Лиана Уилсон - Третий поцелуй

— А это кто? — требовательно спросила больная, и Брук поразилась, с каким напором был задан вопрос. Пожалуй, она недооценила старушку. В этом чахлом теле еще достаточно воли, чтобы управлять армией.

— Брук Уотсон. — Девушка протянула руку.. Приятно с вами познакомиться.

— А я, как вы догадались, Элиза Каттер, — дотрагиваясь до руки Брук, представилась старая женщина. — Уверена, вы обо мне неоднократно слышали.

Ее кожа была совсем холодной на ощупь, горячим был взгляд, которым Элиза наградила любимого внука.

— Мэтт, мне совестно.

— Что случилось? — присел он на краешек кровати.

— Я говорила тебе, что ухожу. Проблема не в моей голове. Мое тело подводит меня: я слабею. Пора тебе посмотреть фактам в лицо.

Мэтт схватился за голову и расхохотался.

— Как ты, догадалась, что Брук психолог?

— Мне» восемьдесят восемь лет, — гордо объявила Элиза, будто возраст все объяснял.

Брук оставалось только переводить взгляд с одного на другую.

— Я пришла сюда не как профессионал, миссис Каттер.

— Да? — удивленно спросила Элиза, взглянув на Мэтта.

— Это правда. — Я привел сюда Брук не для того, чтобы уговаривать тебя прожить хотя бы на один день больше, чем ты хочешь. Мне понадобилось много времени, чтобы смириться с твоим решением. Поэтому больше на подобные темы разговаривать мы не будем.

— Хорошо. — Элиза скрестила руки на груди. — А зачем тогда здесь психолог, если не для изучения моего душевного здоровья?

— Вообще-то Брук детский психолог, — разъяснил Мэтт, обнимая Брук за талию и властно притягивая к себе.

Сердце у нее бешено застучало. Их взгляды встретились, и Брук осознала, что сейчас должно произойти. Мэтт ее поцелует. Никаких сомнений.

Брук затрепетала и, изо всех сил пытаясь предотвратить непоправимое, уперлась кулачками в грудь Мэтта. Бесполезно: расстояние между ними все сокращалось, и наконец их губы соприкоснулись.

— Один, — шепнул Мэтт, прежде чем отодвинуться на безопасное расстояние. Затем он посмотрел на бабушку с таким видом, будто подобный интим никоим образом не должен сказываться на его душевном равновесии.

В это время Брук тщетно пыталась справиться с обуревавшими ее эмоциями. Поджилки тряслись, язык словно отсох, по всему телу пробегала дрожь.

В общем, самочувствие, как если бы она полезла чинить проводку, предварительно как следует окропив ее водой.

— Бабуля, — принялся объяснять свое развратное поведение Мэтт. — Брук — наша миллионная покупательница.

— Неужели? — поперхнулась Элиза и внимательно посмотрела в лицо девушке.

— Да, — подтвердила Брук и принялась старательно улыбаться.

Внезапно Элиза счастливо рассмеялась. К ее лицу прилила кровь, и она вдруг перестала походить на живого призрака.

— Так-так, — проговорила Элиза, внимательнейшим образом изучая Брук. — Вот она какая, невыносимая особа. Мэтт, ты вроде говорил, что не можешь вспомнить, как выглядит миллионный покупатель. Если это правда, то я, пожалуй, тебя переживу.

Мэтт подмигнул Брук.

— Это был способ самозащиты.

— Ты считаешь ее красивой?

— О да, — откликнулся Мэтт, для убедительности целуя нежную щечку Брук. — Два.

Брук почувствовала, как ее сердце ухнуло куда-то вниз. Кажется, Мэтт собрался довести ее до нервного срыва, самым возмутительным образом нарушая только что установленные правила.

Она отпихнула наглеца и глубоко вдохнула, чтобы успокоить расшалившиеся нервишки.

— Мне не послышалось, ты называл меня невыносимой особой?

— Помимо прочего.

— В таком случае я требую сатисфакции.

— В любое время, доктор. В любое время, — расплылся в ухмылке Мэт.

Элиза откинулась на взбитые подушки и со вздохом прикрыла глаза.

— В чем дело, бабушка? — воскликнул Мэтт, и тревога исказила его черты.

— Ничего особенного, дорогой.

— Ты устала?

Элиза покачала головой.

— Я просто прочитала короткую молитву.

— С чего это? — напрягся Мэтт.

— Ты привел сюда молодую девушку не для того, чтобы провести курс терапии, — размышляла она. — Для чего же?

