Время уже клонилось к полночи, когда почти все вещи были упакованы, а я окончательно выбилась из сил. Именно тогда прозвучал звонок. Незнакомый номер, и всё же моё сердце забилось так сильно, что я не сомневалась: звонит он!
– Алло? – еле слышно прошелестела я в трубку.
– Привет, – раздался низкий хрипловатый голос, и по моей спине пробежала волна мурашек. – Встретимся сегодня? Сейчас.
Я бросила взгляд в зеркало, которое раньше висело на стене, а теперь просто стояло на полу в ожидании переезда. Ну и видок… всклокоченная, взлохмаченная, я уж точно не была готова к свиданию – тем более, к такому позднему.
Завтра с утра предстояло перевезти всё в новую квартиру и начать обживаться на новом месте. Так что бессонная ночь в мои планы не входила.
– А это обязательно прямо сейчас? Может, завтра? Просто у меня тут кое-какие дела…
На том конце трубки замолчали.
– Дела около полуночи? – спросил Нэйт недоверчиво, и только теперь до меня дошло: он ведь думает, что у меня свидание с кем-то другим. А этого совершенно не хотелось.
– Хорошо, – сказала я. – Давай встретимся, только ненадолго. У меня с утра переезд. Куда мне подъехать?
– Никуда, я заеду за тобой. Диктуй адрес.
Я быстро протараторила название улицы и дом и, взвившись, как ужаленная, понеслась приводить себя в порядок.
Это было не так уж и просто. На макияж и прочее не оставалось времени, поэтому я просто встала под душ, чтобы смыть с себя пыль и пот, перехватила мокрые волосы заколкой и натянула платье.
Я всегда его любила: довольно короткое, в спортивном стиле. Под него можно было надеть кроссовки и выглядеть отлично.
Пара капель духов на запястье и на шею, и всё – я была готова.
Раз уж Нэйт Донован принцессам предпочитает золушек – пусть привыкает к тому, что они выглядят не слишком роскошно, особенно если целый день сортировали крупу по мешкам. Ну, или статуэтки с постельным бельём по коробкам.
И всё же, я вышла из дому, немного робея.
Я сразу узнала его автомобиль. А даже если бы и не узнала, в нашем районе такие блестящие красавцы, сияющие заводской краской, останавливались нечасто. Так что, я быстро юркнула на сиденье рядом, в надежде на то, что мы уедем как можно быстрее. И только потом вспомнила: какая теперь разница, ведь с утра сюда приедет фургон, который навсегда перевезёт отсюда наши скромные пожитки. Так что, даже если я стану объектом пересудов соседей, какое мне дело?
Нэйт смотрел на дорогу и всё же изредка бросал на меня взгляды. Я понимала, что он заметил всё: и усталый вид, и влажные после душа волосы. Я улыбнулась почти виновато.
– Не думаю, что в таком виде стоит идти в дорогой ресторан. Может, выберем заведение попроще?
Он усмехнулся.
– Знаешь, чем по-настоящему дорогой ресторан отличается от заведений попроще?
Я думала, что знала. Огромными ценами и брезгливым выражением лиц персонала, когда туда пытается зайти кто-то вроде меня. Но мне показалось, что Нэйт не ждал моего ответа, поэтому я просто пожала плечами.
– В дорогой ресторан ты можешь прийти хоть в костюме Микки Мауса, и они сделают вид, что всё прекрасно.
Я улыбнулась, представив эту сцену.
– Как-нибудь обязательно попробую. – сказала я. – Но, боюсь, без платиновой кредитки это не сработает.
Нэйт рассмеялся.
– Ну, сегодня у нас точно есть платиновая кредитка.
В ресторан я зашла, немного робея и прячась за плечо Нэйта. Но нас встретили с таким подобострастием, что я тут же задрала подбородок. Какого чёрта? Я уж точно не собиралась чувствовать себя неловко.
– Так ты переезжаешь? – спросил Нэйт, когда мы сделали заказ и официант отошёл от нашего столика.
Я кивнула. Не могу сказать, что я хотела бы развивать эту тему. Например, если Нэйт спросит, почему я так решила, придётся вернуться к разговору о Смите. А это имя я уж точно хотела оставить в прошлом. Но он не стал спрашивать. Всё выглядело так, словно он и вправду просто хотел поужинать вместе. Расспрашивал о моих успехах на новом месте работы, рассказывал, что только прилетел откуда-то издалека, а завтра снова должен улететь на несколько дней.
– Соскучился, хотел тебя увидеть.
