Лана Ричи - Цена моей девственности

Адвокаты Донована явно не зря ели свой хлеб. Выяснилось, что в крови женщины было изрядно наркотиков, причём всё указывало на то, что принимает их она давно. Вскрылись любовные связи миссис Донован, а ещё – что, несмотря на обильно натыканные видеокамеры, возле дома всё-таки было несколько «слепых зон».

В общем, защита убедила суд в том, что Нэйт Донован – не единственный, кто мог совершить это убийство, а серьёзных улик против него не было: ни отпечатков пальцев на ноже, ни следов крови на одежде – ни ещё чего-то такого, что могло бы с уверенностью доказать, что Нэйт Донован виновен.

С тех пор прошло уже более двух лет, но убийца так и не был найден, а значит, в глазах общественного мнения, Нэйт Донован так и не был до конца оправдан.

Закончив читать, я сидела, уставившись на одну из его фотографий. На ней Нэйт был, как всегда, в дорогом костюме, идеальная причёска, идеальная небритость, и улыбка на губах. Сейчас она казалась мне почти зловещей. Я застыла, глядя на фото, словно в каком-то оцепенении. Я не думала и не размышляла, действительно ли Нэйт невиновен в смерти женщины, чьё кольцо сейчас на моём пальце… кольцо. Я стянула его с руки и сунула под матрас. Теперь оно словно обжигало палец. Значило ли это, что я, подобно многим, тоже считаю, что Нэйт сделал это? Не знаю.

Звук принятого сообщения разрезал тишину. Я вздрогнула.

«Привет, как прошёл день? Я скучаю».

Это он. Мои пальцы похолодели, стало страшно, как будто Нэйт не прислал сообщение, а застукал меня за тем, что я пытаюсь разузнать о нём. Руки дрожали так сильно, что я не сразу смогла набрать ответ. «Всё неплохо, работала. А ты как?»

Я несколько раз перечитала свои слова. Не сквозит ли в них паника, не сочится ли страх из каждой буквы. И только потом смогла отправить.

Ответ пришёл тут же: «Я отлично, возвращаюсь. Завтра увидимся». «Здорово!» – ответила я, изо всех сил стараясь справиться как можно быстрее, чтобы не возникало паузы.

«Жду встречи с нетерпением», – высветилось у меня на экране, и снова я набираю торопливо: «Я тоже. Спокойной ночи!» – и прячу телефон под подушку, в какой-то почти детской надежде, что оттуда он уже не сможет меня побеспокоить.

«Увидимся завтра»… я вот совсем не уверена, что этого хочу.

Весь день я была, как на иголках. Утренняя смена в кафе прошла просто ужасно: я перепутала заказы и едва не опрокинула тарелку с супом на клиента. Администратор миссис Джордан подозвала меня к себе и, строго взглянув, спросила:

– Что случилось, Софи? Ты сегодня сама не своя.

В её голосе не было ни толики участия, и я поняла, что сейчас нахожусь в шаге от увольнения.

– Не знаю, – пробормотала я. – Что-то плохо себя чувствую…

– Плохо себя чувствуешь? – переспросила она, и я съёжилась ещё больше. – Так отправляйся к врачу. Твой героизм здесь никому не нужен. Отсидись дома несколько дней и возвращайся, когда будешь в хорошей форме.

Я выдохнула с облегчением. Да, она сердилась на меня, но вовсе не по той причине, о которой я думала.

Я вышла из кафе и, разумеется, ни к какому врачу не пошла. Свой диагноз я знала и без того, и вряд ли от него найдётся какое-то лекарство. Возвращаться домой мне тоже не хотелось. Мамино беспокойство, вопросы «что случилось»… нет, это вовсе не то, что мне было нужно.

Я бесцельно бродила по городу, снова и снова прокручивая в уме то, что узнала этой ночью. Сейчас, при свете дня, эта история не казалась мне такой уж жуткой. В самом деле, у покойной миссис Донован были опасные связи и знакомства. А это значит, что могло найтись какое-то количество негодяев вроде наркоторговцев или обманутых любовников, которые могли бы свести с ней счёты. А Нэйт просто оказался дома в неудачное время. А может, злоумышленник нарочно так подгадал, чтобы подставить ни о чём не подозревающего мужа? В таком случае, Нэйт Донован – тоже жертва в этой ситуации.

Я вспоминала его, вспоминала, каким он был со мной, и никак не могла представить этого человека, хладнокровно всаживающего нож в сердце красивой женщине. К тому времени, как раздался звонок, мне почти удалось себя успокоить. И всё же, услышав знакомую мелодию, я вздрогнула, а сердце застучало так громко, что, казалось, его слышат все вокруг.

– Привет.

