Людмила Молчанова - Трудные дети (СИ)

   - Не хочу, - обиженно буркнула.

   - Что опять? - закатил глаза чечен.

   - Ничего. Отдай мою цепочку.

   - Не отдам.

   - Она моя!

   - Ты ее продать хотела, - цинично заметила Марат.

   - Ну и что? Она моя. Хочу - продаю, хочу - нет. Тебе то какое дело?

   - Я с тобой сейчас по-хорошему разговариваю, - вся его наигранная хорошесть и добрый настрой с каждой секундой все больше сходили на нет. - Что у тебя за привычка выводить меня из себя?

   - Ты брехло, - процедила я со злостью.

   - Что ты сказала? - желваки у чечена дернулись.

   - Брехло, - уверенно повторила я.

   Я вздрогнула и сильно зажмурилась, когда в паре сантиметров от уха в стену врезалась ваза. Открывать глаза было страшно.

   Марат не умел просить прощения. Вообще. Я даже сомневаюсь, что хоть раз он это делал. В детстве - возможно, и то вряд ли. Он предпочитал не унижать себя словами. Если был не прав - исправлял. Но признавать вину - нет. Справедливости ради стоит сказать, что и я такая. Просить прощение мне несвойственно и диковато. За что просить? За то, что делала, как хотела? Бред. За то, что кого-то подвела? Каждый за себя.

   Тогда мы не извинялись друг перед другом. Хотя виноваты были оба. Но и в этом мы не признавались, возможно, лишь самому себе и в глубине души. Я нахрапом расчищала свою территорию, не принимая никого. Я смирилась с тем, что рядом Марат. Я могла смириться с Оксаной, но не тогда, когда она причиняет мне дискомфорт. Меня не волновали планы и желания чечена. А его не волновали мои бзики. Это был его дом, в котором он вел себя как хозяин. Мои неудобства его не трогали.

   После того как запустил в стену вазой, Марат ушел курить на лестницу. Часа на два. Я не убежала, не сдвинулась с места. Я правильно и честно ему сказала. Наконец, когда успокоился, чечен вернулся и устало привалился к дивану, устроившись прямо на пол.

   - Ты обещала не трогать Ксюшу, - без эмоций произнес он. - Ты не сдержала слово.

   - А ты обещал, что меня не выгонишь, - в тон ему ответила я. - Ты не сдержал слово.

   Обоим нечем было крыть.

   - Она расстроилась.

   - Я отморозила ноги.

   - Я предложил тебе чаю.

   - Я ее не выгоняла, - снова парировала я.

   - Ксюша будет здесь жить.

   - Я не буду слушать ваши концерты.

   - Ты вообще о других хоть иногда думаешь? - полюбопытствовал Марат.

   - Не чаще, чем ты.

   Разговор не состоялся. Извинения не вышло. Но мы все-таки нашли компромисс. Марат купил мне плеер и шесть дисков к нему. И в тот же день Ксюша приехала к нам. На ночь. Я демонстративно вставила наушники, включила музыка на всю громкость и отвернулась к стене. Мы оба решили сделать вид, что ничего не было.

   Глава 13.

Почему только злые дела люди делают с полной самоотдачей? Жертвуя всеми и всем, что попадется на пути? Почему с такой самоотдачей не делают добрых дел? Наверное, поэтому добрые дела ничего не стоят - они поверхностны.

Саша

   Я не любила усложнять жизнь, тем более, свою. Поэтому с легкостью забыла о произошедшем, общаясь с Маратом и Оксаной как раньше. Свое личное пространство я привела в порядок, укрепила, и ничего не могло вывести меня из равновесия. Чечен тоже не стал артачиться и маяться по этому поводу. Все хорошо и замечательно.

   Тот год, когда мне было пятнадцать, пролетел быстро и спокойно. Я с утра до вечера училась. Марат пристроил меня в вечернюю школу, которую я посещала с людьми куда более взрослыми, чем я. Их было мало, правда, я старалась держаться ото всех подальше. По-прежнему занималась с Петровной, слушала Ксюшу и читала. Время пролетело почти незаметно. Но именно в свои пятнадцать лет я стала гражданином России. Марат сделал мне все документы.

   - А как тебя зовут? - спросил как-то чечен, занимаясь своими делами. - Имею в виду, полное имя.

   Я нахохлилась.

