— А, мисс Лоусон, — произносит она, как будто я бывала здесь уже сотню раз, и встает. — Мистер Хантингтон ожидает вас.

Она обходит письменный стол и направляется к двери справа. Ее синий, цвета сапфира, костюм выглядит дорого и элегантно, и я вдруг осознаю, что в плане модной одежды мне за ней не угнаться. Вчерашний черный наряд я сменила на светлую юбку и бледно-зеленую блузку. Стоя сегодня перед еще не распакованным чемоданом, я вспомнила слова Хоуп и подобрала то, что казалось мне наиболее весенним.

Я нервно поправляю узкую юбку, тут же пожалев об этом. Ее зеленый цвет далеко не так ярок, как синий цвет костюма секретарши, наоборот. Теперь он мне кажется очень скучным. Я поспешно оглядываю себя и расстегиваю еще одну пуговицу на блузке. Теперь в вырезе видны кружева сорочки, и я чувствую себя немного привлекательнее.

Женщина открывает дверь и сообщает, что я пришла. Кивнув мне, она приглашает меня войти в комнату, и я нерешительно повинуюсь. Как только я переступаю порог, дверь тут же закрывается снова, и я остаюсь наедине с боссом.

Джонатан Хантингтон сидит за широким элегантным столом из благородной древесины в конце длинной комнаты размером с конференц-зал на нашем этаже, где мы сидели вчера. Нет, она даже больше, с уголком из кожаных диванов коньячного цвета справа от меня и светлыми шкафами вдоль стен, очень гармонирующими с простой, но наверняка весьма дорогой обстановкой. Стена за письменным столом полностью стеклянная, а за ней раскинулась грандиозная панорама лондонского Сити.

«Какой вид», — думаю я, точно не зная, что производит на меня большее впечатление: город или мужчина, вставший из-за стола и направляющийся ко мне.

— Мисс Лоусон. — У него низкий и мягкий голос, и по спине у меня пробегает холодок из-за того, что он кажется мне таким приятным. С бьющимся сердцем я иду ему навстречу по толстому ковру. Я понятия не имею, что ему может быть от меня нужно, и страшно нервничаю.

Чем ближе мы подходим друг к другу, тем лучше я могу разглядеть его черты: угловатый подбородок, высокие скулы, полные губы. Я вижу его голубые глаза, особенно сильно выделяющиеся на загорелом лице, и эту легкую улыбку, которая так смутила меня еще вчера. Он снова во всем черном, и волосы спадают на лоб, однако сегодня он чисто выбрит.

Мы останавливаемся друг напротив друга, и я чувствую запах его лосьона, от которого у меня также подгибаются колени. Он протягивает мне руку, я ему тоже. Его рукопожатие теплое и крепкое, но длится всего секунду, он тут же выпускает мою руку и указывает на место для посетителей — стоящее напротив письменного стола обтянутое кожей кресло, гармонирующее с его собственным, расположенным с другой стороны стола.

— Присаживайтесь же.

Я нерешительно опускаюсь на широкое сиденье, в то время как он обходит стол и тоже садится.

— Сегодня не в черном? — спрашивает он, указывая на мою одежду.

— Э… нет, — отвечаю я, снова злясь из-за того, что послушалась Хоуп. Но откуда мне было знать, что сегодня я еще раз встречусь с человеком, которому понравился мой черный наряд?

Он откидывается на спинку кресла.

— Как прошел первый день у нас, мисс Лоусон? Вы довольны?

Я удивленно гляжу на него. Он хочет узнать, как у меня дела? Это какая-то проверка?

— Я… спасибо, мне все нравится. Коллеги очень милы, особенно Энни… Энни Френч. Она мне очень помогла.

— Да, я об этом слышал. Были какие-то трудности с квартирой?

Вот теперь я растерялась по-настоящему. Он знает об этом? Откуда? Клайву Реншоу я об этом не рассказывала. Но Вероника слышала наш разговор с Энни, когда мы вчера уходили. Может быть, Джонатан Хантингтон спрашивал ее об этом? И почему его вообще это интересует?

— К сожалению, я напоролась на мошенника, — говорю я ему, когда понимаю, что он ждет ответа. — Мнимый арендодатель взял залог за несуществующую квартиру. Но я смогла переночевать у Энни Френч, так что не осталась на улице.

Он склоняется вперед.

