Ястреб изумленно вскинул бровь, удивляясь, отчего Мэгги так пристально следит за ним.
— Что-нибудь случилось?
— Что? О, нет. Просто Шейла захочет узнать, отчего такая задержка в работе.
— Она рассердится?
— Шейла? Нет, она никогда не сердится. Но будет лучше, если я постараюсь сделать как можно больше, прежде чем она позвонит.
Но в пятницу утром Мэгги снова нарушила данное себе слово. Вместо работы она уселась за мольберт, сделав быстрый эскиз-набросок Ястреба, объезжающего черного скакуна.
Индеец и его боевой конь играли важную роль в ее будущей книге, и она собиралась создать несколько зарисовок в надежде, что Шейла сможет использовать для обложки какую-нибудь из них. На обложках большинства издающихся романов были изображены пышные красотки, чуть ли не выпадающие из декольтированных платьев. Мэгги считала это не самым удачным вариантом оформления такого рода продукции. Читательницы сентиментальных историй жаждали видеть на обложке мужчину-героя.
Ястреб спешился, помахал ей рукой и повел жеребца в конюшню, чтобы дать ему остыть. Мэгги помахала в ответ и бросила критический взгляд на сделанный набросок. Что ж, совсем неплохо, настроение схвачено верно.
Она оглянулась на звук подъезжающей машины и тотчас узнала рыжеволосую женскую головку, выглядывающую из машины.
— Шейла!
— Доброе утро, Мэгги, девочка моя, — воскликнула Шейла Гудман. Выскочив из автомобиля, она взлетела по ступенькам крыльца и звучно расцеловала Мэгги. — Ну, как идут дела у моего лучшего автора?
— Все прекрасно, — Мэгги ощутила легкий укол зависти, бросив оценивающий взгляд на черный шелковый костюм, изумрудно-зеленую блузку и черные лодочки. Шейла, казалось, только что сошла с обложки модного журнала. — Как случилось, что ты оказалась здесь, в нашей глуши?
— Ну, я просто была недалеко отсюда и решила посмотреть, где живет мой самый многообещающий автор. Моя милая, можно понять, отчего тебе так полюбилось здесь. Красивое место. То же можно сказать и об этом наезднике. Кто он?
— Он, ах, да просто работник. Пойдем же в дом и выпьем по чашечке кофе.
— Дом очарователен, — сказала Шейла, осмотрев все комнаты, — надеюсь, ты не против, но я прочла пару страничек твоего труда в кабинете.
— Конечно, я не возражаю. Как ты это находишь?
— Твои почитатели будут в совершенном восторге. Герой великолепен, а та любовная сцена…
— Благодарю. Тебе, конечно, сливок и сахару?
Шейла сделала гримаску, скривив губы:
— О нет, предпочитаю черный. Кстати, расскажи мне об индейце, что здесь работает.
Помедлив, Мэгги добавила сахар и сливки в свой кофе.
— Он уроженец Лакоты, с Сосновой горы. Бобби понадобился отпуск, он проведет его с семьей. Ястреб заменяет его.
— Понимаю.
Мэгги почувствовала, как загорелись ее щеки. Шейла все поняла. От нее так трудно что-нибудь скрыть.
— Скоро ли будет готова книга?
— Через месяц. Может быть, через два.
— Но она будет готова к началу года? Мэгги кивнула:
— Ты видела мой набросок?
— Да, он очень хорош.
— Я надеялась, что ты сможешь использовать что-то для обложки «Полуночных Сердец».
— Что ж. Это идея. Я обговорю это с Максом. Посмотрим, что он скажет.
— Хорошо. Я… — слова застряли у нее в горле. Мэгги услышала шаги Ястреба в коридоре. Она так надеялась, что он не покажется, пока Шейла здесь. Как она объяснит его странный наряд. А вдруг он скажет что-нибудь о пещере?..
Ястреб вошел в комнату, и Мэгги приоткрыла рот от удивления. На нем была одежда, купленная Вероникой. Джинсы плотно облегали его ноги, а черная майка замечательно подходила к цвету кожи и волос. Ей пришло в голову, что он выглядит куда сексапильнее таких общепризнанных образцов, как Мэл Гибсон, Патрик Свайз и Шон О'Коннери, вместе взятые.
Выражение лица Шейлы ясно показывало, что красота молодого индейца не оставила ее равнодушной. Было очевидно, что она в восторге.
— Вы, по-видимому, Черный Ястреб, — промурлыкала Шейла, протянув руку. — Я Шейла Гудман, редактор Мэгги.
Она бросила лукавый взгляд на Мэгги:
— Теперь мне ясно, отчего ты так занята, что не можешь выкроить и минутки, чтобы позвонить мне.