   - Не люблю его.

   - Почему? - он удивленно поднял голову и уставился на меня. - Нормальное имя.

   - Бредовое.

   - Фамилия?

   - Еще хуже.

   - Заинтриговала, - присвистнул парень. - Колись.

   - Александра Александрова, - до сих пор скрежетала зубами, произнося эту фамилию.

   В детдом я попала сразу из роддома. Так сказать, не отходя от кассы. И имя мне давали медсестрички или кто там еще...В общем, им весело, а меня бесит.

   - Отчество, я так понимаю, Александровна? - усмехнулся Марат.

   - Не смешно.

   - Что, правда?

   - Нет, шучу.

   - А родилась где?

   - В Кемеровской области. Далеко.

   - Да уж. Занесло тебя. А в Москву как попала?

   - На попутках, - я нервничала от обилия вопросов. - Отвали. Читай сиди.

   Тогда я думала, что Марат проявляет участие. Типа как его драгоценная Ксюша. Нифига. Это было ему нужно. Через несколько месяцев, как раз перед поступлением в воскресную школу, Марат принес мне документы. На мое имя. И не мое имя. Лилева Александра Вадимовна.

   - Вадимовна? - я разглядывала свои документы с каким-то недоверием. - Почему Вадимовна?

   - Просто так, - он пожал плечами.

   - А Лилева? Тоже захотелось?

   - Это девичья фамилия матери.

   - Ооо, - я с удивлением уставилась на чечена. - А твоя какая?

   За столько время я даже его фамилии не удосужилась узнать.

   - Залмаев.

   - Прикольно. Марат?

   - У?

   - Как правильно? Лилева или Лилёва?

   Он всерьез задумался. Как будто унесся куда-то далеко от меня, в известное только ему место. Наконец, вздрогнув, Марат перевел на меня взгляд, моргнул и ответил:

   - Как хочешь.

   Как хочешь, значит, как хочешь. Осталась Лилёвой. Мне нравилось мое новое имя. Прошлое было безликим - ААА. Ничего в нем не было. А сейчас было. И паспорт у меня через пару недель появился. Я стала гражданкой России, с документами. Это еще один шажок к новой жизни.

   Ксюше ничего не говорили. Запретил Марат. Я не дура, понимала, что документы не с неба свалились. Они были настоящими, как заверил чечен, но не по закону сделанными. Оксана не поняла бы.

   - А если она фамилию увидит? - поинтересовалась я у мужчины. - Подумает, что совпадение?

   - Ничего не подумает. Она не знает. И не узнает, если ты не скажешь.

   Как я поняла, про новые документы Ксюша знала. В смысле, ей Марат раньше рассказал, что я безбумажная, а сейчас вроде как все по закону сделал. Оксана поверила и даже не спросила, почему тогда меня не отправили в детдом, если я несовершеннолетняя, а по закону Марат - не опекун. Дура. Что тут скажешь.

   Я начала ходить в школу, в которую меня пристроил Марат, и все вздохнули спокойнее. Никто мне и слова не сказал, но это даже внешне ощущалось. Оксана теперь почти постоянно жила у нас, а после того как я заходила в школу, краля гораздо быстрее начала осваиваться.

   Я действовала ей на нервы. Она же была мне безразлична. Лишь бы не лезла. Но она лезла, проявляла участие, интересовалась тем, как прошел у меня день. Я привыкла, конечно, как привыкала ко всему, но удовольствия мне это не доставляло.

   Оксана потихоньку обживалась в доме Марата. А в сентябре процесс ускорился. Она даже начала гостей водить. Подруг каких-то, слишком громких и визгливых, как по мне. Я не выносила много шума, а от их сплетен раскалывалась голова. Вторая комната была Марата и Ксюши, и туда я не заходила теперь, поэтому приходилось отсиживаться на кухне, закрывая дверь. Правда, каждые пару минут она все равно распахивалась, и одна из трех красавиц обязательно залетала сюда за чем-нибудь.

   Марат к ним относился со здоровым пофигизмом. И вообще, чечен обладал потрясающим талантом отгораживаться от шума, что для мужика бесценно. Внешне казалось, что Марат даже рад их присутствию. Если он приходил домой и видел в гостях подруг Оксаны, то чарующе улыбался и рокочущим басом говорил:

   - Добрый вечер, дамы.