На ее гладком лбу опять появилась морщинка.
— Так что с нашим знакомством?
Мэтт коротко кивнул.
— Мы снова встретились, когда я подогнал фургон к воротам сиротского приюта. И мы влюбились друг в друга.
— Что, так быстро?
— А долго ли, умеючи? Пожалуйста, успокойся и не усложняй ситуацию.
Брук с шумом выдохнула.
— Но ситуация действительно сложная! Ты не можешь все предугадать, потому что любовь связана с эмоциями.
— Не совсем так, — поправил Мэтт, вспоминая, что нечто похожее говорила ему и бабушка. Но любовь и брак он всегда рассматривал как ограничение личной свободы, поэтому изо всех сил избегал и того, и другого. На мгновение их взгляды пересеклись, и нервы Мэтта напряглись до предела. Он старательно прокашлялся и принялся внимательно изучать дорогу. Не Брук. Не ее стройные ноги или завораживающие глаза и чувственные губы, а куда менее интересное дорожное покрытие.
— Не напрягайся, — проговорил Мэтт. Насколько его голос был спокоен и тверд, настолько он был выведен из равновесия. — Люди пожмут плечами и скажут, что я наконец попался.
— Ты?! Попался?! — начала заикаться от возмущения Брук. — То есть ты хочешь сказать, люди решат, будто я заманила тебя в ловушку.
Выражение лица Брук заставило Мэтта немного изменить показания.
— Я, наверное, не совсем корректно выразился.
— Это уж точно! Я не преследовала тебя. Ты не мог попасться, потому что я не ставила капканов!
— Брось, это же все игра. Маскарад. Можно даже сказать, что ты отвергала меня из-за денег.
— И тогда все точно скажут, что я лицемерка, простонала Брук.
— Нет, я скажу, что ты даже не хотела со мной встречаться, но благодаря своему шарму и необыкновенному обаянию я смог добиться твоего расположения.
Мэтт адресовал Брук лучшую из арсенала своих улыбок. Она в ответ смерила его взглядом, помолчала, повздыхала и заявила:
— Ладно. Надеюсь, все будет в порядке.
А вот у Мэтта все было как раз не в порядке.
Всю поездку он пытался поддерживать умный разговор, вставлял, как ему казалось, вполне адекватные замечания, но боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего возбуждения. Нужно сосредоточиться на вождении, мысленно твердил себе всеми уважаемый мистер Каттер. В конце концов, это просто деловые отношения. Однако от этого самовнушения было мало пользы.
— Подожди! — завопила Брук, вцепившись в сиденье. — А для кого мы придумываем романтическую историю? Не только для бабушки, правда? Наверняка будет еще твоя семья?
— Возможно, — не стал спорить Мэтт.
— Кто-то еще? — не отставал упрямый психоаналитик.
— Ну, я вообще-то парень известный. Пресса…
— Пресса? — побелевшими губами прошептала Брук.
— Ты знаешь, эти журналисты такие забавные.
Говорят, я увеличиваю им тиражи в несколько раз.
— О, боже, — застонала Брук и обхватила голову руками. — А нельзя переиграть ситуацию, пока не поздно?
— Уже поздно. Мы приехали.
Мэтт ловко припарковал машину и повернул ключ в замке зажигания. Он сидел совсем рядом с Брук и не мог понять, радоваться или ужасаться такой близости. Да, это так волнующе ощущать аромат ее тела, похожий на морской бриз, по вместе с тем и очень тяжело. Пожалуй, на случай поездок с Брук в гараж стоит поставить микроавтобус: тогда они смогут держаться друг от друга на безопасном расстоянии.
— Послушай, — успокаивающе проговорил Мэтт (успокаивал он больше себя). — У пас все получится. Это временное соглашение, и я сделаю все, что смогу…
— Ты уже сделал достаточно. — Брук сурово смотрела на пего. — Я о том поцелуе.
— Да… — протянул Мэтт с подходящей к случаю интонацией, но изрядно напрягся. — И что ты думаешь? Нужно попробовать еще разок?
— Нет. Нет-нет, — испуганно пролепетала девушка, практически вывалившись из окна «мерседеса». — Это не совсем то, что я хотела сказать.
Мэтт скрестил руки на груди в ожидании чертовски интересного разговора.
— А что же ты хотела сказать?
— Ничего.
— Скажи пожалуйста, а этот поцелуй тебя ни капельки не взволновал? — продолжал выспрашивать Мэтт, потому что его в Брук волновало все. Подтверждение тому — его поведение в приюте, когда он буквально накинулся на бедную девушку.
