– Думаю, тогда они были довольны, – проговорил Дорвонцев, перестраиваясь в другой ряд.
– Да, очень… довольны, – тихо произнесла, с грустью посмотрев вперед. А потом, ощутив внимательный, пронзительный выжидающий взгляд, выдохнула и проговорила: – Я… они разбились. Автокатастрофа.
– Соболезную, – четко произнес Анатолий, положив свою руку на мою ладонь.
Кивнула, а потом вновь вопрос:
– А к бабушке часто ездишь?
Прищурилась, чувствуя подвох, что не просто так спросил. Вытянула руку из его захвата и подозрительно осведомилась:
– К чему такие вопросы?
– Любопытный с рождения. Кстати, я к своим езжу каждые выходные. Они у меня замечательные. Бабушка любит заниматься цветами, тыкая их в каждом углу сада. Чего у нее только нет, и каждый год желает новый сорт. Ну а дед до сих пор работает, заведует кафедрой в университете. Когда был пацаном, ох мне от него доставалось.
Улыбнулась и полюбопытствовала:
– В городе живут?
– Да, и, если не приезжаю, отчитывают, как будто четырнадцать, а не тридцать четыре. Вот такие они у меня.
Засмеялась, не представляя, как вот такого огромного серьезного мужчину отчитывают. Хотя иногда он другой… Например, сейчас.
– Полезно иногда, – заявила и, поправив сумку, прислонив к животу, решилась рассказать о своей бабушке: – А у меня далеко… Но она знает, что я ее очень люблю, – добавила, надеясь на это, понимая, что она ждет. На самом деле очень хотелось съездить, но боялась напугать ее своим побегом, если явится Александр, а он обязательно бы это сделал.
Стало грустно. Безвыходность накрыла с головой. И не желая показывать бушующих эмоций, отвернулась к окну.
Ехали некоторое время в тишине. И я была рада этому. Пусть так…
– И когда заканчиваешь работать? Или также будешь искать приключения?
Прикусила губу, вспоминая неприятную встречу на пешеходе, и уверенно сказала:
– До восьми.
– Все равно поздно, с учетом того, что ты очень рано едешь на работу.
– Меня устраивает, – недовольно произнесла, не желая оправдываться или обещать другое. Меня все утраивает. Это временная мера.
Раздался телефонный звонок как раз в тот момент, когда Толик собрался говорить. Выдохнула. Может, так лучше. Взяла в руки свой телефон – звонила подруга. Нифридова Настя. Нажала кнопку и тихо сказала:
– Привет.
– Привет. Ты как? – взволнованно проговорила она, гремя сковородками и кастрюлями.
– Нормально. Что нового? – как можно тише спросила, не желая, чтобы Толик услышал.
– Да все так же. Собралась к твоей бабуле, накупила продуктов и необходимое по хозяйству. Говори что нужно.
Глянула на красивого мужчину, смотрящего перед собой, сконцентрированного на дороге, а потом ответила:
– Как обычно. И обними ее…
Подруга на секунду замолчала и проговорила:
– Конечно, и расцелую. Я что-нибудь придумаю. По деньгам – свои дам, а потом как сможешь, переведешь. Пока у тебя не получается, уберусь в доме и посмотрю что нужно. Может, что из лекарств требуется.
Не знала даже как отблагодарить. Настя – она такой светлый человечек, который всегда выручит, поможет, придет на помощь. Мы жили по соседству, а потом, когда я переехала в свою квартиру, редко, но разговаривали по телефону, или виделись, когда к родителям приходила. После несчастья – сблизились. Она помогала мне, насколько могла, поддерживая во всем. А уже год с бабушкой.
Раньше наши родители дружили и на лето в деревню возили двоих, так как у Егоршиных родственники жили в других городах, но была ответственная работа, поэтому не знали, с кем оставить дочь. Так, у моей бабушки появилась еще одна внучка, а у меня подруга. Поэтому пока меня не было, Настя помогала и ухаживала за ней.
Сглотнула и благодарно прошептала:
– Спасибо.
– Глупости не говори. Сегодня поеду. Сынок свежим воздухом подышит, да и я. Ладно, а то на работу бежать.
Нифридова работала учителем начальных классов в школе в две смены, еще занимаясь репетиторством. В общем, крутилась как могла. Всегда поражалась ей, а потом сама оказалась в такой же безвыходной ситуации, когда нужны деньги, как никогда, поняла ее.
– Давай. Хорошего дня.
