Я вздрагиваю всем телом, опрокидываю чемодан и с ужасом смотрю в окутанные сумерками голубые глаза.
— Прости! — фамильярничает сосед, но продолжает брать напором. Поднимает чемодан и хватает меня за руку, то ли в попытке извиниться за испуг, то ли чтобы я не сбежала. Мы застываем в неловких позах, зависнув над грузным телом чемодана. Хмурясь, сосед смотрит на мои пальцы. — У тебя ледяные руки! Тебе плохо?
Да, мне плохо.
— Всё в порядке.
— Я за тебя волновался, вот и решил подождать. Знаю, что ты не местная, да ещё и пропала перед самой Анапой. А потом увидел, как ты сидишь на перроне, и понял, что тебе нехорошо. Слушай, я знаю, что достал тебя приставаниями, но клянусь, я не маньяк.
— Если клянёшься, тогда всё в порядке. — Я усмехаюсь и забираю у него чемодан.
— Попытайся меня понять. Ночью ты, не переставая, вопишь во сне, пинаешь стену, стонешь, да и днём ведёшь себя странно. Как честный человек, я не могу оставить тебя одну, не убедившись, что с тобой действительно всё в порядке. Я на машине, могу подвезти. Если откажешься — я пойму, но тогда вызову такси и прослежу, что… — он замялся, — …короче, так.
— За чем проследишь?
Вздохнув, сосед недовольно потряс головой.
— Что у тебя есть, чем заплатить и где остановиться.
Вот тут я рассмеялась. По-настоящему, глубоко, хрипло, как не смеялась с того самого дня, как задумала этот «отпуск». Сосед по вагону считает меня психованной оборванкой, которая путешествует в купе люкс. Тоже мне, Эркюль Пуаро*.
— Я сняла комнату, так что мне есть, где жить, и есть, чем заплатить. Так уж и быть, считай себя джентльменом и спасителем странных девиц, — отвези меня. Но только если тебе по пути.
— Куда? — спросил он, радостно подхватывая мой чемодан и устремляясь к парковке.
— В сторону Высокого берега.
Затормозив, он обернулся и присмотрелся ко мне повнимательнее. Да, я — оборванка, которая путешествует в купе люкс и снимает комнату недалеко от Высокого берега, одного из самых престижных районов Анапы.
— В гостиницу? В гостевой дом?
— Нет, в частный дом.
Знал бы он, каких трудов и денег мне стоило снять эту комнату, подивился бы моей настойчивости.
Игорь (он всё-таки втиснул своё имя в разговор) оказался гордым владельцем Ауди, чистенькой, вылизанной. Модель я разглядеть не успела. Прохладные кожаные сиденья не понравились мурашкам на моей коже, поэтому я скрестила ноги и попыталась согреть руки дыханием. Это в такую-то жару!
— По-моему, у тебя температура, — неуверенно предположил Игорь, норовя дотронуться до моего ледяного лба.
— Стресс, — обобщающе ответила я и присмотрелась к попутчику. Он был похож на Игоря, другое имя показалось бы неправильным. Ухоженный, аккуратный, принципиальный. Категоричный. На маньяка никак не тянет.
Я читала об этом в какой-то брошюре, одной из многих, прошедших через мои руки.
«Жертвы психологических травм порой ведут себя непоследовательно, поэтому им следует соблюдать особую осторожность. Несмотря на повышенную тревожность, они внезапно проникаются доверием к незнакомым людям, что может послужить источником последующих травм».
Точнее и не скажешь. Вот она я, сижу в машине совершенно незнакомого мужчины. В чужом городе, в темноте. И не боюсь. Настолько устала бояться, что приветствую опасность, иду к ней навстречу. Прыгаю на её прохладное, кожаное сидение и, устроившись поудобней, пристёгиваюсь ремнём.
Моя опасность пахнет кожей, лимонным освежителем воздуха и мужским одеколоном.
— Завтра расскажу друзьям, что пришлось включить подогрев сидения в июле, — усмехнулся Игорь, и я почувствовала, как подо мной разливается приятное тепло. — Получше?
— Да, спасибо.
Огни приборной панели отразились в его глазах, и я невольно улыбнулась. А что, если он — действительно хороший парень? Ведь такие встречаются, мне о них рассказывали.
— Тань, — прошептал он. В синих глазах — асимметричные искорки.
— Что?
Вот я уже и на «Таню» отзываюсь.
— Ты мне адрес дашь?
— Зачем?
Я напрягаюсь, всё тело реагирует на нежелательное вмешательство в мою жизнь.
— Так я ж машину веду. Знать бы, куда ехать.