— Мы ни в коем случае не хотим, чтобы одна из наших практиканток была вынуждена спать на улице, — говорит он, и мне почти кажется, что его голос ласкает меня. Я с трудом сосредотачиваюсь на его словах. Возьми себя в руки, Грейс!

А он тем временем продолжает:

— Наш правовой отдел позаботится об этом деле. Мы немедленно составим заявление, и, надеюсь, полиции удастся задержать этого парня, чтобы вы смогли получить деньги обратно. Я полагаю, что существуют квитанции о произведенном вами переводе?

— Нет… я имею в виду, что да, документы есть. Но вам действительно нет необходимости что-либо предпринимать. Я и сама могу пойти в полицию.

От одной мысли о том, что он сейчас может спросить, как звали мнимого арендодателя, меня бросает в пот. Я наверняка умру от стыда, если придется признаться Джонатану Хантингтону в том, что я не знаю одну из самых известных английских легенд. Это и без того достаточно неприятно.

— Вы можете воспользоваться такой возможностью. Я на этом настаиваю, — не отступает он. — И решение вашей жилищной проблемы я уже тоже нашел. На время практики вы можете поселиться в одной из принадлежащих фирме квартир неподалеку. Мой шофер Стивен, которого вы уже знаете, отвезет вас туда позже и все покажет.

Меня словно водой облили, я смотрю на него, пытаясь понять, что должна думать о его предложении. Он организовал для меня квартиру. О’кей, это мило. Ух ты! Даже очень мило. Но ведь он мог бы и спросить меня, хочу ли я этого. Или нужно ли мне это. Почему-то меня злит то, что он снова все за меня решает. Как будто люди должны делать только то, что он говорит. Может быть, так и есть, напоминаю я себе. Поэтому он и добился такого успеха. Но даже если в прошлый раз ему удалось убедить меня принять его предложение, теперь мое решение твердо.

Я улыбаюсь.

— Большое спасибо, мистер Хантингтон, но я уже сама решила свою жилищную проблему. В квартире, которую мисс Френч снимает совместно с другими людьми, одна комната свободна, и сегодня утром она предложила мне переехать туда на время практики.

Он хмурит лоб.

— Комната в квартире совместного пользования не сравнится с квартирой, которую я предлагаю. Это пентхаус, который мы обычно предоставляем деловым партнерам, когда они приезжают в город. — Совершенно очевидно, что мое решение для него не имеет значения.

Но как бы круто это ни выглядело и каким бы интересным ни казалось, я вовсе не обязана соглашаться. И ни за что на свете я не откажусь от своей комнаты в Айлингтоне.

— Возможно, все так и есть, и я очень благодарна вам за предложение, — отвечаю я ему, — но в квартире, которую снимает мисс Френч, я чувствую себя очень комфортно, и мне хотелось бы там остаться.

— Ага. — Он с трудом скрывает свое удивление — и раздражение. — Что ж, это ваше решение. — Тон его голоса совершенно однозначно дает понять, что лично он обо всем этом думает, и на миг меня начинают терзать муки совести.

Наверное, он уже считает меня довольно-таки упрямой, раз я не хочу позволить ему помочь мне. Но я действительно не желаю сидеть в одиночестве в пентхаусе, если вместо этого могу развлекаться с Энни и ее друзьями.

Он хмурит лоб, очевидно, все еще озадаченный моим ответом, и, чтобы не видеть его критического взгляда, я опускаю глаза на его грудь. На его довольно широкую грудь. Как и вчера, на нем нет галстука, а воротник облегающей рубашки слегка расстегнут. Мой взгляд, словно завороженный, останавливается на загорелой коже, виднеющейся там, и во рту внезапно становится сухо. Я поспешно поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом.

— Это все? — спрашиваю я, беспокойно ерзая в кресле. Должно быть, это все. А что ему еще может быть от меня нужно?

— Нет, это еще не все, — решительно объявляет он, и я снова застываю в ожидании.

Я понятия не имею, что сейчас будет, но этот визит становится для меня почти мучительным. Почему он наконец не сжалится надо мной и не отпустит? Я имею в виду — ничто ведь не изменилось. Он босс, а я никто, просто девушка, которая может немного набраться опыта в его фирме. Благодаря нелепой случайности мне удалось привлечь к себе его внимание, но это продлится недолго. Пропасть между нами слишком широка. Сейчас все закончится, и, если мне очень повезет, я не опозорюсь в очередной раз.