Ульяна Гринь - Цена первой ночи

— Не Аиська, а Алиська! — возразила мелкая серьёзно, а я перевела на автомате:

— Аришка она.

— Алиськи бобо сидецька! Цюцють! А мама казала — сколя поцинят сидецька!

И снова пришлось перевести лепет:

— У Аришки чуть-чуть болит сердечко, но мама сказала, что скоро его починят.

— А ты кто, дядя? — с изысканной детской вежливостью полюбопытствовала Аришка. Игорь шагнул к кровати, аккуратно взял маленькую ручонку и, наклонившись, изобразил на кисти галантный поцелуй:

— Меня зовут Игорь.

Мелкая ошеломлённо смотрела на него, а потом залилась смехом, сказала важно:

— Ой, я как плинцесса!

— Самая настоящая, — заверил он её на полном серьёзе.

— Дядя Игай, ты доктоль?

— Нет, я не доктор.

— Халясо. Доктоль колет луцку…

И она со вздохом показала катетер в вене. Игорь качнул головой:

— Я не буду колоть, честно.

Голос его дрогнул. Обернувшись ко мне, сказал:

— Выйдем.

В коридоре глаза его снова похолодели. Отрешённым равнодушным тоном Игорь спросил:

— Кто её лечащий врач?

— Доктор Колосков.

— Жди здесь.

Распорядился, словно я была его сотрудницей, и ушёл к посту медсестры. Быстрым шагом занятого человека. А я прислонилась к стене, ощутив спиной могильный холод кафеля, и прикрыла глаза. Какому богу помолиться? Какими словами?

— Любаня! Люб! Это что за тип? Правда, спонсор?

Вздрогнув, ответила высунувшейся из палаты сестре:

— Правда и спонсор.

— Боже, какой мужчина! — выдохнула Катька. — Пришёл, увидел, победил чо! Прямо настоящий мужик… А где ты его нашла? Признавайся!

— Не твоё дело. Хоть бы помог…

Рассказывать сестре про продажу девственности и кидалово не хотелось от слова совсем. Лучше ей ничего не знать. И так дёрганная, а тут ещё лишние переживания. Пусть думает, что я нашла богатенького благотворителя просто так. Но мою многоопытную Катерину не провести. Она подтолкнула меня локтем в бок и шёпотом спросила:

— Любк, ты с ним трахалась?

— Угу, три раза! — зло ответила я. — Сдурела ты, Катька!

— А я бы… Отдалась бы, не раздумывая… — мечтательно сказала она. — Даже если он извращенец.

— Ой, отстань, ладно?

Из палаты послышался голос Аришки, и Катя скрылась, притворив за собой дверь. Я вздохнула. Хоть бы заплатил. Хоть бы проникся… Не может же он быть настолько чёрствым! Но червячок сомнения грыз изнутри. Игорь не обязан. Совершенно не обязан. Он даже не был обязан тащиться со мной в больницу.

Через двадцать минут я снова увидела своего спасителя. Он шёл всё тем же быстрым шагом и приблизился почти вплотную:

— Значит так. Я перевёл пять тысяч евро на счёт клиники в Германии, как благотворительный взнос. Организовал трансфер твоей сестры и племянницы прямо из больницы в аэропорт. Надеюсь, загранпаспорта в порядке?

— Да, конечно, — ответила я, не веря своим ушам. — И даже Шенген есть… Только билеты купить осталось…

— Никаких билетов, это частный самолёт. Главное, чтобы были в порядке документы, а то завернут из Кёльна.

— Господи, Игорь… Я не знаю, как вас благодарить…

Я и правда не знала, что сказать. Глянула на свои руки — они дрожали, как у алкоголика. И вспомнила:

— То, что я сказала вчера ночью, чистая правда: я сделаю всё, что вы захотите!

Он с усмешкой переспросил:

— Абсолютно всё?

— Ну… В рамках УК РФ, конечно, — добавила поспешно. Вдруг он велит мне убить кого-то?

— Ну вот, а я уже напридумывал кучу нелегальных заданий! — откровенно фыркнул Игорь, а потом стал серьёзным, как раньше, и продолжил: — Мне пора. Я тебе позвоню, будь наготове.

Я стояла, бессильно опершись на стену, и смотрела в его спину — прямую, как доска, и всё ещё не верила. Всё действительно кончилось? Все мои мучения и судорожные попытки достать деньги завершены? Аришка точно полетит в Асклепиос и вернётся со здоровым сердечком?

