Джейн Мелани - Только ты

— Какая прекрасная речь, господин мэр. Вы задержались, потому что Мэтту пришлось репетировать с вами?

Его глаза распахнулись от удивления, но он быстро вернул маску на место.

— Признаю, что повел себя плохо.

— Думаешь? — В ее голосе прорвалось возмущение.

— Так думаю не только я, почти каждый, кто имел возможность поговорить со мной, согласен с этим.

— Значит, ты толкаешь короткую речь, и я должна просто собраться и отправиться домой, притворившись, что ничего не случилось? Потрясающе. — Хейл покачала головой.

— Я же сказал, что повел себя плохо, — слегка повысил голос Финн.

— Да, но могу заметить, что ты не извинился за свои действия и слова прошлым вечером.

— За это я тоже прошу прощения, — быстро проговорил он, но получилось не очень искренне.

Да он совсем охренел?

— Недостаточно хорошо. — Хейл устала злиться. Она глубоко вдохнула и понадеялась, что ее голос прозвучит спокойнее. — Просто прочитай описи, чтобы мы могли покончить с этим.

Он не двинулся с места.

— Финн, если ты не хочешь заниматься этим сейчас, тогда просто распишись в получении коробок, чтобы я могла убраться отсюда. — Она протянула ему один из листов.

— Нет. — Он отказывался сотрудничать.

Хорошо. Пусть будет как хочет он, глупый, упрямый мужчина. Хейл протянула руку.

— Дай мне ключи, я пошла.

Она хотела закончить с этим.

— Перестань, Хейл, дай мне минуту, — остановил Финн.

— Зачем? Вчера вечером ты меня уволил, раскритиковав мою работу и меня лично. — Она начала считать по пальцам. — Не спав всю ночь, я целый день упаковывала и складывала эти документы. Я прибыла в назначенное время, чтобы вернуть указанные документы, и была вынуждена ждать. И ради чего? Кроме поспешного уклончивого извинения, я ничего от тебя не услышала, Финн. — Она ткнула пальцем ему в грудь. — Это ты заявился к моей двери, изрыгая гадости.

Хейл смотрела, как Финн еще раз запустил руку в волосы — верный признак того, что он расстроен.

— Это касается не только документов и твоей драгоценной карьеры. Ты сделал это личным и действительно перешел границу.

«Пожалуйста, не дай мне ударить его снова. Я ненавижу терять контроль, но Господи Боже, он способен вывести меня из себя».

— Просто дай мне минуту. Пожалуйста. — Финн отвернулся и прошагал к стене.

Хейл подпрыгнула и села на стол. Она положила ногу на ногу и сцепила руки на колене, с любопытством ожидая, чего он скажет.

— Конечно, не торопись. Я хочу, чтобы это было очень хорошее представление.

Она сильнее сжала колено, чтобы он не увидел, что у нее трясутся руки.

— Я всегда хотел сделать карьеру в политике, именно поэтому я поступил на юридический факультет. В мои планы всегда входило продвинуться до губернаторского особняка или Вашингтона. Я много лет выстраивал карьеру, а потом обнаружил, что больше не хочу этого. Я передумал. Так что я придумал новый план, и его успех зависит от моей репутации.

— Финн, это серьезный удар, но если ты быстро проведешь расследование, то, думаю, это не сильно тебе навредит. Я следила за твоей карьерой, ты проделал отличную работу.

Хейл говорила серьезно. Она готовилась к саркастичному Финну, использующему слова как оружие. Эта его версия сбила ее с толку, ей хотелось защитить его.

— Мы имеем представление о том, кто несет ответственность за хищение. К счастью, мы можем быстро решить проблему. — Он продолжал ходить взад-вперед.

— Так что стало сбоем в твоем главном плане? Что заставило тебя пересмотреть свои высокие политические цели?

Финн остановился перед ней.

— Мне не нравится, что больше нет барьеров. Не пойми меня неправильно, я за прозрачность в политике, но сейчас средства массовой информации считают своей добычей все стороны жизни политика. — Он вздохнул. — Когда Мо обратил мое внимание на этот беспорядок, моя первая мысль была не о городе, а о моей карьере и о том, какими будут заголовки. Я ненавижу в себе эту эгоистичность, заботу прежде всего о себе.

