Елена Усачева - Три желания для золотой рыбки

– Очко! – Один-Ноль, наконец, повернул голову в сторону червяков. – Соберитесь же!

– Играем, играем! – Васильев потряс руками, как будто только что поднимал тяжелую гирю.

Павел вернулся на свое место. Он все еще улыбался, но теперь эта улыбка стала более напряженной.

За мячом пришлось бежать. Зрители пару раз пнули его ногой, но он все равно не пошел в нужном направлении.

– Врежь им! – в азарте стучала кулачком по ладони Ася.

Лера поудобнее перехватила мяч и посмотрела на Курбаленко. Высокая, худая, она была вся собрана для броска. Прав был Ян: она действительно была красива какой-то злой, холодной красотой. Сейчас, в момент раздражения и досады из-за неудачи, она была особенно хороша. Гараева улыбнулась ей и бросила мяч. Лиза успела кивнуть и, оттолкнувшись обеими ногами от пола, поймала подачу в прыжке.

– Зачем? – послышалось со стороны зрителей, но это был правильный бросок.

– Раз, два, три! – громко отсчитала Курбаленко, но сделала всего два шага. Вместо третьего она передала мяч Павлу, и тот широким взмахом перекинул его через сетку. Крылышкин принял мяч и вернул обратно, но перестарался. Мяч отскочил от сетки и упал на их же площадке.

– Держим! – прокатился на пузе Махота, но мяч все равно оказался на полу.

Ян глянул на Леру и скорчил выразительную гримасу.

– Зря! – Жеребцова хмуро рассматривала свои ослепительно-красные теннисные туфли. – Надо было опять на Васильева подавать.

Гараева отвернулась и машинально поискала глазами Павла.

Он стоял на подаче, крутил в руках мяч, посматривая на противников. Лере очень хотелось угадать, куда он бросит. Васильев что-то быстро говорил Быковскому, но тот даже не слушал его.

Свисток!

Если он сейчас бросит на нее, то будет круглым дураком!

Мяч взял круто вверх и полетел к Гараевой.

– Линия!

Константинов подлетел к Лере, вытянулся струной, провожая взглядом мяч, уходящий за поле.

– Есть! – хлопнул он в ладоши, отбегая обратно к сетке.

– Потеря подачи! Переход! – заведенным истуканом оповестил зал физрук.

Гараева поймала мяч. Секунду постояла спиной ко всем, не в силах справиться с победной улыбкой. Не глядя, перекинула мяч готовящейся к подаче Наумовой. И, только встав в центр, смогла поднять глаза.

Павел стоял на задней линии рядом с Курбаленко и что-то ей говорил, пальцем показывая на игроков команды противников. Что же, к их соревнованию он подтянул еще одного соперника? Или Павел играет в другую игру?

Теперь Лера успевала и за мячом следить, и замечать, что делают червяки. Быковский с Курбаленко, не скрываясь, в открытую, вели борьбу против Гараевой. Ян изо всех сил старался перетянуть их внимание на себя.

– Зря стараешься, – бросила Наташка Константинову, проходя мимо. – Не твой день.

Жеребцова тяжело дышала после пробежки по залу. Сейчас с Константиновым они снова стояли на одной линии. Наташка готовилась к подаче. Она смотрела то на Курбаленко, то на застывшую Наумову. Та тоже не спускала глаз с Лизы. Каждый раз удачно оказываясь ближе всех к загадочной парочке, ей удавалось слышать, о чем они переговариваются, и лицо ее от этого знания становилось все мрачнее и мрачнее.

На замечание одноклассницы Ян ничего не ответил, лишь посмотрел на застывшую Леру. Она уже третий раз стояла под сеткой, спиной чувствуя, что за ней – Павел, что он близко. Даже руку протягивать не надо. Достаточно чуть оступиться, и вот уже он. Но Быковский вел себя странно. Каждым своим движением он словно подчеркивал, что никак не выделяет Леру из общей толпы ашек, а подачи на нее переводит только потому, что среди всех игроков она – самая слабая.

Счет медленно полз вперед. Очки прибавлялись с одинаковой скоростью как с одной, так и с другой стороны. Уставшие от напряжения зрители зашумели. Было ясно одно – пяти игр не понадобится, затянувшаяся первая партия решит исход спора.

Один-Ноль, так и не понявший сути происходившего на поле, нетерпеливо поглядывал на часы. Партии давным-давно пора было закончиться, но она все длилась и длилась.

– Двадцать-двадцать, – лениво протянул физрук, тряся запавший свисток. – До двадцати двух!