Смех — самое лучшее лечение, уж точно надёжнее снотворных. Комичность ситуации распустила шнуровку моего страха, выпуская наружу кусочек души. Розовый, тонкокожий, порочно-ранимый. Откидываю голову и хохочу, не смущаясь своей глупости. Рядом смеётся Игорь, хлопая рукой по рулю.
— Не дам адрес, — давлюсь смехом. — Сам угадаешь, куда ехать. — Достаю из сумочки распечатку и протягиваю Игорю, вытирая слёзы. На его лице отражается искреннее удивление.
— Я знаю это место, — говорит. Складывает лист и отдаёт мне, чуть хмурясь. Озадаченный странным совпадением, он задумчиво кривит рот. — Сто лет туда езжу, но ни разу не видел, чтобы на этой улице сдавали туристам.
Как под дых мне дал этими словами. Я не люблю совпадений, случайностей и неожиданных поворотов событий. Куда делась моя осторожность? Так и доиграюсь, вот же, дура. Двигалась понемногу, шаг за шагом, так долго ждала своего спасения — и сразу влипла. Первый встречный догадался, что со мной что-то не так. И не только со мной, но и с моим «отпуском». Делаю бесшумный вдох, стараясь потушить проблески паники.
— Никогда там не была и понятия не имею, что это за место. — Разворачиваю ириску и закидываю в рот, предлагая Игорю вторую. Мне почти удаётся изобразить невозмутимое равнодушие. Игорь отказывается от конфеты, не замечая моей паники и всё ещё хмурясь. — Выбрала по рекомендации знакомых, — уверенно продолжаю я. — Они сказали, что это — частный дом, тихий, с видом на море. Берут только своих.
«Своих»! Вот же, сказанула.
— Своих, — повторил Игорь удивлённым эхом.
Сжимаю его плечо и взволнованно заглядываю в глаза. Безошибочный маневр. Во- первых, прикосновение отвлекает, намекая на что-то личное, во-вторых, мои глаза сбивают с мысли. Не зря меня дразнили инопланетянкой. Игорь послушно отвлекается и морщит лоб, затрудняясь вспомнить, что именно его насторожило.
— Игорь, скажи честно: с этим местом что-то не так? — Импровизирую, добавляю в голос немного наигранной паники. У меня её вдосталь, какой угодно. — В этом районе опасно? Плохие хозяева? Тогда я лучше в гостиницу. Игорь, скажи правду! — Голос дрожит, и создаётся образ этакой трогательной испуганной девицы. Мне почти смешно. На самом деле я не променяю эту комнату ни на что другое, даже если хозяева — людоеды. Я вернулась в Анапу для того, чтобы увидеть чудовище, и снять комнату на его улице оказалось, мягко говоря, непросто. Я не уеду, пока не вырвусь из кошмаров, а для этого мне нужно снова его увидеть. Поселюсь рядом, чтобы «случайно» проходить мимо его дома. Чтобы увидеть его в саду или на пляже. Один взгляд. Два. Три. Может, поздороваюсь и заговорю о погоде. Привыкну к его лицу, докажу себе, что он мне больше не страшен, и вытолкну чудовище из моих снов. И тогда ко мне вернётся жизнь.
Выруливая с парковки, Игорь тихо засмеялся, подтверждая, что мне удалось его отвлечь.
— Не истери, дурочка. Это — лучшее место, вдали от туристов, с закрытым пляжем. Хозяева нормальные, правда, я не знал, что они сдают комнату, но всё равно — отличное место.
Проехали. Больше ни слова. Понимаю, что Анапа — не Москва, место небольшое, но мне всё равно не нравится это случайное совпадение.
— Слушай, а кто порекомендовал тебе это место? — задумчиво спросил Игорь, вливаясь в вечерний поток машин.
— Андрей Спиваков. Его тётя познакомилась с хозяевами во время отдыха.
Кажется, паника ушла. Вру гладко, без излишеств.
— Откуда ты? Из Москвы?
— Игорь, послушай, не обижайся, но то, что ты меня подвозишь, не значит, что мы стали друзьями. Попрощаемся — и всё, конец фильма.
— Я попытаюсь изменить твоё мнение.
— Ничего не выйдет.
— Жаль.
Вот же, идиот. Нарывается, как на мину, честное слово. Никакого инстинкта самосохранения. Чувствует же, что я сломана, причём совсем, но всё равно лезет.
— Тебе очень больно. — Игорь постукивает пальцами по рулю, наклоняя голову, чтобы я не видела его лица. — Я никогда не слышал, чтобы так кричали во сне.