«Охренеть, он сам-то понял, что сейчас сказал?» Хейл на автомате медленно кивнула.

— И это тебя расстроило?

Он тяжело вздохнул:

— Да, мне это не нравится. Это заставило меня думать о причинах, по которым ты уехала. Я превратился в человека, которого не уважаю.

Его взгляд был встревоженным, а плечи поникли.

— Ох. Не знаю, что сказать.

Ее голос охрип, пока она медлила. Она всегда надеялась, молилась о том, чтобы он понял. И вот это произошло, а она немного разочарована. Он рассказал все, и не случилось ни молнии, ни грома. Все просто. Честно, ясно и понятно — она всегда хотела, чтобы именно таким было общение между ними.

— Тебе следует начать с «карма — злая сука» или «что посеешь, то и пожнешь». — Финн выглядел так, словно приготовился к нападению: плечи расправлены, подбородок выставлен вперед.

— Итак, давай уточним, недавно ты понял, что твоя мечта и то, чего многие ожидают от тебя, не то, что ты хочешь?

Он кивнул, настороженно глядя на нее.

— Я почти так же объяснила тебе причины своего отъезда, и ты их не принял. Ты вел себя, как будто это было возмутительно, и не принял мое объяснение.

Хейл ждала его ответа.

— Тем вечером я облажался, — мягко сказал он. — Не знаю почему, но, когда дело касается тебя, я не могу ясно мыслить. Я отреагировал не так, как следовало. Прости меня, Хейл.

— Я, блин, рухнула на пол и рыдала, когда ты ушел тем вечером, — закричала она.

От ее слов он поморщился.

— Я надеялась, Боже, я даже не знаю, на что надеялась. — Ее ногти впились в ладони — так крепко она сжала кулаки. — Я рассказала тебе свои тайны. Я показала тебе уродливые, страшные части себя. — Она отвернулась, борясь со злыми слезами. — Ты должен был понять, Финн.

— Я не справился, устраивает? — заорал он.

— Ты не отделаешься так легко, Финн. Ты заставил меня нести этот груз слишком долго, и это лучшее, что ты можешь сказать? Я не справился?

Хейл хотелось спрыгнуть со стола и сбить его на пол.

— Я... Я упустил это поначалу, окей? — Он снова начал ходить туда-сюда. — Много лет я хотел услышать причины твоего ухода. Мне хотелось разорвать тебя на части, потому что я был уверен, что ты не сможешь заставить меня понять. Боже, я ненавижу, что сделал это. — Он двинулся в ее сторону. — Я носил в себе весь тот гнев и боль, и даже когда я думал, что они угасли, кто-нибудь напоминал мне и они возвращались.

— Ты застрял в прошлом.

Она поняла, догадалась некоторое время назад: пострадала его гордость.

— Господи, Хейл, я столько времени потратил на злость, когда мне следовало отпустить. — И снова его рука взлохматила волосы. — Я всегда считал себя хорошим человеком, умным, но я не такой.

Он выглядел таким потерянным.

— Финн…

Она хотела поделиться с ним одной из первых вещей, которым научилась у психолога: всегда больно осознавать, что то, что ты считал правдой, ею не является.

— Ты должна ненавидеть меня, — сказал он ей.

Хейл соскользнула со стола и шагнула к нему, легко обхватила его бицепс.

— Нет, эти слова никогда не приходили мне в голову. — Она отпустила его руки. — Видишь ли, я знаю, как больно бывает, когда понимаешь, что правда оказывается другой, чем ты представлял себе, и страдает твоя гордость. Поверь, со мной такое случалось много раз. Я вижу, что сейчас тебе больно. Если я тебе нужна, то я здесь. Ты хороший человек, просто глупо вел себя в отношении некоторых вещей.

Финн прикоснулся своим лбом к ее и легко положил руки ей на талию.

— Хейл, ты выносишь мне мозг. Только я подумаю, что разгадал тебя, как ты меня удивляешь.

— Иногда я сама себя удивляю, — тихо хмыкнула она. Она подвела его к столу, выдвинула один стул и нежно толкнула Финна на него. — Говори, а я буду слушать.

Она секунду смотрела на него, а потом вернулась на свое место на столе.

— Почему ты это делаешь? — Он удивленно поднял брови.

— Я устала цепляться за боль и прошлое. Я действительно хочу жить дальше. Хочу этого для нас.