Мяч со свистом прошел над сеткой, так что высокий Быковский непроизвольно присел. Сильный удар пробил защиту Курбаленко. Мяч вяло отскочил к Васильеву. Но тот даже рукой не пошевелил. Сегодня явно был не его день.

– Двадцать один – двадцать. Контрольный. – Физрук увлеченно вытряхивал шарик из дырочки, куда он заскочил от слишком сильного свиста. – Давайте, – вяло махнул рукой Федор Семенович.

Новая подача пошла так же сильно, как и предыдущая. Наташка удовлетворенно тряхнула головой, следя за полетом мяча. Он снова пронесся над головой Быковского. Курбаленко попыталась мяч остановить, но он вырвался из ее рук, перескочив к маленькой бледной девчонке, стоящей слева от Павла. Девчонка неловким движением перекинула мяч через сетку. Мяч покорно взлетел вверх и замер на кромке натянутой веревки.

Лера с Быковским сорвались с места одновременно. Они подпрыгнули, вытягивая вперед правые руки. Удар Павла должен был быть сильнее. Да и прыгнул он заметно выше.

Если он сейчас стукнет по мячу со всей силы, Гараева увернуться не успеет…

Дальнейшее произошло молниеносно. Лера подняла глаза, встречаясь взглядом с Быковским.

И вдруг он убрал руку.

Ее пальцы коснулись мяча, и тот легко перевалился на сторону бэшек.

По залу прокатился гул возмущения. Свисток заглушил звонок с урока.

Лера смотрела в спину уходившего Павла. Она была до того ошарашена случившимся, что забыла о всякой осторожности. И, конечно, ее взгляд заметили.

– Зря стараешься, – повторила Жеребцова слова, которые несколько минут назад она говорила Константинову. – Он на тебя и не смотрит. Они, вон, с Курбаленко давно нашли общий язык. Ты что, не видишь?

Теперь они вдвоем глядели на Быковского. Тот отмахнулся от наседавшего на него Васильева и подошел к Курбаленко. Лиза раскрыла и подняла ладонь. Павел легко стукнул по ней.

В ту же секунду все звуки для Гараевой пропали. Она слышала звонкий щелчок соединения двух ладоней! Остальное до нее доходило, как сквозь вату.

– Ну что, Костик, допрыгался? – подошла к ним запыхавшаяся Наумова.

– Я-то тут при чем? – На лице Яна появилась хорошо всем знакомая злая усмешка. – У нас сегодня Лера самая прыгучая. – И вслед за Махотой он побежал в коридор.

– Ты что застыла? – Ася повисла на Гараевой. От переизбытка чувств даже чмокнула ее в щеку. – Классная игра получилась!

– Да, – кивнула Гараева, резким движением головы возвращая нормальное восприятие звуков. – Классная…

На втором уроке Один-Ноль все же выгнал их на улицу. Ветер стих, стало заметно теплее, но на ледяной корочке ноги продолжали сильно скользить. Ян, чертыхаясь и проклиная все на свете, плелся в хвосте. За ним, задевая ногой за ногу, ползла вечно отстающая Аська и оставшаяся с ней за компанию Лера.

– Машины, троллейбусы, самолеты, а мы все ногами бегаем, – сокрушался Константинов, перешагивая через очередную лужу. – Анахронизм. Прошлый век!

– Это ты анахронизм! – Наумова, несмотря на свою полноту, всегда хорошо бегала. Вот и теперь она обгоняла печальную троицу уже во второй раз. – Шевели копытами!

Вместо ответа Константинов поскользнулся и чуть не упал. Чтобы не налететь на Яна, Лера с Асей остановились. Но опережать его не стали. Плестись в хвосте было удобно. Отсюда они хорошо видели растянувшуюся цепочку вялых бегунов – погода не способствовала поднятию спортивного духа.

Бегали только ашки. В это же время на площадке червяки делали разминку. Слышался ритмичный звук свистка, поднимались и опускались нестройные ряды рук. Среди разноцветных костюмов Лера попыталась рассмотреть голубую олимпийку Павла. Пока она отвлекалась, нога ее потеряла опору. Гараева вытянула руку, пытаясь за что-нибудь зацепиться. Но хвататься можно было только за воздух или за бредущего впереди Яна.

Константинов издал странный ухающий звук и упал на колкую замерзшую траву.

– Финиш! – перекатился он на спину. – Гараева! Ты сегодня бьешь все рекорды!

– Извини, – остановилась над ним Лера.