— Я понимаю, — излагала виновница его мучений, старательно отводя взгляд, — что нам придется целоваться, так сказать, по долгу службы. Рано или поздно.
— Логично, — заметил Мэтт. И вместе с тем неразумно. По крайней мере для него поцелуи будут равноценны медленному четвертованию. Но отказываться… — А что, у тебя есть какие-то проблемы?
Тебе неприятно?
Прозвучало достаточно абсурдно. Раньше жалоб на его умение обращаться с женщинами не поступало. Но Брук?..
— Нет… это…
Мэтт заметил, как горячий румянец начал заливать ее нежные щечки. Просто потрясающе — ему еще не попадались женщины, способные покраснеть хотя бы для виду. А может быть, этот поцелуй очень сильно взволновал Брук? Интересно. Очень интересно.
Прекрати, Каттер, это уже глупо. Не увлекайся. Помни, что это лишь временное соглашение.
— Три. — Голос Брук прекратил увещевания внутреннего голоса Мэтта.
— Что «три»? — не понял он.
— Я предлагаю, раз уж нам необходимо целоваться, ввести ограничения. Мы будем целоваться только три раза.
— Всего три?!
— Точно. — Ее лицо выглядело умиротворенным: похоже, Брук пришла к согласию с собой (в отличие от Мэтта). — Только в случае крайней необходимости. И только на людях.
— Не думаю, что эти правила необходимы и вряд ли реализуемы.
— А я думаю, — задрала свой маленький подбородок вверх Брук.
— Что мы ответим, если нам станут кричать «Горько!»? Извините, ребята, но мы уже исчерпали свой запас поцелуев?
У Брук от удивления даже рот приоткрылся.
— Конечно нет, — возмутилась она. — Правило трех поцелуев нужно нам, чтобы…
— Держать себя в руках? — ухмыльнулся Мэтт.
— Да.
— Отлично. — Мэтт гладил Брук по щеке и с удовлетворением думал, что они будут целоваться еще. А правило — что ж, правила создаются для того, чтобы их нарушать.
С ярко выраженным чувством недовольства собой (из-за собственной реакции на Мэтта и потери контроля над ситуацией) Брук вылезла из машины и поспешила к воротам клиники. Ее нервы были напряжены до предела, кожа — словно наэлектризована. Как же вести себя с Мэттом? Вернее, как держать, себя в руках и не поддаваться чарам этого парня?
В вестибюле клиники Брук была поражена тем, как все на них глазели. Хотя нет, не совсем так. Если на кого и глазели, так это на Мэтта. Женщины смотрели на него, как на греческого бога. А он обычный мужчина из плоти и крови. И все!
Но какой мужчина… И как он целуется!
Прекрати, Брук. Не сходи из-за него с ума. Это был всего лишь поцелуй. Забудь.
Но почему-то девушка не была уверена, что сможет загнать подобное воспоминание в самый дальний уголок своего сознания. Особенно, если и в дальнейшем придется развлекать публику. От постижения собственного бессилия Брук закатила глаза.
Возьми себя в руки, девочка. Забудь о нем.
После завершения спектакля каждый их них опять пойдет своим путем. Мэтт продолжит менять женщин, как перчатки, она же вернется к любимой работе и замкнется в себе. Но никогда не забудет Мэтта. Он не похож ни на одного из тех, кого встречала Брук. Мэтт встречался с женщинами, но не принадлежал ни одной из них. Его недоступность была залогом успеха.
— Вот мы и пришли, — провозгласил он, взяв девушку за руку.
Реакция на его теплое прикосновение была мгновенной и неоднозначной. С одной стороны, расслабляющей (вопросы, изводившие Брук, немедленно покинули ее сознание), с другой — тонизирующей (участился пульс, сбилось дыхание). О, небеса! На что она согласилась? Уже на пороге комнаты Брук сообразила, что за все время знакомства Мэтт ни разу не держал ее за руку. Было в этом что-то интимное… Такой жест мог означать только одно: ему требуется поддержка.
Брук слегка сжала его пальцы и ободряюще улыбнулась. Напряжение спало, и Мэтт растянул рот до ушей так, что Брук не выдержала и отвернулась.
В комнате она увидела лежащую на больничной койке старую женщину с абсолютно белыми волосами и кожей тонкой, как пергамент. Голубые глаза совсем как у Мэтта — радостно засияли, как только заметили посетителей.
— Привет, дорогая, — сказал Мэтт, направляясь к койке.
Брук почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. Как она будет врать такой пожилой женщине? Тем более тающей на глазах?