По пути домой я зашла в магазин. Деньги были отправлены в немецкую клинику сразу же после ухода Игоря, подтверждение из банка пришло пару минут спустя, а ещё через полчаса вежливый мэйл из Асклепиоса поблагодарил за своевременную оплату счёта и подтвердил даты ожидания маленькой больной. Колосков принёс все необходимые документы, бумагу на трансфер и, не скрывая радости, похвалил нас с сестрой за оперативность. Он был хорошим кардиологом, мне нравился как врач, а ещё потому, что искренне сожалел о невозможности проведения операции здесь, в Питере. Конечно, операцию-то сделать можно, но процент выживаемости детей… В Германии он на порядок выше.

И теперь у Аришки будет этот порядок. У неё будет новое сердечко, которое проработает всю жизнь, и расти сможет вместе с её телом, и выдержит непоседливость малявки. Конечно, впереди ещё реабилитация, впереди бесчисленные ЭКГ и УЗИ, но главное сделано. Аришке подарен шанс.

Игорь уплатил больше, чем оставалось собрать, а немецкие педанты не взяли ни цента сверх положенной суммы, поэтому на счету всё ещё висело несколько десятков тысяч рублей. И я решила чуть потратиться и приготовить праздничный обед. Или ужин. Ну, и ссобойку в больницу, а то там кормят…

Курицу в кастрюлю, фарш в миску, картошку почистила, зажечь газ под бульоном… Так, теперь займёмся котлетами. Вместо хлеба я любила добавлять туда меленько потёртую сырую картошку, плюс соль, плюс зелень и яйцо. Никаких панировок — только хардкор, только мясо. Салат решила сделать овощной — просто помидоры с огурчиком и луком, а до кучи ещё и один праздничный. Самый доступный, самый любимый Аришкой — оливье. Она всегда выбирала из него сначала горошинки, а потом уже ела всё остальное. Поэтому горошка я запасла две банки.

Весело напевая под нос что-то популярное, я тёрла картофелину над миской, превращая невинный овощ в пюре. И услышала за спиной голос:

— М-м-м, хозяйканама, что такое происходит на этой кухне?

— Привет, — откликнулась, обернувшись на Николая, который принюхивался к запахам, не решаясь войти. — Так, решила приготовить обед.

— Хорошие новости?

— Просто отличные, — улыбнулась, стряхивая с пальцев в раковину налипшие ошмётки картошки. — Я нашла деньги на операцию.

— Ого! Сильна! — с неподдельным уважением протянул Николай, а я подумала: хорошо, что он не знает, каким именно способом…

— Это надо отпраздновать.

И он исчез из кухни прежде, чем я успела предупредить, что не пью. Нет, пить я пила, конечно, но совсем не часто. На праздники, например. Бокал шампанского на новый год. Два бокала вина на днюху. Бутылочку пива с девчонками с работы после удачной смены. Но не больше. Никогда. Слишком много раз видела последствия.

Покачав головой, вернулась к котлетам. Попробовав на соль и перец, удовлетворённо отставила в сторонку, прикрыв полотенцем. Суп уже пустил пенку, которую я собрала шумовкой. В кастрюлю полетели луковица, нарезанная соломкой морковка и щепоть соли. Теперь пусть варится до упора на маленьком огне, а я пока пожарю котлетки.

— Я не знал, что ты любишь, и взял вино и коньяк.

Николай появился на кухне так же внезапно, как и исчез. Даже интересно стало — может, он секретный агент? Или у него в предках были кошки? Хмыкнув, я положила в горячее масло сырую котлету и ответила:

— Мне вино. Штопор во втором ящике справа.

— Будет сделано, — пробормотал Николай, пытаясь втиснуться между мной и столом, чтобы достать до ящика. Разумеется, я оказалась зажата его бёдрами и кухонной тумбой. Совсем недолго, но ощутимо. И этот негодник просто замер вот так, словно решив продлить удовольствие. Блин! Я шевельнулась, но меня сдавленно попросили сзади:

— Не двигайся, а то я застряну.

— По-моему, ты уже…

Руки легли мне на талию, крепко ухватили и прижали. Уже не случайно, а очень даже нарочно. Нет, он издевается…

— Прости.

Попой почувствовала нечто твёрдое. Силы небесных планет, сделайте так, чтобы это был телефон! Хотя телефон не двигается и не растёт сам по себе. Отпихнуть бы, но я так сделаю только хуже. А в животе всё сжалось и разжалось, затрепетало… Бабочки там порхали или червячки ползали — моё тело отреагировало без участия головы. Оказалось, я уже прислонилась спиной к груди Николая. Его губы защекотали кожу возле уха, вызывая дрожь в руках и ногах. Да что ж такое?! Куда это годится? Сто лет назад решила для себя: никаких отношений с жильцами!