— У меня ведь никогда не было от тебя секретов, бабушка. — Мэтт старательно откашлялся перед обнародованием важной новости. — Мы с Брук собираемся пожениться.

— Я так и думала, — всплеснула руками Элиза. Слава богу!

Мэтт прижал к себе Брук так, что расстояние между ними составляло всего ничего.

— Три, — прошептал он, прежде чем впиться в ее губы жадным поцелуем.

Брук стало очень жарко. В данных обстоятельствах она должна была бы безумно разозлиться на Мэтта, но почему-то не злилась. Должна была бы его оттолкнуть, но не оттолкнула. Наоборот, хотела прижаться еще крепче, от поцелуев перейти к более конкретным действиям. Поцелуи Мэтта не раздражали, а заставляли желать большего!

О, боже! Сколько еще она выдержит? И сколько ей придется приложить усилий, чтобы вытеснить из памяти жаркие объятия этого мужчины?

— Сюда, милая. — У Элизы был ярко выраженный техасский акцент.

Приглашение пришлось весьма кстати. Оно позволило Брук высвободиться из объятий, лишавших ее воли и разума. Она сделала шаг вперед, надеясь, что не свалится на пол, став посмешищем, казалось, ее ноги превратились в желе.

Пытаясь вернуть себе способность логически мыслить, Брук начала прикидывать, почему Элиза с такой легкостью восприняла известие о грядущей свадьбе. Она не задала ни одного вопроса о скоропалительности брака, не поинтересовалась прошлым избранницы. Чувствуя себя в крайней степени неловко, Брук приблизилась к больничной койке.

Элиза Каттер слишком долго жила на белом свете, чтобы поверить в такую красивую сказочку. Или все-таки поверила? Наверное, она слишком хотела увидеть жену и детей внука и не могла критически отнестись к предлагаемой легенде. Внезапно Брук стало так стыдно за вранье, что она не могла решиться посмотреть в глаза пожилой женщине.

— Добро пожаловать в нашу семью, дорогая! Элиза взяла Брук за руку и слегка коснулась ее щеки губами. — Мои поздравления. Надеюсь, вы понимаете, какого прекрасного мужа обрели. — (Брук не обрела мужа, а что до качеств Мэтта, то они еще под вопросом.) — Думаю, вы будете жить счастливо, совсем как мы с Липком. Мы прожили более пятидесяти лет вместе. И я за вас безумно рада. Элиза заговорщически подмигнула Брук. — Вижу, мой внук вас обожает. Мой Линк так же обнимал и целовал меня. И мы никогда не могли нарадоваться друг на друга.

Брук захлестнули эмоции, которых она не ждала, но тем не менее не могла отрицать. Ее мать никогда не говорила ни об одном из своих мужей с такой нежностью. Кажется, только отец Брук понимал Фелицию, но и его любовь понемногу изжила себя. Что до Фелиции — для нее вообще мужчины были временной опорой, пока не появится другая, более надежная.

Но откровения Элизы Каттер вселяли небольшую надежду. А вдруг настоящая любовь действительно существует?

Брук запретила себе думать о подобных вещах.

Не нужно проецировать прекрасные чувства между Элизой и ее мужем на них с Мэттом. Только не Мэтт. И не его поцелуи.

Краем глаза она заметила, что Мэтт изучающе смотрит на нее. Его взгляд был суров и непреклонен. Стушевавшись, Брук отступила назад, не давая ему ни малейшего шанса на новые поцелуи. Ее нервная система и так истощена.

— Мэтт, — сказала она, — поцелуй бабушку.

— Подойди, малыш. — Элиза порывисто обняла внука. — Ты сделал старушку счастливой. Я буду за вас молиться.

Высвободившись из объятий бабушки, Мэтт аккуратно уложил ее в постель, одними губами прошептав Брук:

— Спасибо.

И снова девушку терзали сомнения. Правильно ли они поступают? Сама она никогда не обманывала пациентов, даже чтобы подбодрить. А может, в данном случае ложь уместна — старая женщина умрет счастливой?

Бабушка Мэтта выглядит очень довольной. Известие о предстоящей свадьбе зажгло огонек в ее глазах и заставило забыть о болях, терзающих измученное тело.

Но как сама Брук сможет жить с таким грузом на сердце? И сможет ли она уйти от Мэтта, не испытывая разочарования из-за несбывшихся надежд? На какой-то момент Брук позволила себе пожелать, чтобы все происходящее оказалось правдой.

Элиза не скрывала слез счастья.

— У нас мало времени, — сказала она. — Уже все должно быть распланировано.

— Бабуль, не беспокойся, пожалуйста. Просто порадуйся за пас. Мы не спешим.