деле. Пантеры Картье обхватывали ее шею и запястье, говоря всем заметившим – это дорого.

  Она подошла прямо ко мне и схватила в объятия, чем застала врасплох.

  - Мама.

  - Ты в порядке? - отойдя, она изучала мое лицо.

  - Что? Да. Почему ты спрашиваешь?

  - Твой отец звонил.

  - Ох, - я посмотрела на нее с опаской, – он не очень хорошо все воспринял.