Снежана Черная - Цена Любви

А потом я увидела Его. Ярость исказила его и без того обезображенное шрамом лицо, когда Влад по-хозяйски притянул меня к себе за талию.

— Ну, что, Саид? Конец игры? — резюмировал он. Затем окинул взглядом внушительную охрану Сабурова и с сожалением произнёс: — Жаль, что шлепнуть тебя пока не могу, падлу. Думаешь, что можешь взять моё и спокойно уйти?

— Да, — безэмоционально произнёс Саид, — отпусти её.

Я зажмурилась, не в силах вынести его взгляда.

А Влад одним мимолётным движением развернул меня к себе и, прежде чем я поняла, что произошло, впился мне в губы, неотрывно следя при этом за реакцией соперника.

«Примитивная месть, вполне соответствует его примитивной душонке», — подумала я с долей злорадства. Попыталась отстраниться, но Влад за талию притянул меня обратно, развернув лицом к трём закадычным друзьям.

Данила, Лёха и Саид стояли с одинаково скучающим выражением на лицах. Только, если двое наблюдали за происходящим обманчиво-рассеянным взором, то Саид не сводил взгляда с меня. Оставалось лишь снова подивиться его самообладанию — в моменты ярости его глаза из тёмных становились совсем чёрными, как сейчас. Было страшно потеряться в их глубине. Я видела это, чувствовала, что за его невозмутимостью и безразличием скрывалась едва сдерживаемая злость и бешенство. Он был зол, но всё же оставался невозмутимо спокойным.

Лёха кивнул уже знакомому мне типу с глазами навыкате, и тот вытащил из багажника растрепанную, упирающуюся обеими ногами Елизавету Дмитриевну и поволок волоком в центр, где она тяжело рухнула вниз, к ногам своих палачей.

Я ошарашенно уставилась на свою свекровь. Та, хоть и была белее мела, держалась всё же достойно.

Впрочем, я слегка поторопилась в своих суждениях.

— Сучья морда, — сплюнула она под ноги Лёхе, сверкая мечущими молнии глазами.

Лёха же и бровью не повёл, лишь пнул не глядя сидящую у его ног Елизавету Дмитриевну, отчего та сдавленно охнула.

— Хороший спектакль, за душу берёт, — обратился он к Владу, приставив к затылку свекрови пистолет. — Но Лялька останется здесь.

Охрана Влада мгновенно активизировалась: за моей спиной раздались характерные щелчки, приводящие оружие в боеготовность. Я уже поняла, что закончится всё это очень плохо, но Влад неожиданно поднял руку, останавливая своих людей.

— Ладушка, подожди в машине, — словно издалека донёсся до моих ушей его голос.

Пребывая в ледяном оцепенении, я продолжала стоять как вкопанная и суть его слов поняла не сразу.

Вздохнув, Влад еле заметно кивнул охраннику. Тот подал знак, и из стоящего поодаль автомобиля, с включёнными задними габаритами, появился Костя. Распахнув заднюю дверцу, он вытащил оттуда Женьку… Всего пара секунд — и она снова скрылась внутри авто. Я же благодарила Бога и самого Влада за то, что ближайший внедорожник загораживал ей обзор, не давая увидеть всего, что происходило здесь.

— Ну иди же, я сейчас подойду, — легонько подтолкнул он меня в спину.

Ноги машинально сделали неуверенный шаг в указанном направлении, когда за моей спиной послышался тихий голос Саида:

— Гаси…

А следом прозвучал выстрел…

Круто развернувшись, я зажала рот рукой, чтобы не закричать. Всё закрутилось перед глазами. Суета. Откуда-то донёсся крик Аси Сабуровой. Судя по всему, испугавшись за своего мужа, она безуспешно пыталась пробиться через охрану за ворота.

А потом я увидела свою свекровь. Елизавета Дмитриевна лежала ничком, и из-под её головы растекалась багровая лужа.

Оцепенение сменилось паникой, меня знобило, как в лихорадке. И вдруг пришло отчётливое понимание: это никогда не закончится!

— Она моя. Отдай по-хорошему, — студёный, как арктический лёд, тон Саида полоснул по нервам.

Я не питала иллюзий относительно того, что Влад теперь хоть как-то оплошает, совершит одну хотя бы малюсенькую ошибку, дарующую шанс выкарабкаться из этого поистине опасного положения. Он даже не смотрел на распластанное на земле тело своей матери. Всё его внимание сконцентрировалось на одном Саиде. Сжав челюсти так, что на них проступили мышцы, он прожигал его вполне спокойным, но от того ещё более страшным взглядом.

