Симона Элькелес - Цепная реакция

— Поздравляю, Никки, — говорит он. — У тебя получилось.

Он отдергивает голову от меня, но я удерживаю его лицо, очищая подбородок и страшный порез на щеке. Когда я пододвигаюсь, чтобы очистить рану на его бицепсе, то вижу проклятые буквы, выколотые на его коже, что бередят старые шрамы во мне.

Он хватает меня за запястье своими сильными пальцами, заставляя меня остановиться, когда я собираюсь вытереть кровь, все еще сочащуюся из его раны.

— Не помогай мне, — говорит он. — Я хочу, чтобы ты ушла.

— Почему? У нас была связь, Луис. Я хочу забыть это, но я не могу.

Его бередящие душу глаза устремлены сквозь меня.

— Не лги себе и не думай, что у нас было нечто другое, нежели у тебя с Марко.

— Я не верю в это, — говорю я, качая головой. — Может быть у нас и нет шансов на будущее, но мое сердце знает, все, что было между нами, намного глубже того, что было с Марко.

— Ты ошибаешься. — Он крепче сжимает мою руку, мешая мне прикоснуться к нему. — Эй, Дерек! — кричит он.

Дерек просовывает свою голову в дверной проем.

— Да?

— Уведи ее отсюда, прежде чем я сделаю что-нибудь глупое.

Дерек касается моего плеча.

— Ник... ты должна отпустить его.

Я глотаю комок в горле размером с баскетбольный мяч.

— Я люблю тебя, Луис.

Луис зажмуривается.

— Дерек... уведи ее!

Я отодвигаюсь от него и делаю глубокий вдох. Я не могу достучаться до него. Он перешел на другую сторону и оставил меня позади.

Глава 45

Луис

Меньше чем через час после того, как Никки и компания покидают дом, меня неожиданно навещают Алекс и Карлос. Информация о моем вступлении, очевидно, добраласб и до них, потому что они не выглядят удивленными, увидев меня, всего избитого.

— Иди, прими душ, — говорит Алекс, бросая мне полотенце. — Ты грязный.

— Только не долго, — говорит Карлос, постукивая меня по ноге. — Потому что нужно быть готовым к ужину через сорок пять минут.

Он берет на руки Грэнни, которая не покидала меня все это время.

— Я не хочу есть, — говорю я ему. — И отдай мою собаку.

— Ты захочешь есть, когда узнаешь, что я сделал.

Я смотрю на своих братьев-наполовину, ожидая, что они начнут впаривать мне дерьмо, но они этого не делают. Они просто... здесь.

— У твоей собаки депрессия, как и у тебя, — говорит Карлос, опуская Грэнни на пол.

Я принимаю душ, и пусть горячая вода смывает засохшую кровь на моей коже, но но она не смоет тот факт, что я полноценный Кровавый Латино. Или то, что я оттолкнул Никки насовсем, что намного больнее, чем буквы КЛ, выдолбленные на мне отвёрткой Чу.

Я потерял ее. Это хорошо, хотя... Я просто в конечном счете разочарую ее, и я не хочу обидеть ее больше, чем обидел уже сейчас.

Когда я выхожу из ванной, мои братья сидят за кухонным столом. Они говорят тихо, очевидно, обсуждают, как им теперь обращаться со мной.

Когда я не присоединяюсь к ним, они приносят свои тарелки ко мне в комнату и едят, прислонившись к стене. Запах мяса и специй разжигают мой аппетит, но я не хочу разбираться с ними прямо сейчас... или есть с ними.

— Что вы двое делаете? — спрашиваю я.

Алекс и Карлос смотрят на еду друг друга и пожимают плечами.

— Едим, брат, — говорит Алекс. — А на что это похоже?

Я указываю на дверь моей спальни.

— Вы знаете, у нас есть кухня. Идите есть туда.

— Я в порядке, — говорит Карлось. — А ты как, Алекс?

Алекс берет вилкой carne guisada[51], это блюдо (они оба это знают) — мое любимое.

— Я тоже в порядке, — говорит он, обращая на еду все свое внимание и постанывая, как будто он в мясном раю.

После ужина Карлос ложиться на запасной матрац на полу моей комнаты.

— Разве ты не остановился в отеле с Киарой? — спрашиваю я его.

— Не сегодня. Может, завтра. Ты испоганил этот план.