Я смутилась. Не знаю почему, но его знаки внимания заставляли меня чувствовать себя как-то… неловко, что ли. Да, мы уже дважды делили постель, и всё же я не могла бы назвать это отношениями. Слишком уж хорошо помнила, какова была моя роль. И сейчас, хотя меня просто невозможно тянуло к этому мужчине, всё же где-то в глубине души мне хотелось бы никогда его больше не увидеть, чтобы не вспоминать о том унижении и страхе, что я пережила в день нашего знакомства и после. При этом я точно знала: если бы он исчез из моей жизни – это причинило бы мне боль. В общем, любые попытки разобраться в собственных чувствах приводили меня в тупик.
Нэйт взял мою руку в свою, и я только сейчас увидела, что кольцо так и осталось на пальце. После разговора с Валери я хотела его снять, было в этом что-то кощунственное: носить на себе украшение его погибшей жены. Но, занявшись подготовкой к переезду, совершенно об этом забыла.
Он провёл по кольцу большим пальцем, словно проверяя остроту и холод его граней, и я не могла не заметить тени, набежавшей на его лицо. И я не могла разгадать, что это: грусть, боль или злость. На мгновение он стал чужим и отстранённым.
И, словно испугавшись чего-то тёмного, промелькнувшего в его глазах, я отняла руку. Но он словно бы не заметил этого. Прошло несколько секунд, когда Нэйт Донован, будто отбросив какие-то одному ему известные тяжёлые мысли проговорил:
– Я вернусь к концу недели. Как ты смотришь на то, чтобы устроить ещё один переезд?
– Ещё один? – я принуждённо засмеялась. Тяжёлый горьковатый осадок от того мимолётного холодного, что случилось только что, ещё оставался, хотя Нэйт теперь улыбался, и я не видела в его взгляде ничего, кроме искренней симпатии. – Боюсь, я не перенесу этого ещё раз. Да и зачем это?
– Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.
Понадобилось несколько секунд для того, чтобы до меня дошло, что именно он сказал.
– Но… зачем? – вырвалось у меня.
– Чтобы, когда я приезжаю, ты встречала меня там, например.
И снова я поёжилась.
То же самое можно было бы сказать о кошке, например. Но ведь я не кошка…
Это предложение было каким-то чересчур… торопливым, что ли. Мы провели вместе две ночи, и не могу сказать, чтобы там нашлось место для долгих задушевных разговоров. Так что, я могла с уверенностью сказать: человека, который сидит сейчас напротив меня, я совершенно не знаю. Не знаю, о чём он думает, не знаю, что думает обо мне.
А ещё в его доме всё ещё есть нетронутая комната убитой жены. И с этим точно связана какая-то тайна. И я даже не уверена, что хочу знать, какая именно.
– А ты не слишком торопишься? – сказала я, когда молчание стало нестерпимым.
– Нет. – ответил он просто. Он снова взял мои руки в свои, но на этот раз не прикасался к кольцу. – Я просто уверен, что вряд ли встречу кого-то лучше тебя. Так чего ещё нужно ждать?
И снова холодок пробежал у меня по спине. Не встретит никого лучше меня? Откуда ему знать? Меня-то он точно не знает.
– Обещай, что ты подумаешь? Хотя бы подумаешь?
И снова я какое-то время растерянно молчала. Всё это было как-то… слишком. А он продолжал смотреть мне в глаза, и явно ожидал ответа.
– Хорошо. Обещаю, – тихо сказала я. А что мне было ещё сказать?
Он рассчитался, оставив щедрые чаевые. Мы вышли из ресторана, он открыл передо мной дверцу своего автомобиля, и только после того, как я устроилась, сел на водительское сиденье.
Мы ехали молча, и всю дорогу я чувствовала странное напряжение. Он уедет на целую неделю. Буду ли я скучать?
Я не знала.
Мы доехали довольно быстро – он несся по ночному городу, напряженно глядя на дорогу. И вот остановились у моего дома. Огни многоэтажки не горели: слишком поздно. Я выдохнула с облегчением.
Не знаю, почему, но мне не хотелось, чтобы кто-то видел, как среди ночи я уезжаю и возвращаюсь на дорогой машине.
Нэйт повернулся ко мне, положил руку на затылок, притянул меня к себе и поцеловал.
Это был поцелуй, от которого сносит крышу. Я в один момент забыла о своих страхах и сомнениях, и просто растворилась в нем.
Его губы застали меня врасплох. Жаркие, горячие, они требовали – и получали желаемое, буквально покоряя меня. Я не могла сопротивляться его страсти – или просто не хотела этого. Поцелуй становился все более требовательным, жарким. Он лишал меня воли, подчинял себе…