Джейн Мелани - Только ты

— Что? Куда?

Финн притянул ее к своей груди. Она начала сопротивляться.

— Я хочу обнять тебя. — Он ждал.

За годы своего отсутствия Хейл никогда не стремилась обниматься с партнером. Это казалось слишком близким, слишком интимным. Ей никогда не нравились чужие объятия и разговоры после секса. Но это Финн. Она хотела, нет, она доверяла ему.

Хейл заставила свое тело расслабиться, и он, должно быть, почувствовал ее капитуляцию. Он притянул ее к себе на грудь, и она устроилась у него на бедре, теперь он обнимал ее обеими руками.

— Доволен? — спросила она.

— Да, а теперь расскажи мне, что творится здесь, — потянул он за прядь у нее на виске.

— У тебя так хорошо получается, — вырвалось у нее.

На мгновение его глаза распахнулись от удивления.

— Что именно, Хейл? — медленно выговорил он каждое слово.

— Все это. Ты говоришь правильные вещи, ты знаешь, как со мной управляться, особенно когда я в таком состоянии.

«Испуганная и в панике».

Финн склонил голову набок:

— Детка.

Хейл перебила его:

— Я продолжаю говорить так, будто пытаюсь тебя оттолкнуть, но я этого не хочу.

Она заметила, каким прерывистым стало ее дыхание.

Финн, казалось, был готов рассмеяться.

— Буду честной, я не слишком хороша в этом. — Она ужаснулась тому, как плаксиво прозвучал ее голос.

Финн ласково улыбнулся:

— Детка, не понимаю, с чего ты так разнервничалась.

— Потому что я все делаю не так, — повысила голос Хейл, и ее спина покрылась холодным потом. Она все только портит.

— Ты все делаешь хорошо, Хейл. Перестань быть такой требовательной к себе.

— Я не хочу совершить ошибку. Мне нельзя все испортить.

Ее начало трясти, и Финн крепче прижал ее к своей груди.

— Хейл, ты не права насчет ошибок. Ты будешь ошибаться, и я, уверен, тоже буду ошибаться. Такова жизнь. Перестань давить на себя. — Под конец он слегка тряхнул ее.

Хейл положила голову ему на плечо, стараясь успокоиться.

Когда он заговорил, его голос звучал мягко.

— Я наблюдал за тобой на похоронах Джо и еще много раз с тех пор. Я начал слушать, что говорят о тебе люди, знающие тебя и твою историю. И что более важно, я начал слушать тебя, не только твои слова, но и то, что говорят твои глаза. Знаешь, что я узнал?

— Что?

Хейл попыталась сглотнуть, ее голос дрожал. Она приготовилась к словесному удару.

Финн нежно погладил ее плечо:

— Я думаю, что с самого детства ты считала, что не заслуживаешь любви, а если тебя любят, то можешь в любой момент потерять эту любовь.

Он сжал ее руку, словно почувствовав, что она попытается сбежать.

Хейл показалось, будто он ударил ее в живот. Она попыталась выползти из его рук.

— Отпусти меня.

Она извивалась, стремясь освободиться от его хватки.

— Нет, — резко сказал Финн, продолжая крепко держать ее.

Ее мысли путались, а сердце билось так сильно, что болело в груди.

— Пожалуйста, — выкрикнула она.

Он пересилил ее.

— Хейл, послушай. Дай мне минуту, просто выслушай меня. — Она перестала бороться, но чувствовала, как бьется сердце прямо напротив удерживающей ее руки. — Я хочу, чтобы ты послушала. Ты заслуживаешь этого.

— Нет, Финн. — Хейл охватила паника, и она никак не могла справиться с дыханием. — Я не хочу говорить об этом.

— Ш-ш-ш, просто послушай. Ты рассказывала мне, как Лидия обращалась с тобой. Я знаю, что она заставила тебя думать, что ты недостойна. Что ты не стоишь ее любви.

— Финн, — попыталась остановить его Хейл, по ее щекам потекли слезы.

— Твоя мать была сумасшедшей, или я могу быть более вежливым и сказать «больной». Я никогда не пойму, почему Джо, Поппи или другие взрослые, находившиеся рядом, не пресекли это. — Он глубоко вздохнул, его голос звучал сердито. — Я злюсь каждый раз, когда думаю об этом. Ты была ребенком, которого третировала собственная мать, и никто это не прекратил.

