Наконец, он добрался до городских стен. Ворота были открыты, он пробежал сквозь них и устремился к лагерю римлян. Из палатки вышел высокий широкоплечий мужчина и внимательно посмотрел на него, крепко сжав губы.
— Ты сообщил все именно ему? — спросил он.
— Да, — с гордостью ответил тот.
— Точно?
— Это был Антоний, — подтвердил мальчишка. — Он упал на колени, когда я сказал ему, что царица мертва.
Мужчина покачал головой, и парнишка испугался, что он сердится. Однако тот молча развернулся и повел гонца к уже знакомой палатке. Как раз там он получал свое первое задание.
Внутри, сидя на трехногом табурете, их ждал худощавый светловолосый мужчина с бледно-серыми глазами. Он окинул мальчика внимательным взглядом.
— Посланник вернулся, — отрывисто произнес провожатый. — Зря ты такое затеял. Антоний остался в меньшинстве. Просто вопрос времени.
Сероглазый вздернул подбородок и мрачно уставился на собеседника.
— Ты подвергаешь сомнению мою честь, Агриппа?
Агриппа ничего не ответил. Он тоже пристально посмотрел на товарища и внезапно вышел из палатки. Парнишка начал беспокоиться.
— Я не спрашивал твоего совета, — бросил вслед Агриппе сероглазый.
Он принялся наблюдать за гонцом, и выражение его лица изменилось.
— Ты передал мое послание Антонию?
Тот сразу покраснел от удовольствия.
— Я все сделал, как вы сказали.
— Вот и славно, — произнес тот, слегка поморщился и на миг закрыл глаза. — Хорошо.
6
Сверху донесся громкий лязг: в зарешеченное окно полетели камни. Клеопатра, стоявшая на коленях с ножом в руках, встрепенулась. Кто пришел за ней? Антоний? Или Октавиан?
По лестнице сбежала побледневшая Хармиана.
— Ваш муж здесь, — сообщила она дрожащим шепотом. — Солдаты доставили его.
Что?! Какая странная фраза! Он должен вести за собой легионеров! И почему он не воспользовался потайным ходом?
— Говори, что случилось! — воскликнула Клеопатра, грубо схватив девушку за плечо.
— Его принесли на носилках. Под покрывалом.
Клеопатра уже бежала вверх по ступеням к окну. Сердце колотилось от ужаса. Виновата только она. Почему она позволила ему снова ринуться в бой? Уж она-то должна была все понять еще прошлой ночью. Боги Антония оставили город, объявив войну проигранной. Она слышала на улице шум незримого празднества. Процессия Диониса покинула Александрию под рев труб и перебор арф, топот ног танцоров, грохот барабанов и трели голосов.
Тогда за ее спиной Антоний протянул руки к любимой.
— Почему ты не в постели? — спросил он.
А Клеопатра смотрела на полную золотистую луну.
— Добрый знак, — отозвалась она, умолчав об остальном. — Мы выиграем войну, — пообещала она Антонию, думая о Сохмет. Она воображала себя победительницей. Она преодолеет и самое могущественное предзнаменование.
— Иди ко мне, — отозвался муж, приподнимаясь на постели, чтобы взглянуть, что же так заинтересовало ее. Однако Клеопатра увлекла его обратно. Они занимались любовью, как будто время остановило свой бег и каждого из них не ждала впереди последняя битва, а утро не несло с собой опасности. Словно и не было конца таким ночам.
Клеопатра отправила любимого в бой и поплатилась за свою самонадеянность.
Она распахнула зарешеченный ставень и высунулась из окна. Она и не помышляла о том, что является отличной мишенью для меткого стрелка. Внизу столпилась личная гвардия Антония. Она отлично знала этих людей. А рядом с ними, на соломенном тюфяке, под покрывалом…
Клеопатра отшатнулась. На ткани цвета слоновой кости расплывалось багряное пятно, и оно все ширилось. Скоро полотно целиком пропитается кровью.
Начальник гвардии взглянул на царицу. Его лицо было искажено горем.
— Он получил ложную весть, — произнес солдат. — Ему сообщили, что ты покончила с собой, и он пытался воссоединиться с тобой.
— Он мертв? — прошептала она.
Слова дались ей с неимоверным трудом.
Антоний ослабевшими пальцами убрал с лица и груди покрывало.
— Пока нет, — произнес он.
