Белла Джуэл - Тринадцатая (ЛП)

— Каждая из вас должна выбрать себе кровать, — говорит охранник, и я поворачиваюсь лицом к нему. — Вам разрешено принимать душ только один раз в день, пока вам не будет велено делать это чаще. Вам запрещается использовать ванную без разрешения. У вас будут только обыкновенное мыло для умывания. Получить такие приятные мелочи, как шампунь или кондиционер, можно только заработав.

Он замолчал ради должного эффекта.

— Ваша одежда в шкафах; вам разрешается носить только один комплект в день. После восьми вечера не должно быть никакого шума, а тот, кто ослушается, окажется спящим в темной, душной кладовке.

Я смотрю на охранника, пытаясь вникнуть во все, что он говорит. Хотя все это, по большому счету, не имеет для меня смысла. Мы в рабстве, хоть они и обеспечивают нас всякими приятными штуками, чтобы мы чувствовали себя комфортно и стабильно. Нам было сказано, что если мы ведем себя прилежно — нас буду поощрять, если плохо — соответственно, наоборот. Ничего из этого не представляло для меня огромной важности, и чем больше я слушала, тем сложнее становилось для моего затуманенного рассудка что-то воспринять.

Я увидела около нас другого охранника. Он моложе, чем наш, у него длинные рыжие волосы, заколотые около шеи. Он просто огромный, и у него глаза зеленого цвета, как изумруды. Он выглядит более снисходительным, но все же удостоил нас только быстрым взглядом, когда нагнулся, чтобы прошептать что-то нашему охраннику. Они кивнули друг другу и стали тихо переговариваться между собой, а я усиленно пыталась понять, что они обсуждают, но разобрать так и не смогла. Тот охранник вскоре ушел, а наш повернулся к нам с жестким выражением на лице.

— Тринадцатая, ты первая в душ. Мастер требует твоего присутствия.

Смотря на свои руки, не верю, что он действительно назвал меня. Хотя я знаю, кто я, но когда замечаю большую, черную, жирную 13 на моей руке, мой желудок сжимается, и я чувствую, как желчь подступает к горлу.

Почему он выбрал меня первой? Я сделала, что-то не так? Неужели он собирается отослать меня, так же как и Шестую? Этого не достаточно?

Возможно, я ужасно не красива. Мой мозг пульсирует, и я зажмуриваю глаза, стараясь вспомнить, как выгляжу. Но в памяти только темнота. Там ничего нет.

Охранник ступает вперед, но не бьет меня.

— У тебя считанные секунды, чтобы пойти в душ, Тринадцатая.

Я поднимаю голову и знаю, что мои глаза расширены и встревожены.

Другие девочки уставились на меня с беспокойством и сочувствием в пристальных взглядах. Тем не менее, также видно облегчение, как будто они рады, что это не они. Я медленно ступаю к ванной, чувствую, как сердце отбивает ритм моих шагов. Я иду прямо к зеркалу, и мои пальцы сжимаются вокруг раковины. Взгляни. Вот кто ты есть.

Я медленно поднимаю голову и смотрю на себя в зеркало. Пара небесно-голубых глаз смотрит на меня. Но в глазах пустота. Девушка, у которой ничего не осталось, кроме глубоких шрамов. Длинные волосы струятся вниз по моим плечам. Они светло-русые, но так же есть и темные пряди, что придает им полосатый вид. Нос крошечный и прямой, а губы полные. Я поднимаю пальцы и трогаю свою кожу. Она мягкая и имеет розовый оттенок. Я немного похожа на куклу, которой предназначено сидеть на полке. Даже стоя не могу видеть всю себя в зеркале, потому что у меня слишком маленький рост. Поднимаясь на цыпочки, пытаюсь рассмотреть больше. При том, что я пытаюсь рассмотреть себя, я все еще не достаточно высока. Предполагаю, что рост у меня не больше пяти футов. Я могу видеть маленькую грудь, крошечную задницу и маленький живот, впрочем, как вся я.

— Снимай свою одежду и иди в душ, — рявкает голос позади меня.

Я оборачиваюсь, обхватывая грудь, хотя все еще в одежде, и уставилась на охранника, который стоит со мной в ванной комнате, сердито скрестив руки на груди. По его глазам видно, что он крайне ответственный, слово относится к своей работе слишком серьезно.

— Я-я-я буду, но вы должны уйти, - говорю я, заикаясь, самым решительным голосом, на который способна.

