— Вся эта история на самом деле не касается Грэнни. Это о нас.
— Нет больше никаких «нас», помнишь?
Его слова жалят.
— Значит, ты крадешь собаку из приюта, которая мне дорога, только чтобы разозлить меня и разбередить рану?
— О, я тебя прошу. Ты слишком долго заставляла ждать бедняжку. Я ее взял не из мести. Было несколько краж в этрм районе, и нам нужен хороший сторож.
— Она слепая, Луис! — кричу я. — Она ничего не видит. Я думаю, она даже не может лаять. Грэнни находится одной ногой в могиле.
Он делает вид, как будто мои слова являются оскорблением для него и его собаки.
— Тс-с-с, не позволяй ей слышать это от тебя.
— Ты шутишь, верно?
Он пожимает плечами.
— Слушай, дама в приюте утвердила мою заявку. Если у тебя проблемы с этим, обращайся туда. Мне насрать на твое мнение.
Если бы я была мультяшкой, то сейчас струи пара пошли бы из моих ушей.
— А как насчет субботнего вечера, Луис? Ты сказал мне, что любишь меня.
— Разве не это парни должны сказать, прежде чем трахнуть свою девушку? Я думал, что это было обязательным условием.
— Ты не имеешь это в виду.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я хочу, чтобы ты вернулась, ведь только так ты сможешь думать о другом парне, пока мы в постели? Нет, спасибо.
Грэнни ковыляет к входной двери. Луис наклонятся и берет ее на руки. Наблюдаю за тем, как он осторожно держит ее в своих объятиях, показывая тепло и заботу, которые он пытается скрыть от меня.
— Ты не знаешь, что я думаю, Луис. И не говори мне, что ты не хранишь секреты от меня. Ты делаешь что-то сомнительное для этого Чу. Я знаю, что он не вербовал тебя, чтобы ты присоединился к бойскаутам. Я решила игнорировать все предупреждающие знаки и довериться тебе. Ты лгал мне, не правда ли? У тебя больше секретов, чем в Пентагоне.
— Я всем лгу. Это не большое дело.
— Для меня большое. — Я указываю на его руку. — Это не произошло в гараже. Ты был в драке с ножами.
— Неправильно. Попробуй перестрелку. — Он ставит Грэнни на траву, чтобы она могла ковылять вокруг, и поднимает руки вверх. — Ладно, хорошо. Ты победила. Ты смотришь на нового Кровавого Латино, детка. Я продавал наркотики и занимался делами банды с Марко за твоей спиной. Это мой секрет. Какой у тебя?
Я сглатываю и подготавливаю себя, чтобы открыть правду. Это не имеет значения, так почему слезы текут по лицу? Я хочу их сдержать, но не могу. Я зла, мне больно, мне хреново...
Он такой же, как Марко. Я пыталась отрицать это, но правда бьет меня по лицу.
— Я была беременна от Марко в день, когда он бросил меня. — Луис делает шаг назад, шок ясно виден у него на лице. — Я потеряла ребенка сразу после того, как мы уехали со свадьбы Алекса, и я чуть не умерла. Эта вещь, ставшая между нами, была не обо мне и Марко! — кричу я раздраженно. — Речь идёт о доверии. Подсознательно я понимала, что ты лгал мне о Кровавых. Не вини меня, что я сдерживалась, Луис. Я была почти готова идти дальше и попытаться снова доверять. Мне потребовалось некоторое время, и я не была очень хороша в этом, но по крайней мере я попыталась, о тебе я такого сказать не могу. Это ты врал все это время.
Я достаю метеорит из моей сумки.
— Может быть, я не могла сказать это, но я попыталась показать тебе свои чувства. — Слёзы текут по моим щекам, когда я бросаю метеорит на улицу. Я ожидаю, что он побежит за ним, но он не делает этого. Его взгляд сфокусирован на мне.
— Почему ты мне не сказала? — говорит он тихо. Он тянется ко мне.
Я бью его по руке.
— Не смей когда-либо снова прикасаться ко мне!
Глава 41
Луис
Неделю спустя, когда я запрыгиваю на свой мотоцикл после работы над своим эссе для Пурдью на автостоянке библиотеки, я замечаю автомобиль, который ездил за мной в течение прошлых двух недель, он останавливается передо мной, заблокировав дорогу.
Парень выходит из автомобиля. Я видел его на складе пару раз, но никогда не разговаривал с ним. Он из ПГ.
