— Естественно, я скучаю по тем, кого знала, — призналась она, — но что они значат по сравнению с тобой, мой любимый? И что я имела там? Твои объятия мне нужнее, чем сто микроволновых печей, а твое общество куда интереснее, чем самые потрясающие телевизионные передачи.
Черный Ястреб улыбнулся:
— Так, значит, ты охотнее проведешь остаток жизни здесь, со мною?
— Мне безразлично: где бы ни быть — лишь бы не расставаться с тобой, — решительно ответила Мэгги и крепко поцеловала мужа, тем самым закончив этот разговор.
В последующие несколько дней было довольно тепло, а потом внезапно вернулись холода. Подул пронизывающий северный ветер. Ливень обрушился на вигвамы, стучал по земле. Гремел гром, сверкала молния. Скрипели и гнулись, а порою и валились огромные сосны.
А через неделю повалил снег. Не в пример прежним годам, когда снегопад продолжался не более двух дней кряду, эта метель затянулась на всю неделю.
Мэгги с Виноной оставались в вигваме, сидя у огня. Бобби и Ястреб, время от времени выходили взглянуть на лошадей: как и все мужчины в лагере, они всегда были начеку — не прокрался ли в зимний лагерь коварный пауни. Раньше уже случалось, что уводили лошадей, а то и нападали на людей, убивали и снимали скальпы.
Порой в вигвам наведывалась Звезда на Ветру. Девушка приходила якобы навестить Мэгги и Винону, но те давно заметили, что Звезда никогда не являлась, если в вигваме не было Бобби.
Звезда была одной из самых красивых девушек в лагере — высокая, стройная, с гладкой чистой кожей и живыми черными глазами. Все три женщины проводили много времени вместе, и Мэгги пользовалась каждой минутой, чтобы научиться шить одежду, мокасины, вышивать бисером и иглами дикобраза.
Мэгги никогда не была рукодельницей, но сейчас находила шитье прекрасным занятием в зимний ненастный день, а кроме того, это так успокаивало ее. Мэгги почувствовала настоящую гордость, сшив первую рубашку для Ястреба. Она, как дитя, радовалась узорам, вышитым иглами дикобраза, и тому, как замечательно получилась бахрома на рукавах.
С наступлением зимы Мэгги принялась шить одежки для будущего малыша. Винона выделала пушистые шкурки белого кролика. Звезда на Ветру сшила несколько мягких пеленок, а Мэгги — полдюжины ползунков. Ей приходилось видеть такой товар в отделе для новорожденных в универсальном магазине — прелестные, кружевные одеяния… Но как бы то ни было, ей нравилась собственная работа.
Мэгги еще не совсем хорошо знала обычаи племени. С ней не было любящей матери, которая помогла бы своими советами. Мать Звезды, Голубая Олениха, взялась направить ее шаги. Она принесла Мэгги сделанные собственноручно два маленьких мешочка — так называемые «песчаные ящерицы», объяснив при этом, что один из них предназначен для хранения пуповины. Женщина добавила, что название вовсе не случайно — ведь ящериц так тяжело поймать. Вот почему этот амулет защитит и сохранит жизнь младенца. Что же касается второго амулета, то он предохранит дитя от злых духов.
Мэгги с трудом верилось, что таким способом можно защитить кого-либо от чего бы то ни было, однако она вежливо приняла подношения, поблагодарила Голубую Олениху и положила ее дары рядом с другими детскими вещами. Мэгги просто не могла дождаться того момента, когда ее дитя появится на свет, связав прошлое и будущее.
Мэгги была очень благодарна за любовь и заботу Виноне, Звезде и Голубой Оленихе. А колыбелька, которую смастерил Ястреб, тронула ее до слез. По обычаю племени, люльку делала сестра будущего отца, но у Ястреба не было сестры, и он сделал это сам.
В том, с какой любовью и тщательностью была изготовлена эта первая детская кроватка, Мэгги видела лучшее доказательство того, с каким нетерпением и радостью Ястреб ждал сына. Он немало потрудился над резной спинкой кроватки, над выделкой шкур и над всем остальным.
Иногда ночью он, положив голову на грудь Мэгги, гладил ладонью чуть заметную еще выпуклость живота. В такие минуты он рассказывал ей о своем детстве, о том, как рос рядом с Красной Стрелой, как учился стрелять из лука, о первом коне и даже о том, как плакал от стыда, когда в первый раз упал с лошади.