Она ждала, и Ястреб взял ее за руку. Она казалась хорошенькой женщиной с темно-коричневыми глазами и пламенными рыжими волосами. Ястребу никогда не доводилось видеть таких.
— Выпьешь немного кофе. Ястреб? — предложила Мэгги. Ревность проснулась в ней тотчас, как только она заметила, что Шейла не спешит выпустить руку индейца.
— Да.
Ястреб мягко, но решительно высвободил руку и сел напротив Мэгги.
С минуту Шейла внимательно смотрела на индейца, потом щелкнула пальцами:
— Теперь мне понятно, почему ваше лицо кажется знакомым мне, — воскликнула она, — да вы как две капли воды похожи с индейцем на картине, что висит над камином! — Она взглянула на Мэгги. — Ты как будто говорила, что видела того индейца во сне.
— Именно так, — ответила Мэгги, подавляя нервный смешок, — замечательно, что они так похожи, правда?
— О, чересчур разительное сходство, чтобы это было простым совпадением, — недоверчиво заметила Шейла. — Скажите же мне, мистер Ястреб, давно ли вы знаете Мэгги?
Ястреб подумал, что знает ее больше ста лет, но вслух сказал:
— Да, я ее старый друг. Мэгги с трудом сдержала усмешку. Конечно, старый друг.
— Понятно, — сказала Шейла, — долго ли вы намерены здесь оставаться?
— Пока не знаю.
Шейла переводила взгляд с Черного Ястреба на Мэгги Сент Клер. Она чувствовала какую-то недосказанность, как если бы между ними двумя была какая-то тайна. Так что же они не договаривали?
Еще с полчаса Мэгги наблюдала за общением Ястреба с редактором. Он очень вежливо отвечал на ее вопросы, предлагал еще кофе, помогал зажечь сигарету и, в конце концов, проводил до автомобиля.
— Ну, — заявила Мэгги, когда он вернулся в кухню, — это самое лучшее представление, какое я когда-либо видела. Где же ты выучился такой обходительности?
Ястреб неуверенно пожал плечами:
— Временами я допоздна засиживался за телевизором, — пояснил он.
— И что же ты там почерпнул?
— Ты называешь это старыми картинами. Мэгги с трудом сдерживала смех. Она очень ясно представила Ястреба, сидящего у экрана телевизора и с интересом следящего за ходом действия в старых картинах Кэри Гранта. Теперь понятно, где он научился так ловко зажигать сигарету и ухаживать за дамой.
— Почему же ты переоделся?
— Но ведь ты объяснила мне, что современные индейцы одеты, как бледнолицые. Я не хотел, чтобы твой редактор был удивлен моим странным видом. Зачем же мне ставить тебя в неловкое положение?
— О, Ястреб, напротив — ты произвел прекрасное впечатление, — сказала Мэгги, до глубины души тронутая его предупредительностью. Потом она рассмеялась:
— Но как все-таки хорошо, что ты переоделся. Полагаю, Шейлу хватил бы удар, если бы она увидела тебя в набедренной повязке. Она не смогла бы отвести глаз от тебя.
Черный Ястреб с интересом взглянул на Мэгги. Уж не ревность ли послышалась в ее голосе? Впрочем, он мог и ошибиться.
— Она очень хорошенькая, — сказал Ястреб, наблюдая за выражением лица Мэгги.
— Да, вероятно, если, конечно, тебе нравятся женщины подобного типа, — возразила Мэгги, упрекая себя за скрытое недоброжелательство, овладевшее ею в эту минуту. Ведь Шейла была не только ее редактором, но и подругой.
Ястреб отвернулся, пряча улыбку. Так она ревновала! Он был очень доволен.
Телефон зазвонил ни свет ни заря. С трудом открыв глаза, Мэгги сняла трубку:
—Хелло?
— Мэгги? Говорит Шейла. Послушай, мне, кажется, пришла в голову неплохая мысль. Это произошло как раз, когда я ехала к Сиукским горам. Я позвонила Максу и рассказала о твоем индейце, а потом подумала и решила, что было бы замечательно, если бы Рауль сделал для обложки пару снимков. Там была бы ты, твой индеец и, знаешь, эти великолепные Черные Холмы на заднем плане.
— Рауль здесь? Он готовится снимать?
— Да. Он здесь со мной. Все тут без ума от него.
Окончательно проснувшись, Мэгги села на кровати:
—Нет, Шейла. Я думаю, что не стоит. Кроме того, мне не хотелось бы фигурировать на обложке.
— Но, Мэгги, девочка моя, подумай о рекламе! Твоим почитателям понравится это. Ручаюсь, они будут без ума от Ястреба. Кроме того, деньги ему, вероятно, не помешают.