Он посерел от боли. Рука, касавшаяся губ, хранила свежий красный след.
Клеопатра сжала зубы, чтобы не закричать. Почему же так произошло?! Если бы она прибегла к своему первоначальному плану, они могли спастись на борту корабля. Он бы плыл по серебристо-зеленым волнам к берегам Индии. Их дети спокойно бы спали в кроватках внизу — в безопасных каютах. Но она понадеялась укротить богов…
— Я хотел умереть с тобой, — сказал Антоний. — Примешь меня?
Всхлипывая, она спустила веревку. Легионеры обвязали его, и Клеопатра вместе со служанками принялись тянуть за другой конец. От трения о грубые волокна порез на ладони опять начал кровоточить. Не отрываясь, она смотрела, как он приближается к ней. Она чувствовала всю его боль. Он — не из тех, кто будет кричать в присутствии своих соратников. К тому времени, когда Антония подняли в мавзолей, одеяние Клеопатры уже было в крови. Руки и ноги перестали ее слушаться и казались восковыми.
— Антоний, — прошептала она, гладя его лицо, грудь и руки. Она могла бы с закрытыми глазами воспроизвести каждую частичку его тела. Старые боевые шрамы, белые рубцы на кирпично-красной коже, обожженной солнцем… И новая, зияющая рана. Его взгляд внезапно стал острым.
— Почему ты предала меня? — произнес он. — Я готов был ради тебя на все.
— Что ты говоришь?! — заплакала она, но Антоний не слушал.
— Вина, — попросил он.
Силы почти оставляли его. Клеопатра поднесла кубок к его губам, надеясь, что это облегчит его страдания.
— Ты не должен умирать, — вымолвила она, но ответом ей был невидящий взгляд Антония. Ни разу еще за эти годы он не смотрел сквозь нее. Она всегда находилась в центре его внимания. Стоило его взору упасть на нее, как по ее коже разливалось тепло. Клеопатра будто попадала под луч света, посланный богом Ра.
— Мы еще увидимся, — произнес Антоний и улыбнулся.
И затих.
Сразу воцарилась тишина: даже дым курений исчез, а сердце Клеопатры будто перестало биться. Служанки застыли, ожидая следующего вдоха Марка Антония, но его не последовало.
На лицо Антония капнула слезинка и скатилась по его щеке. Алое пятно на тунике продолжало расплываться. Он был недвижим.
Из горла Клеопатры вырвался крик.
— Ты не умрешь без меня!
Ее душили рыдания, она обхватила его, прижала к себе, цепляясь за одеяние. Ее тело сотрясалось от сильной дрожи.
Не может быть, чтобы их история закончилась таким образом.
Снаружи послышались крики и топот, лязг мечей. Солдаты Антония вступили в бой с людьми Октавиана. Неприятель явился за ней.
Она поднялась на ноги и бросилась к священному кругу, а с ее пальцев капала его кровь. Клеопатра смешала мед с пеплом, добавила шерсть льва и кожу кобры. Не хватало только одной составляющей.
Царица опустилась на колени на холодный каменный пол, запрокинула голову и затянула заклинание. Ее голос сотрясал воздух, она взывала к небесам. Рука, в которой она держала агатовый кубок, полный ее собственной крови, уже не дрожала.
Запретное заклятие.
В ушах прозвучало предостережение египетского мудреца. Клеопатра яростно затрясла головой, чтобы избавиться от него. Ничего запретного не существует. Он — любовь всей ее жизни.
Сохмет — богиня мести. Но сейчас Клеопатра призовет ее и ради того, чтобы воскресить умершего.
Она судорожно вздохнула и исполнила последний шаг обряда: окропила кровью царей оскаленные зубы образа богини. Красная струйка потекла в горло Сохмет.
Раздались свист и шипение. Казалось, время взвилось вокруг нее обжигающим ветром сирокко, закружилось, ускользая прочь. Зал заискрился во мраке.
В темноте раздались негромкие шаги.
Клеопатра обернулась и оцепенела: к ней приближалась грозная богиня. В бескрайней ночи подземного зала она рдела ярче солнца. Львиную голову на женском теле венчала свившаяся короной живая кобра, запястья унизывали драгоценные браслеты, пальцы оканчивались звериными когтями. Алое одеяние, туго обтягивающее стан, украшали две розетки на груди. Мех на горле и на морде отливал золотом.