Волна тошнотворного страха сжала внутренности, а в моём измученном мозге не возникало ни одной, даже самой ничтожной, но правдоподобной идеи того, как всё это прекратить.

Я с надеждой заглянула в глаза Саида, пытаясь прочесть там хоть что-нибудь: какую-то подсказку, ободрение, надежду — я сама не знала что. Нет, ничего я в них не увидела. Пустота его взгляда была сродни бескрайней заснеженной равнине. Абсолютно чёрной!

А следом он усмехнулся, вернее, оскалился. Похоже, он даже находил во всём происходящем какое-то извращённое удовольствие. Нет, это всё не для меня! И уж точно не для Жени. Эти войны, ценой исхода которых могли стать наши жизни. Я не могла понять и принять эту бессмысленную жестокость. Вернее, в моём понимании любая жестокость была  бессмысленной. И я решительно шагнула назад…

— Саид, оставь нас в покое! Я никуда с тобой не уеду! У меня другие планы на свою жизнь.

То, как мои слова отразились на его лице, я не забуду никогда. Это будет преследовать меня до конца жизни. Ураган чувств бился в его глазах, клокотал и рвался наружу. Но этого было всё ещё недостаточно. Собрав себя по кусочкам, я произнесла чётко и уверенно:

— Забудь всё, что я говорила. Это ложь. Я просто хотела вернуть свою дочь!

Видя, как Саида перекосило, Влад разразился безудержным смехом. Причём сначала мне показалось, что из его груди рвутся наружу рыдания, всё-таки у него на глазах застрелили его мать! Но я ошиблась, Влад смеялся!

— Серьёзно? Нет! Этого не может быть! Ты не только промахнулся со своей вендеттой, ты ещё и втюрился, — произнёс он, отдышавшись.

Я же не отрываясь смотрела на Саида. Его правая рука висела плетью, а дрожащую левую, которой он схватился за оружие, опустил вниз Данила.

— Послушай своего более разумного товарища, Саид, — отозвался Влад, наблюдая за его отчаянием и беспомощностью.

Схватив меня за руку выше локтя, он направился к машине. Охрана плотным кольцом последовала за нами. Оказавшись внутри, я тут же прижала Женьку к груди, молясь побыстрее оказаться как можно дальше отсюда. Его ребята браво рассаживались по машинам, слышались хлопки закрываемых дверей.

— Поехали, — отдал он приказ Косте, и мы тронулись.

Боясь испугать Женьку, я еле подавила в себе рыдания, исходившие из истерзанной души и раненого сердца. Она что-то щебетала, а я не могла разобрать слов. Меня переполняла нестерпимая тоска, какая-то неопределенность томила, оставляя смутный туманный след.

— Жень, мама у нас притихла что-то… Расскажи ей, как мы по ней скучали.

Рукой, лежащей за моей спиной, Влад перебирал пряди моих волос.

— Мам, а ты уже выздоровела? — повернулась она ко мне.

Так вот что он ей наплёл! Мама болела.

— Да, милая, — улыбнулась я, — я уже выздоровела.

— А почему ты плачешь?

Дотронувшись дрожащими пальцами до лица, я ощутила на них влагу.

— Я просто очень рада тебя видеть…

— Если ты ко мне прикоснёшься, я тебя убью.

Влада сжала расчёску, глядя на свои дрожащие руки с синими жилками. Когда дверь в спальню приоткрылась, впуская внутрь её мужа, она сидела в длинной ночной рубашке у своего трюмо и расчёсывала волосы. Наблюдая за его приближением в зеркальной поверхности, она лишь ещё сильнее вцепилась в расчёску, так, что костяшки пальцев побелели.

— Они вылетели, — Влад присел на край постели, прямо за её спиной. — По прибытии можешь сама звонить ей когда захочешь.

Влада лишь коротко кивнула, продолжив водить щёткой по своим длинным волосам. Больше всего на свете ей хотелось оказаться сейчас рядом с Женькой далеко отсюда. Но Влад, по понятным причинам, отпускать её никуда не собирался. Зато, на удивление, довольно быстро согласился отправить Женьку с Серафимой Павловной и двумя своими лучшими ребятами за границу, и Влада была ему за это благодарна. Было нестерпимо больно расставаться с ней снова, едва обретя, но после всего произошедшего это казалось ей разумным решением. Жестокие игры в мире жестоких мужчин, где каждый норовит ударить побольнее  — это не та жизнь, которую она хотела для своей дочери. А страх за своё дитя оказался сильнее тоски по нему.