Лара Морская - Тот, кто меня разрушил

В моих показаниях не фигурировали семья Олави, Олег, мои подруги и родители. Их место — совсем в другой истории.　

Я не упомянула Макса — мужчину, который меня спас. Да, именно спас: растворил кошмары и впустил в меня жизнь. Настоящую.　

Я знала, что Макс волнуется, слышала его шаги за стеной. Он останавливался у смежной двери и слушал тишину. Ждал моего шага, решительного, необратимого, который убедил бы его в том, что я больше никогда не перестану за него держаться. Я должна была помочь ему меня простить, но не знала, как решиться.　

В вопросах доверия Макс не признаёт компромиссов, а я… а что я? Меня сломали.　

В одиннадцать вечера я отнесла листы администратору, сложила в большой конверт и попросила доставить в полицию.　

— У нас нет курьеров, придётся звонить… — попыталась возразить женщина, но потухла под моим колючим взглядом.　

— Вы хотите, чтобы я вызвала полицию в гостиницу?　

Женщина сжала конверт в руках и покачала головой.　

Понятия не имею, что она увидела в моих глазах, но мои показания доставили в отделение.　

А я поднялась наверх и вытянулась в горячей ванне посреди июльской жары. Пот выступил на лице крупными бусинами, пока я наслаждалась ощущением невесомости и полной свободы.　

Я совершенно, абсолютно, невероятно свободна. Ослепительно. Страшно. Впервые.　

Всё, что было раньше, не сравнится с ощущением вседозволенности и силы, которое сладостно урчит в моей душе.　

Свободна. Как это замечательно. Как упоительно. Как…　

Я не знаю, что с этим делать.　

Могу вернуться в Хельсинки и никогда больше не видеть семью Олави. Могу путешествовать, отправиться с родителями на Сейшельские острова. Всегда хотела там побывать. Могу идти по улице и улыбаться. И дышать, не оборачиваясь за спину.　

Но вместо этого я завернулась в полотенце и отперла смежную дверь. Макс чуть не ввалился в мой номер, в последний момент удержавшись рукой за дверную раму.　

— Иди ко мне, — попросила я.　

— Лара…　

Мы катались по полу. Как звери. Рычали, хватались друг за друга, подминая под себя скомканное полотенце. Макс дёрнул меня за плечи и усадил на себя, лаская языком. Упёршись руками о ковёр, я двигалась на нём, дрожа и умоляя о разрядке. Макс с силой сжал мои бёдра, и я кончила, с криком, с испариной, с абсолютным высвобождением. Тут же перекатившись на бок, я приняла его, глубоко, с восторгом понимая, что Макс не сдерживает себя, что он отдаёт всё, хватаясь за меня и выпуская свою страсть. Я выпила её, и он не воспротивился. Не осторожничал, не следил за моим взглядом. Брал всё, что я давала, настойчиво и с криком удовольствия.　

Он знал, что я свободна. Полностью. От всего, теперь уже и от прошлого.　

В ту ночь мы проиграли нашу близость до предела. Отложили все сложности и обиды и забылись друг в друге. Макс не искал мои границы, он ломал их, не спрашивая. Всё, что он делал, казалось новым и светлым. Правильным. Он слепил из меня новую женщину, специально для себя, и я полюбила её в ту ночь. Мы оказались слишком обнажены друг перед другом, чтобы скрывать глубину своей страсти. Слишком порочны, чтобы, добравшись до дна, не попытаться попасть ещё глубже. Любить ещё сильнее. Хотеть ещё острее.　

Вот почему он снился мне все эти годы. Моя душа знала, что он станет моим спасением.　

**********　

Лучше бы утро не наступало. Лучше бы мы не позволили себе очнуться. Не вспомнили о вчерашних событиях, не ответили на звонок, не согласились встретиться с полицией.　

Они пришли прямо в гостиницу. Поблагодарили за показания, задали вопросы и записали мои координаты. Уходя, предложили помощь психолога, который, как оказалось, всё это время ждал за дверью. Пожилой мужчина посмотрел на меня поверх очков и покачал головой:　

— Уезжайте отсюда поскорее, Ларочка, вот что я вам советую. Забудьте обо всём и начните сначала. В Финляндии практикуют отличные психологи, могу посоветовать вам пару русскоязычных. Не связывайтесь ни с кем из своего прошлого, отвлекитесь. Только так вам удастся прийти в себя. Пусть ваш молодой человек отправит вас домой, и, поверьте, месяца через два всё это покажется вам страшным сном.　