Положила трубу и посмотрела вперед, отмечая, что почти проехали половину дороги. Открыла сумку, придумывая, как найти время, чтобы съездить к подруге Нефритовой и отдать премию, как услышала:
– Какие планы вечером?
Закрыла сумку, считая, что не нужно давать ложных обещаний и надежд. Зачем совершать новые ошибки? Из старых не могу выбраться, утопая в проблемах.
– Толик, то, что случилось… этого не должно больше произойти. Это эмоции, неправильные выводы…
Недоговорила, наблюдая, как мужчина повернулся ко мне и хищно улыбнулся, отчего почувствовала себя птичкой в лапах кота. В это время он как раз остановил джип на пешеходе, и любезно сообщил:
– Допустим, что я понял твою мысль и желание. Но что тебе это даст?
Посмотрела ему в глаза, удивляясь логике, а потом напомнила:
– Я замужем…
– И? – уточнил он таким тоном, как будто это не имеет значения. – Ты не живешь с ним, – и тут же недовольно поинтересовался: – Почему не разводишься?
Усмехнулась, качая головой, а потом пробубнила:
– Форма тебе подходит. И наглость тоже.
– Поверь, я самый веселый, активный, жизнерадостный, но когда меня что-то волнует и лично затрагивает, то тогда уж извини, какой есть, – спокойно заявил Дорвонцев, давая по газам, в момент, когда поменялся свет.
Проехали всего ничего, как услышала:
– Так что? Есть планы?
– Есть. Занята, – выдала, встречаясь с его наглыми глазами, желая идти наперекор.
– Понял, – спокойно ответил, между прочим добавляя: – Кстати, торт нужно съесть.
– А что, некому?
– Совершенно. Он специально для красивой дамы, мечтающей от меня избавиться, – без всяких улыбок, взглядов и подмигиваний сухо произнес Анатолий, отчего смутилась, но ничего не ответила.
Как только подъехали к моей работе, посмотрела на здание кафе, а потом повернулась к нему, наблюдая, что мужчина недоволен, хотя по внешнему виду не скажешь. Но то, как он держал руль, сжимая его, говорило о многом. Я добилась чего хотела, но не чувствовала удовлетворения. Посмотрела на его гордый профиль и прошептала:
– Спасибо.
– Я заберу тебя, – резко отчеканил мужчина, поворачиваясь ко мне, напряженно ожидая ответа.
– Нет, я сама. Не нужно беспокоиться.
– А если я хочу? Что сделаешь? – повышая тон, поинтересовался он, недовольный моим отказом.
Несколько секунд рассматривала свою кожаную сумку, а потом уверенно проговорила:
– У нас ничего не получится. Так что…
– Посмотрим…
– Нет, не посмотрим, – выдала и, замечая, как Анатолий прищурился, а в глазах появился хищный огонек, напряглась. Поза мужчины кричала о том, что он в секунде от прыжка, и тогда его будет сложно остановить. Такой поворот событий будоражил кровь, вместе с тем вызывая страх. Выставила руку вперед, громко заявляя: – И я очень прошу без прикосновений… проверок и всего, что может прийти в голову. Пожалуйста, уважай мое мнение и желания.
Мужчина задумчиво оглядел меня с головы до ног, а потом ответил:
– Что же, понял, не дурак. Но из машины не выйдешь, пока не запишешь мой номер. Всякое может случиться, когда этого совсем не ждешь.
Пораженно смотрела на водителя, своего спасителя и просто непробиваемого мужчину, а потом послушно достала из сумки записную книжку с ручкой и буркнула:
– Диктуй.
Дорвонцев быстро отчеканил номер, не забыв про фамилию с именем, тут же поясняя:
– На всякий случай, если решишь забыть.
Кивнула, и только хотела выйти, дернув за ручку, но дверь оказалась закрытой. Подняла бровь, и услышала веселый ответ:
– Ну а как ты думала? Просто так не говорю…
– Я поняла уже. Надеюсь, выполнишь то, что обещал, – напомнила ему.
Нужно было видеть этот хищный оскал. Дорвонцев шикарно улыбнулся и нагло оповестил:
– Так я ничего не обещал, красавица. Не имею привычки обещать, когда не собираюсь выполнять.
На секунду замерла, пытаясь понять и принять, но тут послышалась мелодия сотового телефона. Увидев, что это вновь Настя звонит, нахмурилась, видно, подруга что-то важное забыла сказать, а потом поспешно проговорила: