- Сиенна? - женский голос зовет меня по имени.
Я выглядываю из-за черных узких джинс, которые держу в руках, и вижу девушку с короткими торчащими бирюзово-розовыми волосами и пирсингом по обе стороны нижней губы. В течение секунды я пытаюсь узнать ее. Когда она подходит ближе, ее лицо становится четче, и я могу мысленно отбросить ее пирсинг и цвет волос, узнавая под ними девушку в стиле Дженнифер Энистон. Мои губы автоматически расплываются в усмешке. Джессика бросается ко мне и обнимает.
Отстраняясь, она визжит.
- Блин! Я не видела тебя сколько? Четыре или пять лет? Кто ты сейчас, училк..?
- Помощник костюмера в Эхо Фоллз, - говорю я, прежде чем она успеет назвать меня училкой. Демонстративно я одергиваю рукав своей кофточки. Мне кажется, в ней я выгляжу довольно профессионально. За исключением того, что мой босс хочет отшлепать меня линейкой, а старая подруга считает, что я провожу свои дни вбивая знания в умы первоклашек.
Здорово.
- Нет, черт, - говорит Джессика. Она сбрасывает охапку одежды, которую несла, на руку манекена и, кажется, даже не замечает свирепый взгляд девушки консультанта. Джессика закатывает глаза. – Я, пиздец, как ненавижу это шоу.
- Я тоже, - говорю я, и она усмехается.
- Ты здесь надолго?
Глядя на вешалку в своих руках, я пожимаю плечами.
- Просто на пару недель. Я оказываю услугу... гм... другу и помогаю бабушке с некоторыми вещами.
- Как она поживает? - когда я говорю ей, что с ба все хорошо, она наклоняет голову в сторону, кивая. - А как твоя мама?
Знакомая дрожь унижения, побуждает меня немного склонить голову, но я сопротивляюсь искушения скривиться. Когда моя мать и ее муж опустились до продажи рецептов и незаконной торговли препаратами, они делили этот бизнес с дядей Джессики. Казалось, что Джессику это никогда особо не задевало, не думаю, что это волнует ее и прямо сейчас, но я все равно ненавижу тот факт, что она спрашивает о моей матери.
Поверьте, если бы ваша мать попала в тюрьму за одно из самых крупных дел в штате по хранению наркотиков и донесла на каждого диллера в пределах 20 миль... вы бы тоже боялись и были смущены, когда кто-то спрашивал вас о ней.
- Она в порядке, - говорю я сухо.
Джессика что-то бормочет сочувственным голосом.
- Твои родители все еще заправляют тем баром? - спрашиваю я, и она неестественно закатывает глаза.
- Я думала, это будет круто, получать бесплатную выпивку, но да. Мой отец - хренов безжалостный начальник, - как по команде, ее телефон звонит и Джессика достает его из кармана своих джинс цвета фуксии. - И как обычно, рабочие звонки. Мне нужно оплатить это и бежать, но если ты не занята сегодня вечером...
Она лезет в свою сумку и протягивает мне красно-черный флаер. На обложке красуется анонс выступления кавер-группы Your Toxic Seque (Кавер-группа — группа музыкантов, специализирующаяся на исполнении/перепеве авторских музыкальных композиций (часто известных) – прим.пер.) в баре ее родителей "Бродвей". Я чуть не давлюсь собственной слюной.
Джессика визжит, хлопая своими татуированными руками.
- Ах, ты - фанатка YTS, я права? Я обожаю их. Мой парень - участник кавер-группы и они охуенные парни – даже лучше, чем настоящая группа YTS. Приходи, если у тебя получится. Увидимся там, - говорит она, сгребая свою одежду с руки манекена. - И найди меня на Facebook, если вдруг не увидимся сегодня вечером! - орет Джессика и уходит прочь.
Спустя какое-то время я сама расплачиваюсь за покупки. Сжимая флаер в ком, я бросаю его на дно пакета с одеждой.
†
Пока мы едем в дом на Грин Хилз, у Лукаса такое выражение лица, словно он звезда небывалого масштаба, и все должны ему поклоняться. Он не жалуется на то, что поездка обратно занимает в двое больше времени, или на то, что я почти врезалась в бампер минивена, задняя дверца которого обклеена картинками детей и животных.
- Думаешь, благодаря этим съемкам тебе чаще будут делать минет? - говорю я себе под нос.
- Что ты сказала? - спрашивает он.
- Совсем ничего.
Конечно же, он просит показать ему купленную одежду, как только мы заходим в дом. Моя голова гудит ото дня, проведенного в магазинах, потому я молча указываю в сторону своей комнаты, и он следует за мною.
- Для того, кто тратит на игры в переодевания дни напролет, ты купила не так уж много.
Мое лицо кривится.
- Я не играю в переодевания весь день, Лукас. Я... работаю с одеждой, - но мой голос дрожит, словно я сама не уверена в собственных словах.
Он поднимает руки перед собой в оборонительной позе.
- Эй, я не имел ничего такого в виду. Я просто думаю, что это... - он делает паузу и слегка сгибает свои колени, так что его лицо оказывается ближе к моему, - ты что, плачешь?
Я сглатываю ком.
- Нет.
- Я оскорбляю тебя, важничаю, ору, а ты ничего не говоришь. А тут я пошутил насчет твоей работы, и ты уже плачешь?
Ну, по крайней мере он признает, что специально достает меня. Складывая руки на груди, я сажусь на подлокотник дивана у изножья моей кровати. Лукас не двигается с места, стоя передо мной, он постукивает ногой об пол и ожидает моего ответа.
Вздохнув, я начинаю:
- Я просто...
- Не лги мне, - говорит он строгим голосом. Я гляжу на него.
- Моя мама обычно называла это игрой в переодевание. Черт, вероятно, она все еще это так называет. Ну, вот и вся история, - говорю я. Пожимая плечами, я потираю пяткой вверх-вниз по стороне дивана. - Я унаследовала несколько маминых особенностей.
Качая головой, он говорит:
- У меня все круче, - я свожу брови на переносице, пока он добавляет, - моя мама никогда не одобряла того, что я делаю. Я имею в виду, что она шутит об этом на День Благодарения, и ее друзья считают нас с Кайли демонами, но она никогда не унижала важность того, чем я занимаюсь. Если бы она вела себя так... Ну, я не думаю, что вообще хотел бы иметь с ней дело.
Мне хочется, чтобы он уточнил, что именно имеет в виду, потому что это первый раз, когда Лукас упоминает о своей жизни вне музыки и славы; но он просто кивает в сторону пакетов, разбросанных по всей моей временной кровати.
- А теперь покажи мне, что ты себе купила, - сейчас его голос мягкий и воодушевляющий. Еще одно напоминание о загадочности Лукаса. Его настроение скачет с невиданной скоростью, и было бы довольно самоубийственно привязываться к кому-то, настроение кого я не могу предсказать.
Я перепрыгиваю через спинку дивана, приземляясь коленями на кровать. Лукас делает глубокий шипящий вдох, когда я выныриваю из-за дивана, и мои рыжие волосы подскакивают над плечами. Он замирает на месте, глядя на меня с приоткрытым ртом.
- Что? - шепчу я.
- Не делай так больше, - рычит он.
Я собираю волосы вместе и завязываю в свободный узел на макушке.
- Ты неимоверно напрягся.
- Попробовала бы ты жить рядом с кем-то, перед кем так сложно устоять.
- Или с тем, кто хочет тебя контролировать? - спрашиваю я.
- Точно.
Теперь, когда Лукасу с трудом дается каждое движение, каждый вдох и выдох, я наконец-то показываю ему одежду. Указывая на авангардные футболки, винтажные топы с кружевами и кожаную куртку, что я купила, он бормочет что-то о рокерских атрибутах. Я складываю одежду в аккуратные кучки, когда слышу шелест бумаги.
Оглядываясь, вижу, как он разворачивает скомканный черно-красный флаер с анонсом выступления кавер-группы Your Toxic Sequel. Когда я пытаюсь выхватить листовку из его рук, Лукас отходит, отмахиваясь от меня. Пока он разворачивает бумагу, мое сердце подскакивает до уровня горла. Лукас внимательно читает листовку и его раздражающе-охренительная улыбка становиться шире и шире.
После того, как он разглаживает помятости на бумаге, то аккуратно складывает его пополам и кладет поверх только что сложенной мной одежды.
- Сегодня ты будешь моим трезвым водителем, Сиенна.
Я стону, и он вопросительно приподнимает бровь. Имитируя улыбку, я выплевываю:
- Да, мистер Вульф.