— Чу хочет поговорить с тобой.
— Позже, — отвечаю я.
— Нет, ты не догоняешь.— Здоровяк выходит из задней двери. — Он хочет поговорить с тобой сейчас.
Я оставляю мотоцикл на стоянке и сажусь на заднее сидение. Я избегал этой встречи. Ключ, который Чу дал мне, был как груз на моей совести.
Чу сидит на заднем сидении, поджидая меня. Мы бесцельно едем через город.
Я вынимаю ключ из кармана.
— Я не могу сделать этого. Я думал, что смогу, но нет.
То, как Никки смотрела на меня, с жуткой ненавистью, после того, как я попытался ее утешить, когда она сказала, что была беременна от Марко, заставило меня понять, что с этим действительно покончено навсегда.
Она ненавидела Марко, ненавидела КЛ, теперь она включила и меня в этот список, потому что я предал её, как и Марко. Всю неделю я пытался присмотреться к нему, чтобы понять, известно ли ему о беременности, но он не попался на крючок. Либо он не знает об этом, либо он решил держать это в секрете.
— Я знаю, что тебя тянет к КЛ, — говорит Чу. — Но ты не знаешь почему.
Я молчу. Каждое сказанное им слово — правда. Я не признаю этого, потому что стыжусь.
— Не нужно скрывать свои истинные чувства. Tu papá[44] хотел, чтобы ты был в Кровавых, Луис. Он проследил за тем, чтобы тебя оберегали и защищали. Он принес тебя на склад через неделю после твоего рождения, чтобы тебя «крестили», он написал на твоем лбу КЛ собственной кровью... полноценный Кровавый Латино.
Не может быть.
— Мой отец умер до моего рождения, — говорю я. — Алекс рассказывал мне, что он был там и видел, как нашего papá застрелили... твои слова не имеют смысла, если только...
— Твоим отцом был не Фуэнтес, — произносит Чу, прерывая мое замешательство. Он вынимает фотографию из кармана пиджака и вручает её мне. — Я был там.
Я смотрю на фотографию Гектора Мартинеса с огромной улыбкой на лице, в то время как он держит в воздухе ребенка, словно король, показывая своего новорожденного сына людям. Принц. У ребенка в центре лба написаны кровью буквы КЛ — Кровавые Латино.
— Это ты, — говорит Чу. — И твой отец. Твой настоящий отец.
Как только слова вылетают из рта Чу, чувство страха наполняет меня. Это не может быть правдой. Но были знаки.
Я никогда не видел своего свидетельства о рождении. Когда Алекса подстрелили, Карлос сдал для него кровь, но моя семья даже не пришла ко мне с просьбой сделать то же самое. Это всегда было моим больным местом.
Они волновались, что я узнаю, что мы с Алексом не совпадаем по группе крови, или что я, так или иначе, узнаю, что мы были только сводными братьями?
Чу сказал, что я был крещен в Кровавых Латино, но мой папа умер прежде, чем я родился.
Меня не могли крестить, разве что мой отец не был членом КЛ в то время.
Мне нужны ответы и прямо сейчас. Mi'amá защищала меня от жизни в банде, потому что не хотела, чтобы я узнал правду?
Раньше я знал, к чему я привязан. Теперь я не так уверен.
— Отвези меня обратно в библиотеку, — говорю я чуваку, сидящему за рулем. — Мне нужно выбраться отсюда.
Парень смотрит на Чу, ожидая подтверждения. Чу кивает, разрешая ему. Даже когда они останавливаются у библиотеки и выпускают меня из машины, я чувствую, что меня заманили в ловушку.
Он знает, где меня найти и какими угрозами заманить назад, потому что я не смогу их проигнорировать. Я оставляю фотографию в автомобиле Чу, надеясь оставить изображение Гектора, гордо держащего того ребенка — меня — позади.
Я подъезжаю к квартире Алекса. Постучав в дверь, я надеюсь, что он дома. Мне нужны ответы, и он — единственный человек, который может мне их дать. Алекс подходит к двери.
— Луис, в чем дело? — говорит он.
— Ты мой брат? — просто и ясно спрашиваю я.
— Конечно, я твой брат, — в замешательстве говорит он.
— Тогда я буду более конкретным. Я наполовину твой брат?
Он не отвечает. Он смотрит на меня, с этими татуировками КЛ на его собственной груди и руках, насмехающимися надо мной.