Я заставила себя улыбнуться, хотя точно знала, что он этого не увидит.

– Выезжаю из аэропорта. Где тебя забрать?

Я огляделась по сторонам. Я ведь понятия не имела, где я сейчас – просто брела по тротуару, не разбирая дороги. В нескольких шагах от меня было кафе. Оно работало. Посетители сидели за столиками на веранде. Я назвала это кафе и вошла внутрь. И только сейчас вспомнила, что с самого утра у меня маковой росинки во рту не было. Засидевшись допоздна, я едва не проспала на работу, так что решила обойтись без завтрака. Я заказала сэндвич и кофе, прикинув, что добираться сюда Нэйт будет не меньше четверти часа, а то и дольше, если учитывать возможные пробки. И всё-таки телефон я положила рядом с собою на стол, чтобы не пропустить звонок. Но звонка не было. Я уже покончила с сэндвичем и допивала кофе, когда Нэйт вошёл в кафе, отыскал меня взглядом и с улыбкой уселся за стол напротив меня.

– Привет, – проговорила я, и почувствовала, что расплываюсь в улыбке. Все мои сомнения и подозрения разом развеялись, стоило его увидеть: немного уставшего с дороги, непривычно взъерошенного. Сердце сладко ёкнуло, мне захотелось коснуться колючей щеки, прижаться к плечу, вдохнуть его запах. Только сейчас я поняла, что на самом деле чертовски соскучилась – так сильно, как и не подозревала.

Он заказал себе кофе – видимо, не хотел меня торопить. Я почти увидела это воочию: он подъехал к кафе, уже взялся за телефон, чтобы позвонить мне, но увидел в окно, как я поглощаю сэндвич. Отложил телефон и запарковал машину. Я смотрела на него, впитывая каждую чёрточку, каждый поворот головы, каждое движение губ. И не могла насмотреться. Говорят, что чувства приходят по-разному. Это может быть любовь с первого взгляда, когда впервые смотришь на человека, и вдруг понимаешь, что твоя жизнь совершенно изменилась. Или это чувство возникает постепенно, и ты сам не замечаешь, что тот, кто ещё вчера был просто приятелем, уже занимает в твоих мыслях и в твоём сердце так много места. В моём случае не было верно ни то, ни другое. Так что, и спустя время я точно могла назвать минуту, когда окончательно и бесповоротно влюбилась в Нэйта Донована. Недорогое кафе, аккуратные столики, тихая музыка, настырное солнце, которое лезет в глаза сквозь занавески. И он.

– Ты решила?

Кажется, этот вопрос волновал его настолько, что он не собирался ждать моего ответа и минуты. Сердце сжалось. Я забормотала неуверенно:

– Я… я бы очень хотела. Но мои родители… мы только переехали, и всё это так быстро. То есть, не то чтобы я против…

Больше всего я сейчас боялась, что он нахмурится, поднимется из-за стола, холодно бросит мне «ну, как знаешь» и исчезнет из моей жизни навсегда. Но если Нэйт и был разочарован, он никак этого не показал. Взял мои руки в свои, заставив прекратить этот бессвязный поток оправданий и извинений, и твёрдо сказал:

– Забудь. Ты права. Я слишком поторопился. Разумеется, тебе не нужно решать всё прямо сейчас.

Какое-то время я смотрела на него, не слишком веря в то, что услышала. Он действительно так считает? Или сказал это просто чтобы меня успокоить?

– Куда бы ты хотела отправиться? У меня сегодня выдался почти свободный день, – он посмотрел на часы и добавил с улыбкой, – который, правда, подходит к концу.

Я знала ответ. Прямо сейчас я хотела бы отправиться к нему домой. Но вряд ли смогла бы сказать это вслух. Я смотрела на него и представляла, как сделаю шаг навстречу, как окажусь в его объятиях. Прикасаться, целовать, гладить, запускать руки в его шевелюру – это то, что сейчас было необходимо мне, как воздух. Я не сразу заметила, что пауза слишком затянулась. Заглянула в его глаза и поняла, что он уже разгадал то, о чём я молчала. В его глазах я увидела ответный жар. Не сказав ни слова, он бросил несколько купюр на столик и, не дожидаясь, пока нас рассчитают, подхватил меня под руку и почти потащил в сторону машины.

Мы ехали по дороге, а воздух словно был пронизан электричеством. Напряжение. Горячее, сильное. Казалось, достаточно небольшой искры, чтобы произошёл взрыв. Словно в любой момент он мог бросить руль, и мы бы набросились друг на друга, не слишком заботясь о том, куда мчится автомобиль и что в следующее мгновение мы оба можем погибнуть. Потому что быть вместе, близко, быть одним сейчас было куда важнее, чем быть живыми.