Внимательно слушая мужа, Мэгги пыталась представить первые шаги своего мальчугана. Конечно, он будет во всем похож на своего отца. Да, трудно представить Ястреба меняющим пеленки малышу, играющим с ребенком. Зато она ясно видела его защитником, наставником во всем, что необходимо индейцу: как выследить и поймать кролика; как отличить следы собаки от койота; как подстрелить бизона…
Закрыв глаза, Мэгги видела себя в окружении будущих черноволосых детей с бронзовой кожей и темными глазенками. Среди них будут и мальчики, которые вырастут такими же высокими, сильными и красивыми, как их отец, и девочки, которые вырастут прекрасными, добрыми и скромными женщинами.
Зима в этом году выдалась мягкая, и еды было вдоволь. И если Мэгги порой приедались вяленое мясо и пеммикан, то все-таки они не голодали.
Мало-помалу становилось теплее. Сквозь снег кое-где пробивались тонкие молодые побеги растений. Вот уже и деревья покрылись изумрудной листвой, небо из свинцово-серого стало лазурным, а буйно распустившиеся на склонах цветы поражали разнообразием красок и оттенков.
Жеребята резвились на зеленой лужайке, на деревьях распевали птицы, а Мэгги впервые почувствовала, что ее нерожденный еще малыш дает о себе знать.
Весна чувствовалась во всем. Лакота словно бы встряхнулась, сбрасывая с себя опостылевшие зимние холода, подобно лошадям, линяющим с наступлением весны. Люди чистили вигвамы, проветривали шкуры. Мужчины отправлялись на охоту, а дети сбрасывали надоевшую теплую одежду, мокасины и весело бегали взапуски босиком по зеленой траве.
В такой яркий весенний день Бобби Гордый Орел обратился к Ястребу с просьбой поговорить с родителями Звезды на Ветру.
Черный Ястреб улыбнулся тому волнению, которое так ясно читалось на лице юноши.
— Да, пожалуй, пора, — согласился он, хлопнув Бобби по плечу.
— Я не в силах больше ждать, — сказал тот, — прошу тебя, Ястреб, ступай сегодня же.
— А ты поговорил со Звездой?
— Конечно.
— И она дала согласие?
Бобби нетерпеливо кивнул головой:
— Ступай! Лошади уже на лужайке. Черный Ястреб изумился:
— Лошади?
— А где же, ты думаешь, я пропадал целых четыре дня? Уводил коней из лагеря пауни!
Глядя на пораженную этими словами Мэгги, Черный Ястреб громко расхохотался:
— Да, Гордый Орел! Ты действительно наш человек. Я горжусь, что мне выпала честь просить для тебя руки твоей невесты.
Винона настойчиво пыталась накормить Бобби, но он был слишком взвинчен, чтобы есть. Кусок не лез ему в горло. Конечно, он знал, что девушка его любит, но что, если ее брат против? А вдруг он решит, что кони недостаточно хороши?
Мэгги и Винона переглянулись. Бобби в смятении мерил шагами узкое пространство вигвама. Все в лагере давно ждали этого события. И никто, кроме самого Бобби, нисколько не сомневался в том, что родители Звезды и брат девушки сами хотят этого брака.
Когда Черный Ястреб вошел в вигвам, Бобби сразу бросился к нему:
— Ну? Говори же, что сказал Перо Совы? Черный Ястреб медленно покачал головой, пряча лукавую улыбку:
— Мне очень жаль, Гордый Орел, но старший брат Звезды на Ветру не согласен.
Бобби остолбенел. Он не верил собственным ушам.
— Он сказал «нет»? — лицо парня вспыхнуло. — Ну так мы сбежим!
Черный Ястреб с трудом удержал Бобби, готового сорваться с места:
— Постой-ка, горячая голова. Я пошутил. Он и не думал говорить «нет». Все улажено, Бобби. Вы поженитесь через месяц.
— Месяц? — выдохнул Бобби.
— Но нужно ведь дать Звезде на Ветру и ее матери, Голубой Оленихе время, чтобы подготовить шкуры для вигвама. Месяц пролетит быстро, санкаку. Тебе многое предстоит сделать.
Время промчалось незаметно, и через месяц, ярким солнечным апрельским утром, Бобби Гордый Орел взял в жены Звезду на Ветру. Это долгожданное событие отметили всеобщим весельем, песнями, танцами и, конечно же, подарками.
Звезда на Ветру установила свой новый вигвам по соседству с вигвамом Виноны, и молодожены сразу же принялись обустраивать свое жилище. Мэгти была несколько разочарована тем, что новобрачные никуда не отправились в свой медовый месяц. Но Ястреб объяснил ей, что это неразумно, да и небезопасно, так как между лакота, кроу и пауни шли непрекращающиеся войны. Однако в следующие несколько дней никто не видел ни Звезды ни Гордого Орла. Мэгги решила, что это затворничество и стало их своеобразным медовым месяцем…