Его брови приподнимаются, как будто я удивила его. Он делает шаг, на его лице выражение гнева:

— Ты думаешь, мы не знаем, что девушки могут сделать в душе одни? Здесь есть инструменты, которые могут быть использованы при нападении. Также там есть вещи, которые могут навредить человеческому телу. Мы не будем рисковать, оставляя тебя в одиночестве. Теперь сними свою одежду и иди в душ.

По моей коже побежали мурашки. Он хочет, чтобы я принимала душ... перед ним? Моя голова трясется из стороны в сторону, в то время как я делаю несколько шагов назад. Нет, я не буду снимать одежду и принимать душ, пока он искоса смотрит на меня. Его лицо застывает, а я по прежнему качаю головой снова и снова, давая ему свой четкий ответ по этому вопросу. Его рука набрасывается и хватает мою, что приводит к резкой боли, которая выстреливает в моем теле.

Я вдыхаю.

— Ты сделаешь так, как тебе сказано.

Я извиваюсь:

— Отпусти меня, — умоляю я.

Он высоко поднимает руку, широко расставляя пальцы, и бьет меня по лицу так сильно, что моя голова откидывается на бок. Теплый металлический вкус крови наполняет мой рот, когда один из зубов пронзает губу. Я вскрикиваю, чувствуя, как ноги начинают трястись, и собираюсь перед следующим ударом. Он следует быстро, и громкий хлопок разносится по комнате, а затем следует мой сдавленный крик. Он наклоняется и с треском разрывает мою майку. Следом идут мои брюки. Я остаюсь в одних трусиках, а он открывает дверь душа, заталкивает меня туда и открывает кран.

Горячая вода, с ревом несущаяся из него, обжигает мою кожу.

Мой крик заполняет комнату, пока я пытаюсь сфокусироваться и найти холодный кран. Это занимает несколько секунд, и все это время моя кожа горит. Слезы смешиваются с водой, а всхлипы тонут в шуме душа. Я наклоняюсь, поднимаю кусок мыла, и быстро провожу им по телу. Я не смотрю на своего охранника, но я знаю, что он все еще стоит и смотрит на меня. Я заканчиваю и выхожу, вытираясь колючим полотенцем.

Охранник швыряет мне какую-то одежду. Он не собирается уходить, а я не могу надеть вещи на мокрое белье. Я зажимаю полотенце подбородком и отчаянно стараюсь сохранить равновесие и удержать его, пока снимаю мокрые вещи и надеваю новые. Я проглатываю слезы, вешая полотенце на держатель и проводя расческой по влажным запутанным волосам. Затем я поворачиваюсь к охраннику, и он защелкивает наручники на моих запястьях.

— Пришло время встретиться с хозяином.

Тринадцатая

Я стараюсь запомнить каждую окружающую меня деталь, пока меня ведут вниз по длинному коридору. Мне неизвестно, куда он ведет, но все же пытаюсь сосчитать комнаты по каждую сторону. Четыре слева, две справа. Я мельком увидела на что похожа наша формальная жилплощадь издалека, прямо перед тем, как мы завернули в другой коридор, ведущий к лестнице. По ступенькам мы поднялись на другой этаж, который может похвастаться огромной гостиной, библиотекой и массивным балконом с видом на сад. Посреди комнаты в стену вставлены огромные двойные двери. Двое охранников стоят снаружи. Мое сердце чуть не подскочило к самому горлу, когда охранник, остановившись перед дверью, подтолкнул меня ближе, затем притянул коммуникационное устройство ко рту, говоря что-то на другом языке. Мне отчаянно хотелось знать, о чем он говорит. Голос, доносившийся из рации, звучал глубоко и хрипло. Этот человек тоже говорил на другом языке.

Прежде чем я смогла опомниться, кто-то позади надел повязку мне на глаза. Я взвизгиваю и пытаюсь отдернуть голову, чем зарабатываю сильный толчок и ворчливое "прекрати дергаться". Я прекращаю двигаться, чувствуя, как от страха мои ноги становятся ватными. Я в ужасе. Этот человек не хочет, чтобы мы увидели его. Все настолько плохо? Он выглядит чудовищно? Может, он какой-нибудь известный богач? Я не знаю, но наверняка есть какая-то причина, по которой мы никогда не сможем взглянуть на него.

Я слышу, как дверь со скрипом открывается, и у меня появляется уверенность, что я шагаю в затемненную комнату, поскольку все, кажется, чернеет. Сглатываю, пытаясь справиться с отчаянием, растекающимся по моим венам. Руки дико дрожат, и разум мечется между возможными вариантами развития событий. Изнасилует ли он меня? Убьет? Продаст меня кому-то еще? Я понятия не имею, что со мной случится, и этой мысли вполне достаточно, чтобы мир будто сжался и сомкнулся вокруг меня.