— Не обвиняй меня, — говорю я ему. — Иди в отель. Я так хочу.

У меня начинают болеть кости, когда я иду в ванную. Я замечаю. что Алекс ночует в гостиной.

— Иди домой, к жене и ребёнку, — говорю я ему.

— Я переезжаю сюда на неделю. Mi'amá останется с Брит и Пако, в случае, если тебе интересно.

— Мне не нужно, чтобы вы с Карлосом нянчились со мной. Я в порядке.

Как только я приму пачку тайленола, я буду в порядке.

Он смеётся, осматривая моё тело.

— Да, точно. Ты отлично выглядишь, братан. Иди ложись, и пусть твоё тело начнёт восстанавливаться.

— Когда начнется лекция? — спрашиваю я. Я не достаточно глуп, чтобы думать, что сорвался с крючка Алекса и Карлоса.

— Я не буду читать тебе лекцию, — говорит Алекс.

— Я тоже не буду, — говорит Карлос.

— Вы же понимаете, что я в КЛ? — отвечаю я, просто чтобы удостовериться, что мы понимаем друг друга. — Меня не ограбили сегодня... Я вступил.

— Это очевидно, брат, — скучающим тоном говорит Карлос.

Алекс берет в руки пульт и начинает смотреть телевизор. Они притворяются, что их не заботит, что я стал частью Кровавых Латино, но я не идиот. Они играют со мной. Но зачем?

— Так вы, парни, спокойны по поводу этого? — спрашиваю я.

— Я бы не был в этом полностью уверен, — говорит Алекс. — Но мы понимаем.

— И мы дадим тебе время поправиться, — говорит Карлос.

Я держусь за свои побитые ребра, когда ковыляю обратно в комнату.

— Идем, Грэнни, — говорю я. Моя собака ударяется головой в стену, и мне хочется сказать ей, что я чувствую её боль... в прямом смысле.

— Да, кстати, — кричит Алекс из гостиной. — Энрике освободил тебя на неделю от работы.

Я медленно опускаю себя на кровать, стараясь не обращать внимания на боль. Я не смог бы работать, даже если бы захотел.

— О, еще одна вещь, — выкрикивает Алекс. — На этой неделе придет твой учитель химии, чтобы учить тебя, пока не заживут раны. Если пойдешь в школу в таком виде, Агирре может вызвать полицию.

— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь о том, что Питерсон будет здесь.

— Это не шутка, братан. Она ждет этого с нетерпением, — говорит Алекс.

Глава 46

Никки

Луис не возвращался в школу всю неделю. Я звонила Британи, и она сказала, что Алекс и Карлос заботятся о нем. Алекс говорит, что он заживает быстро.

Кендалл, Дерек и Хантер пригласили меня играть в гольф в Брикстон. Я не хочу идти, но мне нужно отвлечься от мыслей о Луисе.

Я не могу сказать, сколько раз испытывала желание поехать к Луису домой. Шесть раз я садилась в свой автомобиль и начинала ехать, но всегда останавливала себя, прежде чем пересекала железнодорожные пути к южной стороне.

— Я рад, что ты приехала, — говорит Хантер, пока я ставлю свои клюшки для игры в гольф в гольф-кар. Я дарю ему слабую улыбку.

— Я тоже.

— Нас таких трое, — говорит Дерек, затем подталкивает Кендалл.

— Нас четверо, — говорит она, хотя с меньшим воодушевлением.

На восьмой лунке, в то время как Дерек учит Кендалл, как делать подсечку, чтобы вытащить ее мяч из песочной ловушки, Хантер сидит рядом со мной в гольф-каре.

— Пойдешь на встречу выпускников со мной, — говорит он.

— Это вопрос или утверждение? — спрашиваю я его.

— Принимая во внимание то, что я не хочу, чтобы ты даже думала об отказе, я сказал бы, что это было утверждение. — Он приобнимает меня рукой. — Ты знаешь, что я всегда хотел быть с тобой.

— Лгун. Ты хотел добавить меня к своей полке трофеев.

— Правда. Так что ты думаешь об этом?

Я смотрю на его зеленые фирменные ботинки для гольфа с блестящим золотым дизайном на верхней части. Его инициалы выгравированы золотом. Луиса не поймали бы в таких даже мертвым.

— Я не могу пойти с тобой на встречу выпускников, Хантер.

— Это из-за моей обуви?