Отличный совет. Хоть скреби зубами стену.　

Мой «молодой человек», то есть Макс, смотрел в окно, сминая занавесь. Он и сам предложил мне оставить нашу связь в прошлом и открыть для себя чистый лист. А теперь, после слов психолога, он убедился, что прав.　

— Бегите, Лара! Бегите скорее! — причитал психолог, закатывая глаза. — Я понимаю ваше желание достичь катарсиса и разобраться с прошлым, но вы сделали достаточно. Вы свободны! — Он воскликнул это с такой гордостью, как будто собственноручно освободил меня от Олави.　

Хотелось заткнуть его. Кляпом. Липкой лентой. Подушкой.　

Обернувшись, я встретилась взглядом с Максом.　

Нет, Макс. Не верь ему! Психолог не знает, о чём говорит. Не отпускай меня!　

Удерживаю его взгляд и отрицательно качаю головой, призывая не слушать психолога, хотя и знаю, что нашему равновесию нанесён необратимый ущерб. Макс не может не отступить, оставляя выбор за мной.　

— Какие у вас планы, Лара? — психолог щёлкает пальцами, привлекая моё внимание.　

Я теряюсь. Не знаю, что сказать. Макс с силой сжимает зубы, читая в моей нерешительности свой приговор.　

— Смена обстановки, отдых, отвлечение. Вот, какими должны быть ваши планы. — Очень довольный собой, психолог сам отвечает на свой вопрос.　

Поблагодарив, я буквально выталкиваю его за дверь и поворачиваюсь к Максу.　

Нам предстоит разговор. РАЗГОВОР.　

Тот самый, в котором он не попросит меня остаться, потому что хочет предоставить мне полную свободу, необходимую для забвения. А если он не попросит, то я не останусь, иначе всю жизнь буду бояться, что навязалась, что воспользовалась его чувством вины.　

Так и случилось. Макс смотрел на меня, долго, внимательно, потом сказал:　

— Сделай то, что посоветовал психолог.　

Он ждал моей реакции, моего протеста. Решающего действия. Например, признания в любви — вечной любви, которая склеит нас иллюзорной надёжностью обязательств. Он ждал фразы со словом «навсегда». Он уже произнёс его, с бесшабашной лёгкостью уверенного мужчины, а теперь очередь за мной. Как и обещал, Макс сказал и сделал всё, чтобы я захотела остаться. Но принуждать меня он не станет. Макс отпустил меня, и следующий, решающий ход — за мной.　

Жаль, что я не смогла его сделать. Однажды впустив страх в своё нутро, уже не выселишь его обратно, а Макс ждал от меня чего-то очень значительного. Поступка с большой буквы, который убедит его, что я никогда не перестану за него держаться. Который докажет, что я болею им так же сильно, как и он — мной. Ему нужно ВСЁ. Со мной. А мне страшно даже начать.　

Я не смогла.　

Кто знает, откуда берётся любовь. Можно ли навсегда полюбить девушку, которую видел всего несколько минут, да ещё и при ужасных обстоятельствах? Можно ли ненавидеть мужчину на протяжении восьми лет, а потом полюбить так, что хочется вывернуть себя наизнанку и закричать от счастья?　

Мы не стали искать ответа. Не смогли.　

Макс поклялся, что даст мне свободу выбора.　

Я поклялась, что не воспользуюсь его слабостью.

Мы не сложились, не склеились.　

Так бывает.　

Он отвёз меня в Сочи, проводил до таможни. Купил леденцы в самолёт, чтобы при взлёте и посадке не болели уши. Попросил не волноваться за Диму, обещал переехать к ним с Людмилой Михайловной насовсем, как только вернётся в Анапу.　

Слова, слова, слова. Они заполнили пространство между нами, даря иллюзию, что мы говорим друг другу что-то значащее. Правду.　

— Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, — сказал Макс, изображая улыбку.　

«Если он мне понадобится». Если.　

Он не заставил меня остаться.　

Я не стала навязываться.　

Он подарил мне свободу, и я ответила тем же.　

Так бывает.　

Четыре недели спустя, 6:15 утра

«В газетах написали что тебя зовут пара крофт»　

«Спасибо, что разбудил. И что из этого?»　

«Так это правда? КЛАСС! Почему ты не сказала, что тебя зовут пара крофт?» «Не могу поверить»