Сколько мы так сидели, не знаю, только помню его тихий голос, а потом мысли ушли, и я погрузилась в сон.



***



Прошла неделя. За эти дни мы стали ближе как никогда. Сблизились, что меня очень волновало. Мы много разговаривали на любые темы, пили чай на балконе, вместе ужинали, все, и если сразу мужчина вытягивал из меня что-то, то потом я стала сама делиться.

Толик попросил меня не выходить из дома без него, напоминая, что Лутриков больной человек с военной подготовкой и поэтому рисковать не стоило. Около дома патрулировала машина. В случае опасности, я могла позвонить Дорвонцеву или им. Каждый день охраняла разная смена, поэтому номера сотовых телефонов ежедневно менялись. Притом Толик мне постоянно звонил, спрашивал, как себя чувствую, и еще интересовался, нужно ли что купить. Самое смешное, что еще меня навещал дедушка с первого этажа, дворник. Он постоянно подходил к двери и тихо стучал, хрипло выкрикивая:

– Милка моя, ты там как?

Глупо улыбалась и перезванивала со стационарного телефона, действуя по указаниям Дорвонцева, заверяя, что все хорошо. Если не хорошо, должна была через дверь сообщить, что все нормально, чтобы он понял и позвонил Анатолию.

Спала я в спальне на хозяйской кровати, а Анатолий в зале на диване, уступив свое место мне. Его решение удивило. Очень странно, тем более после того, что у нас было, но мужчина заверил, что он настоял на том, чтобы жила у него потому, что хотел помочь, а не ради секса или чего другого. Не знаю, это было непонятно, но тут же понимала, что я бы не смогла сейчас… даже лежать рядом, или нет. Не знаю. В любом случае была вдвойне благодарна ему.

После того как вновь встретилась с Александром, его яростью, стала ощущать себя так, словно в ловушке, испытывая неопределимое желание сбежать. Трудно жить вот так взаперти. Но сейчас я хоть и взаперти, но это сделано для моего блага, чтобы спастись от больного психа.

Опухоль полностью сошла везде, и сейчас уже почти нормально наступала на ногу при ходьбе. Лицо в данный момент украшали желтые следы от ударов, чернота быстро прошла, благодаря тому, что постоянно втирала мазь. Чувствовала себя хорошо. Вопрос со съемной квартирой Дорвонцев решил.

Позавчера вечером в гости заезжали Мила и Айсберг. Они отправлялись домой. Мы поужинали и попрощались с ними. Признаться, семья Смирновых очень спешила, Милана чувствовала себя некомфортно в последние дни. Будущая мама уверенно мне заявила, что еще немного и родит сына, засмеялась, озвучивая надежду, чтобы только не в дороге. Андрей недовольно молчал, переживая за нее, но, не говоря ни слова. Думаю, как нормально родит, так и выскажет. За ним не убудет.

Провела пальцами по кровати, где сидела и с грустью подумала, что все же была не против, если бы Анатолий пришел ко мне в спальню. Даже просто рядом спать. Правда еще ни разу просто так не спала. Удивлялась сама себе, тем более после того, что пережила. Именно в эту минуту осознала, что очень этого желаю. Скучала по прикосновениям, ведь сейчас мы держимся на расстоянии. Знала, что не стоит и не нужно быть столь простой, но от своих тайных мыслей не желала прятаться.

Послышалась трель звонка, и я вздрогнула. Посмотрела на время – шесть часов вечера. Вроде рано для возвращения Толика с работы. Осторожно пошла к двери, желая посмотреть, кто именно явился. Увидев Дорвонцева, открыла со словами:

– Почему не сам?

Обычно мужчина сам заходил, чтобы меня не пугать, а сегодня вот удивил.

– Если честно, хотелось, чтобы ты мне открыла, – с веселой заигрывающей улыбкой произнес он и протянул шикарный букет белых роз. Смутилась, не ожидая такого подарка.

Улыбнулась и скромно поблагодарив, направилась в кухню со словами:

– Приготовила жаркое, надеюсь, тебе понравится. И да… еще блины с творогом, – чуть тише.

Мужчина весело хмыкнул и заявил:

– Здорово! В этих стенах никогда столько не готовили. Думаю, даже соседи не понимают, откуда столь изумительный запах, – проговорил он, отмечая, как я поставила букет в вазу, после того, как наполнила ее водой, а потом осторожно вытащила большой расписной горшочек из духового шкафа.

– А это откуда? – более резко проговорил он, показывая рукой на глиняное чудо. Неужели решил, что я ходила в магазин, когда поблизости притаился Лутриков? Да никогда в жизни!

Проследила за его взглядом, удивляясь, что он посуды своей не знает, а потом призналась:

– У тебя в шкафу нашла. Прости, пришлось похозяйничать.

– Я не против. Напротив, рад. Так, ладно. Пойду ополоснусь, а потом ужинать.

– Хорошо, – ответила, и, поставив горшочек на стойку, подкладывая подставку для горячего, обернулась, отмечая, что Толик уже ушел.

Села за стол и задумчиво смотрела в окно, осознавая, как грустно в квартире сидеть в тишине. Я уже все переделала в доме, что можно, и поэтому откровенно скучала.

Только подумала встать, как раздался телефонный звонок стационарного телефона. Не стала брать. А когда все же решилась, сработал автоответчик, и я услышала приятный женский голос:

– Толь, привет. Твоя Галинка сама решила позвонить. Я уж не стала звонить на работу. На домашний набрала, чтобы уж точно услышал. В общем, если ты не позвонил мне, значит, ничего не изменилось, и встречаемся в гостинице. Я пока еще на работе. Как выеду, так на сотовый позвоню. Очень соскучилась. Целую.

Пока слушала, не могла даже дышать. Только когда повисла тишина, поняла, что я так и стою, остолбенев на месте. Стало не по себе. Получается, у Анатолия очень много поклонниц. И я в том числе, раз за столь короткий срок умудрилась переспать с ним. И он хорош… Конечно, хорош раз столько желающих дам. Хотя не удивительно, ведь настоящий мужчина, и как не банально на такого всегда огромный спрос.

Слыша, как вода отключилась, пошла к горшочку и набрала мужчине полную тарелку еды. Сегодня не ела, ждала Толика, но вот сейчас поняла, что аппетит мгновенно пропал. Да и какой аппетит, когда тошнит от мысли, что как только все будет хорошо, наше общение закончится.

Может, мужчина действительно рассчитывал на легкую связь со мной, ничего не значащую интрижку, а я со своими проблемами вызвала в нем инстинкт защитника, а теперь еще нагло поселилась в его квартире, полностью хозяйничая.

Приготовив все к употреблению, села за стол, не зная, как быть. Была смущена и расстроена. Хотелось спросить, узнать, но разве я имела право?! Нет. И с другой стороны, неужели я за его доброту, помощь, еще буду наезжать? Я ему никто. Он помог. Никах претензий.

Мужчина вошел в кухню в обтягивающей черной майке, плотно обхватывающей влажное мускулистое тело и свободных джинсах. Мокрые чуть курчавые волосы, отдающие приятным терпким ароматом, и довольное лицо мартовского кота. Мужчина был невероятно сексуален. Сглотнула и, показав рукой на глубокую тарелку, предложила:

– Садись. Приятного аппетита!

– А ты не будешь? – недовольно уточнил он, не двигаясь с места.

– Я… как-то не хочу, – произнесла, стараясь говорить и выглядеть нормально. И еще… я молчала про звонок, а ведь на панели для трубки мигало сообщение. Толик, конечно, все равно увидит, но сейчас я не хотела ему напоминать о свидании с другой.

– Так дело не пойдет, – выдал Дорвонцев и направился к стойке, где стоял горшочек. Схватив тарелку и поварешку, открыл крышку прихваткой и с восторгом произнес:

– Как пахнет! Знатный ужин, а она отказывается. Непорядок! Ты и так худенькая, а нужно восстанавливаться после всего. А хорошее питание – залог здоровья!

Через минуту передо мной стояла тарелка с едой, а мужчина садился за стол, и перед тем как приступить к ужину, выдал:

– Чтобы все съела, а то не пойдем завтра в кино, – отмечая мое пораженное лицо, он расплылся в улыбке и добавил: – Ну а по-другому с такой упрямой девочкой нельзя, так что придется терпеть тебе во мне настоящего диктатора, заботящегося о твоем здоровье. И я, действительно, купил билеты на ночной сеанс. Ты как раз не будешь стесняться, что еще видны следы на лице. Хотя, на мой взгляд, все уже давно прошло и ты, как и была, обольстительная красавица.

Закусила губу и, съев одну ложку, отмечая, что вкусно и Толику должно понравиться, тихо поблагодарила:

– Спасибо… за все.

– Не за что. Ты главное ешь, – весело заметил он, показывая глазами на тарелку, намекая, чтобы не отвлекалась.