Он крепче сжал ее в объятиях.

— Это было плохо, так плохо, что я не люблю даже думать об этом. — Горло болело, пока она выдавливала слова.

— Знаю, и когда ты думаешь, то, кажется, стыдишься.

Хейл сместилась, чтобы видеть лицо Финна. Боже, он казался таким рассерженным. На скулах ходили желваки.

— Ты не должна стыдиться, ты должна злиться, черт возьми. Это не твоя вина. Ты ни в чем не виновата.

Хейл начала было возражать, но он сильнее сжал ее в объятиях.

— Ты получила степень магистра бизнеса, работала в одной из лучших аудиторских фирм, друзья тебя любят и готовы биться за тебя насмерть.

— Но... — попыталась вставить она.

— Просто дай мне закончить, другие хотят войти в этот круг, но ты держишь их на расстоянии. Я видел, как ты ведешь себя с нашими крестниками, ты так сильно их любишь. Хейл, я видел, как ты терпела оскорбления от недалеких людей и сносила их хамство. Единственный раз, когда ты защищалась, это когда критиковали твою работу. — Финн передвинул ее так, чтобы между ними было больше места, как будто хотел прочитать язык ее тела. — Ты любящая и любимая. Я считаю, что у тебя огромное сердце, но ты боишься рисковать им.

Хейл обдумывала его слова. Потом кивнула, надеясь, что он оставит эту тему. Он знал ее слабые места.

Финн громко вздохнул:

— Это меня беспокоит.

Это ее убивало.

— Потому что ты думаешь, что я не смогу любить тебя в ответ?

— Нет, ни за что. — На мгновение он коснулся своим лбом ее и продолжил. — Я думаю, что мне придется сражаться с тобой всю дорогу и разрушать твои стены. Я хочу, чтобы ты знала: я буду это делать. Тебе не нужно прятаться от меня, Хейл.

По ее щекам покатилось больше слез. Она хотела утереть их, но была так сосредоточена на словах Финна, что не пошевелилась. Он прав. Она уже не раз слышала заключения психоаналитиков.

— Тебе нужно разрешить себе быть любимой. Боже, милая, мне больно думать, что ты этого не видишь. — Его глаза наполнились болью.

— Так ты думаешь, что я того стою? — прошептала она.

— Я знаю.

Он притянул ее ближе и поцеловал. Его губы были нежными, а поцелуи легкими и дразнящими.

Хейл подняла руку и притянула его голову ближе. Его поцелуи стали требовательнее. Она положила ладони ему на плечи и передвинулась, чтобы оседлать его. Его твердый член оказался между их животами. Руки Финна блуждали по ее спине, вызывая мурашки, кончиками пальцев он провел по ее ребрам, одному из наиболее чувствительных мест на ее теле.

Его рука добралась до ее волос. Он сильно потянул ее голову назад.

— На этот раз я сделаю все медленнее. Буду заниматься с тобой любовью, как и следовало в наш первый раз.

Финн перекатил Хейл на спину и навис над ней.

Она подняла на него глаза. Его взгляд был таким жарким.

— Но мне нравится грубо и сильно.

— Тогда, детка, мне придется проследить, чтобы тебе понравилось медленно и нежно.

Финн улыбался, но в его взгляде горел огонь.

И он проследил.

И оказался прав: ей понравилось.

На улице еще стояла бархатная темнота, когда Хейл включила кофеварку. Выпустив Миллера на улицу, она посмотрела на термометр. Тридцать шесть градусов⁶. Она наполнила термос, подошла к вешалке и села на скамеечку, чтобы надеть ботинки с овечьей шерстью. На ней была шелковая майка, термофутболка с длинным рукавом, теплая толстовка и джинсы. Хейл набросила зимнюю рабочую куртку и натянула толстую вязаную шапку.

Она проснулась до того, как сработал будильник, и попыталась медленно высвободиться из рук и ног Финна. Она и забыла, что ему нравилось обнимать ее во сне, но больше было похоже, будто его тело окружало ее. Освободившись, Хейл аккуратно подоткнула одеяло вокруг него.

— Хочешь, я тебе помогу? — пробормотал Финн.

В груди защемило от его заботы, и Хейл ласково провела по его голому плечу.