Людмила Молчанова - Трудные дети (СИ)

   - Ладно, ладно, - успокаивающе развела руками. - Расслабься. Больше ни одного слова о чувырле...

   - Твою мать!

   - О Ксюше, - торопливо выпалила я, сглотнув от неожиданности и...ну, не страха, а скорее, опасения. - Все. О Ксюше. Так ты скажешь мне, зачем тебе принцесска?

   - Нет, - отрезал Марат и со скрежетом отодвинул табуретку. Подхватил пачку сигарет, спички и вышел в коридор. - Забудь об этом.

   Конечно, я не забыла. И не отстала от него. Это как раз один из тех моментов, когда мы с Маратом были наедине. Я могла спрашивать, что хочу, и вести себя, как хочу. В разумных пределах, разумеется, но чечен тиранией не отличался. И в то же время только сейчас Марат мог бы мне все рассказать. Потом Ксюша приедет, опять лямур начнется и как-то не до разговоров, тем более таких. Шанс упускать я не собиралась.

   Чечен хоть вспыльчивый, но отходчивый. Подождала, пока он успокоится, придет в себя и снова на абордаж пошла. Во второй раз парень был посговорчивее.

   - У Ксюшки папа интересный.

   - Это я уже поняла. А в чем интересность-то?

   Мы неспеша прогуливались по какому-то тихому кварталу. Марат пил пиво, изредка покручивая горлышко бутылки, я уплетала мороженое и разглядывала собачников. Идиллия.

   Марат неспешно поведал о семье Оксаны, а мне оставалось только удивляться. И не тому, что у такого одуванчика - такой предприимчивый и хваткий папа, а тому, что этот слепой одуванчик не видит очевидного. С детства. Судя по всему, ее папашка - интриган, не уступающий чечену. А это круто.

   Как оказалось, папа ее еще при СССР вполне себе успешно работал послом в Европе, и даже по тем меркам жил лучше многих. После развала ничего не изменилось. Самые ушлые все равно остались, только дураки и идеалисты вылетели. Георгий Саныч - так мужика звали - ни тем, ни другим не был. Вполне себе умный мужичок. И сейчас, помимо официально занимаемой должности, вместе с товарищами зарегистрировал парочку интересных кооперативов, процветающих и приносящих хороший доход.

   Для меня все рассказы Марата о денежных махинациях звучали как бред чистой воды. Я не могла себе такое представить и не потому, что не верила, а потому, что мне нужны были подтверждения или факты, на которые я могла бы опираться. Лучше, из личного опыта. А с такими крупными рыбешками столичного розлива я не сталкивалась никогда.

   - А тебе это все зачем? Он же не будет с тобой делиться.

   - Не будет конечно, - фыркнул чечен. - Да мне его деньги не в первую очередь нужны.

   - Тогда что?

   Он вздохнул.

   - Не понимаешь?

   - Нет. Зачем, если не ради денег? Такой мотив я могла бы понять.

   - Деньги - это не цель, Саш. Деньги - это побочный эффект, скорее.

   - Нех**вый побочный эффект, скажу я тебе.

   - Согласен, - кивнул Марат. - Только ори потише.

   Нет, Марат деньги любил. И даже не их, а тот комфорт, который они предлагают. Да и не скрывал чечен этого никогда. Просто много бабла он и сам мог заработать. Не сразу, постепенно, но сам. А папа Ксюши мог ему дать именно связи, допуск к тому обществу, которое нужно Марату, но к которому, в силу ряда причин, допуска не имел.

   - И что с ними делать, с этими связями? - понять логики Марата я не могла.

   - Почти все уже поделено между своими. Смотри, сейчас мороженое капнет, - предупредил парень, и я торопливо слизнула подтаявший пломбир. - Да и дочку он не обидит, несмотря на то, что ко мне относится без восторгов.

   - Почему без восторгов? Ты умеешь подмазываться.

   Моя формулировка не особо пришлась парню по душе. А все оказалось до банальности просто. Марат им не нравился, но не потому что Георгий Саныч парня раскусил. Самое интересное, что Ксюшины родители до самого последнего не верили в его подлость и махинации. Они считали Марата искренне влюбленным в дочь, но, увы, недостойным. По нескольким причинам. Например, национальность, а папашка Ксюши не упускал случая Марату напомнить о ней. Или отсутствие богатых родителей. Да и вообще, при всем своей уме парень просто недотягивал до их дочки.

   - Деньги не главное, Саш, пойми. Никогда не ставь их самоцелью, иначе останешься без них совсем, - неторопливо и спокойно пояснял Марат. - Ставь перед собой такие задачи, которые принесут тебе прибыль, но не только денежную.

   - Я не понимаю, - развела руками.

   - Поймешь, рано или поздно. Просто запомни, что если ты что-то делаешь только ради денег - ты проиграла. Ради идеи стараться куда приятнее.

   И как-то разговор сошел на нет, пока мы дошли до дома. Марат больше к этой теме не возвращался, я же старательно размышляла, чувствуя себя последней идиоткой. Для меня по-прежнему эти высокие игры были слишком тонкими и непонятными, хотя и интересными. Но ради каких-то связей...престижа...так напрягаться. Я бы поняла, если бы Марату нужны были бы Ксюшины бабки. Это понятно. А тут такие абстрактные вещи...С другой стороны сомневаться в чечене не приходилось, и я точно знала, что он никогда не пойдет по проигрышному пути.

   Но в общих чертах рассказ Марата я поняла. А позже, познакомившись с Оксаниными родителями, нарисовала полную картину. Конечно, напыщенные старикашки мне не понравились, не потому, что они были как Ксюша глупыми. Это снобы. Самые натуральные. Ханжи, если угодно. Чопорные, правильные...мизинчик отставляют, когда пьют...А меня от таких воротит. Это то же самое что проститутка, прикидывающаяся святой, а святости ни на грамм. Особенно отец Оксанкин. Как Марат его только терпел...

   Это знакомство состоялось как раз после возвращения Оксаны в Москву. Она вернулась, и буквально через неделю Марат сделал ей предложение. Я не особо удивилась, все к этому и шло. Мне даже посчастливилось увидеть веник, заготовленный чеченом по случаю, увидела.

   Я никогда не понимала таких подарков. Бесполезных, но тем не менее, дорогих. Да, это был огромный букет розовых роз, которые нравились Оксане, и Марат угрохал в него кучу денег. Зачем? Этот вопрос я задавала парню искренне, пытаясь понять.

   - Девушки любят такие подарки, - он безразлично пожал плечами и поправил огромный букет, еле умещающийся на журнальном столике.

   - А я нет, - возразила упрямо, с неприязнью этот веник разглядывая. Можно было столько полезного сделать, купить на эти деньги. Честное слово. Лучше бы он ей кактус подарил.

   Марат поудобнее устроился на диване, руку положил на подлокотник и вытянул ноги. Никакого волнения и неуверенности. Я не знала, как ведут себя люди, собираясь делать предложение, но то, что видела по телевизору, давало понять, что они...волнуются. Так как свадьба - серьезный шаг. Но это же Марат, который заранее все продумал и учел, а теперь, создав для себя благоприятные условия, просто плыл по течению, и дары сами шли к нему в руки.

   - Ну, это ты, - как само собой разумеющее протянул парень. - А это девушки...

   А я тогда кто? Меня его слова неприятно кольнули, но не в моих правилах на чем-то зацикливаться, тем более, если это "что-то" - мне неприятно.

   - Какая разница? Это дурацкий веник. И подарок тоже дурацкий.

   - Так принято. И оставь цветы в покое, Саш. Не для тебя.

   И хорошо, что не для меня. Марат никогда не дарил мне цветы. Никогда, даже в будущем. Он и сам-то не понимал, почему Оксана так любит большие букеты, и мне казалось, что у него в голове есть колонка под названием "деньги на ветер". И в эту колонку он такие бесполезные покупки заносит. Даже в этом у нас с ним взгляды совпадали. Я любила подарки. Обожала. И мне нравилось тратить деньги. Но подарки, которые дарил мне Марат, всегда несли что-то. Были полезными для меня или интересными. Он никогда не мог от меня откупиться, подарив букет или безделушку, в противном случае, я бы просто расцарапала ему лицо шипами роз. Это с Оксаной сойдет любая банальность. Но не со мной.

   Марат сделал ей предложение, и Ксюша согласилась, с наслаждением и удовольствием разглядывая красивое кольцо. Оставался еще один шаг до финиша. Ее родители.

   Через пару недель вернувшаяся Оксана прямо с порога заверещала на всю квартиру, сообщая всем нам, что ее родители изъявили желание наведаться в гости к Марату. Я испытующе разглядывала чечена, который не выглядел ни удивленным, ни настороженным. Спокоен, как сытый удав. Успокоил Ксюшу, переговорил с ней, и все начали готовиться к ужину. И даже я.